Калимба. Запертые. Эксперимент вышел из-под контроля
Шрифт:
Казалось, впервые за долгое время всем было хорошо и легко. Почти всем. Сергей Аркадьевич, не отрываясь, смотрел на отплясывающие на столе ноги Наташи.
5 лет до начала эксперимента
Сергей Аркадьевич возвращался после очередного заседания домой, в поселок Депутатский. Жена просила купить к ужину красного вина, но он замотался и забыл. Возвращаться в город не было смысла, поэтому заехал в небольшой магазинчик
Сергей Аркадьевич расплатился и поспешил к машине. На пустой темной улице росли ряды кленов в желтых отражателях. Власти области посчитали, что устанавливать фонари на этом участке нецелесообразно. Сергей Аркадьевич уже подходил к машине, как вдруг отражатели на деревьях вспыхнули.
Дальше он мало что помнил. Кажется, его подкинуло вверх, потом удар и страшная боль… Он видел, как машина врезалась в дерево, как из-под капота повалил дым. Слышал истошный крик бежавшей к нему продавщицы.
Потом зарычал двигатель, и сбившая его машина скрылась в темноте.
– А ну стой, сволочь! – закричала продавщица.
Сергей Аркадьевич попытался встать, но не почувствовал ног.
29 часов с начала эксперимента
Старик с холодной ненавистью смотрел, как Наташа отплясывает на столе. А он… он даже не может просунуть ноги в тапки и уйти отсюда.
Сергей Аркадьевич использовал ингалятор и скрылся в темноте.
30 часов с начала эксперимента
В комнате за зеркалом было темно и пусто. Рома закрыл за собой дверь и включил свет. Уселся в кресло, достал четки и придвинулся поближе к камере. В целом он чувствовал себя комфортно и был готов записать свой видеодневник.
– Ну здорова… Во имя науки, типа. И еще кой-чего. Все пучком. Чувствую, что нашу четверку недолюбливают, мы ж, типа, грешники. Но я вертел это все, и не с такими уживался.
Рома замолчал. Слова не находились, он почесал затылок.
– Андрей в мою сторону даже не смотрит, нос воротит. Как всегда, короче. Он же у нас золотой мальчик, а я так, выродок детдомовский. Да похер. Я перед ним уже раз сто извинился. Но, по-моему, он не меня простить не может, а себя.
Рома замолчал.
– Ладно, хватит для первого раза.
Он подмигнул камере и вышел. Открыл дверь в комнату терапии.
На полу заметил кожаное портмоне Профессора. Видимо, выронил во время сессии. Поднял, показал портмоне камере.
– Эй, кошель не теряли?
30 часов 40 минут с начала эксперимента
Свет в гостиной автоматически приглушился, приближалось время отбоя. Катя собирала пазл с рисунком неба. Вошла Татьяна.
– Так и не уснула? – спросила Катя.
Татьяна помотала головой. Налила чаю, села за стол.
– О, этот пазл дико сложный. Собирала его с детками в кризисном центре, чуть башка не взорвалась.
– Ты так много другим помогаешь… Я бы тоже так хотела.
Татьяне нравилось снимать с людей розовые очки и разрушать мифы о благотворительности.
– Это со стороны кажется, что романтика. А по сути – грязь, тоска и безнадега. Часто просто руки опускаются. Мать-алкоголичка сына случайно забивает до смерти и закапывает в огороде. Потом идет в полицию и плачет: «Спасите-помогите, сынок пропал». Мы ищем, сочувствуем этой твари. А потом выясняется, что он в ста метрах от штаба в земле лежал все это время. Завернутый в ковер.
Вошел Андрей. За весь день он не произнес ни слова. Достал из холодильника бутылку воды, взглянул на Татьяну.
– Все нормально? – спросила она.
– Да, – неловко ответил Андрей и ушел.
– Что это с ним? – спросила Катя.
– Он меня вспомнил.
– Вспомнил?
– Я тоже его вспомнила. Все думала, что за лицо знакомое?.. Помнишь, я рассказывала, что наркоманы девушку убили? Это его жена.
– Ужас какой…
Татьяна потянулась к крекеру на столе:
– Ты знаешь, что Рома и Андрей – братья?
– Рома же про детдом говорил…
– Его усыновили родители Андрея. Да, видать, не помогло. На роду ему написано барыгой быть.
Татьяна понизила голос:
– А еще Андрея подозревали в сговоре с этими наркоманами. Как будто это он жену заставил с ними переспать, за дозу. На допрос вызывали, но отец его отмазал. Может, сплетни, а может… Кто его знает. Доверять никому нельзя.
Татьяна откинулась на спинку стула, забросила в рот крекер.
Из динамиков зазвучала мелодия. Кате нравилась эта музыка, сразу становилось спокойно. Раздался мягкий голос Мещерского:
– Доброй ночи! Подумайте о прожитом дне и вспомните, какие эмоции вы испытывали. О чем думали в самый сильный момент дня? До завтра!
32 часа с начала эксперимента
В спальне Преступников Платон, Рома и Нурлан укладывались спать. Роме спать не хотелось.
– Платох, ты на что бабки потратишь?
– Не пропадут, не переживай.
– А ты? – он повернулся к Нурлану.
– Дочери отправлю. Ей поступать на следующий год.
– А, понятно… А себе что?
– А у меня все есть.
– Теперь меня спросите, на что я деньги потрачу!
Все молчали. Платон снял часы и тайком спрятал под подушку.