Калинов мост
Шрифт:
— Рах умеет вправлять крылья, — пробормотал Семаргл. — И Мокоша не плох. Но раз их рядом нет, придется положиться на тебя.
Млый еще раз ощупал сустав. Да, выбито. Грифон ударил грудью сверху и попал как раз в основание мышцы. Если резко дернуть, то сустав встанет на место.
Он еще раз примерился, чтобы не ошибиться и, упершись Семарглу ногой в бок, дернул.
В следующую секунду его подбросило, как будто сам Хала ударил хвостом. Млый взлетел вверх, беспорядочно кувыркаясь, нелепо растопырив руки. Он падал на землю спиной вперед и непременно бы расшибся, но вдруг
— Мм-нн, — неразборчиво прожевал что-то Семаргл. Млый болтался у него в пасти, как марионетка. — Извини, да?
— Сначала опусти меня на землю, — рассердился Млый. — Ничего себе, благодарность.
— Я не хотел, — признался пес, ставя Млыя на траву. — Но очень больно. Ты обиделся?
— Нет, — теперь Млый ощупывал уже себя, словно проверяя, все ли руки-ноги на месте. — Ну ты и силен!
— А как же, — Семаргл хвастливо вскинул морду. — Я тут хозяин.
— Тоже мне, шишка, — Млый оценивающе оглядел Семаргла. — Грифоны у тебя тут шастают, как дома. Вепри-людоеды всякие. А на болотах вообще черт знает что творится — василиски ползают.
— На болото у меня времени нет, — раздраженно ответил Семаргл. — Попробуй сам покарауль эту равнину. Без меня бы ты вообще тут появиться не смог — сожрали за пять минут.
— Да без моего корабля, — в свою очередь перешел в наступление Млый, — тебя бы уже грифоны растащили по кусочкам. Счастье, что ты подлетел близко.
— Я эту штуковину, — признался Семаргл, поглядывая в сторону бота, — всегда побаивался. Видел, как грифоны на нее нападают и гибнут.
— Вот видишь, а теперь она тебя выручила.
— Никогда бы раньше не подумал, — Семаргл сел и задней лапой почесал за гигантским ухом. Смотреть на это было страшновато. — Так, значит ты наконец пришел к своему кораблю, — задумчиво сказал он. — Давно пора.
— А Род считает, что не стоило, — признался Млый.
— Стоило — не стоило. Ну, раз ты здесь, я буду тебе помогать.
— Пока что тебе помог я, — напомнил Млый. Они медленно приближались к посадочному боту. — Корабль тебе не сделает ничего плохого, если не будешь на него лаять, конечно, — насмешливо добавил он.
— Что я тебе, шавка, — совсем по-детски обиделся Семаргл.
Пса одолевало одиночество. Он жаловался Млыю, что его тут совсем забросили. Даже Свентовит появляется редко, неся дозор в основном по южным границам. Род почти не наведывается.
— А он же был здесь, — огорчился Семаргл, узнав, что Род провел у корабля три дня. — Мог бы и предупредить.
Простодушие Семаргла не знало границ. Этот крылатый пес был умен и отважен, но все, что касалось политики и каких-то сложных взаимоотношений, ставило его в тупик.
— Сказали, побудь тут, — жаловался он Млыю. — И вот я торчу здесь в одиночестве, когда все остальные живут вместе. Ходят в гости, — завистливо добавил он, слушая рассказы Млыя о степи. — Род велел твой корабль охранять, хотя кто его тронет. Он сам тронет, кого захочешь.
— Меченый говорил, что здесь тоже живут Другие.
— Живут, — неохотно признался Семаргл. — Но они меня считают кем-то вроде грифона. Уважают, конечно, —
— Я бы и сам от тебя удрал, — признался Млый. Облик пса скорее напоминал монстра, чем защитника слабых. — Ты на себя сам посмотри.
— А что, замечательно выгляжу, — не понял Семаргл. — Грифону ломаю хребет с одного удара.
Постепенно совместный быт налаживался. Семаргл каждый день надолго отлучался, а иногда даже не возвращался ночевать, и это время Млый использовал, чтобы усвоить начальные программы по математике и физике, отработать на тренажере навигационный курс для полетов над Землей, хотя признавался сам себе, что во многом эти знания пока ему бесполезны.
Одним из самых интересных курсов была география Земли. Млый и не подозревал раньше, а если и задумывался, то не слишком, насколько велика его родная планета. Степь была его миром, и этого мира ему вполне хватало. Но то было раньше, а теперь…
Теперь он установил более-менее точно местонахождение степи — северо-запад Евро-Восточной конфедерации. Севернее шли моря, на востоке должны были находиться горы, юг также устремлялся к морю. Но чтобы увидеть все это своими глазами, надо быть по крайней мере птицей. Пешее путешествие растянется на годы.
Семаргл оказался более откровенным собеседником, чем тот же Род или Велес. По крайней мере Млыю становились ясны события, последовавшие за катастрофой, которая складывалась из всемирного экологического бедствия и развязанной, несмотря на все усилия людей сохранить мир, войны. Действительно, когда-то люди и те, кого они в далекие времена называли богами, жили рядом. Причем боги не были исконными обитателями этого мира. Они пришли по «коридору», связывающему параллельную планету, развивающуюся совсем по другим законам, чем мир людей. Это соседство людям не мешало. Наоборот, они терпеливо учились, пока не ступили на развилку. Одна дорога уводила к техногенной цивилизации, и почему-то именно ее выбрало человечество. Когда это стало ясно, боги ушли обратно и вернулись только тогда, когда созданный машинами мир был машинами и разрушен.
Тем не менее к Млыю постепенно пришло понимание, что планета, хотя и потерпела бедствие, должна оставаться более-менее обитаемой. Возможно, где-нибудь в Австралии или в Южной Америке последствия катастрофы оказались не такими губительными, и мутация не коснулась некоторых людей. В таком случае оставалась надежда с ними связаться.
Первым мысль о связи, как ни странно, подал ему Семаргл.
В тот вечер Млый, безуспешно пытающийся выяснить, нельзя ли подручными средствами произвести хоть какую-нибудь замену радиоактивному топливу, вылез на свет божий с непривычной для него головной болью и усталый. Пытаясь отвлечься, он отправился на охоту и подстрелил пару перепелов на ужин. Тощие, чуть больше голубиных, тушки не обещали обильной трапезы, но вскоре вернулся Семаргл, неся в зубах добытую им косулю. Как всегда производя массу шума, пес сделал победный круг над кораблем, чтобы Млый полностью смог разделить его триумф, и наконец соизволил опуститься.