Калки
Шрифт:
— Не курить. — Он говорил с британским акцентом.
— Не курить? — Сначала я не поняла, о чем он говорит.
— Это салон для некурящих, а они посадили меня в салон для курящих. Надеюсь, вы не будете возражать? — Я сказала, что не буду, решив, что этот человек либо чокнутый, либо лжец, либо то и другое. Если не считать нас, салон первого класса был совершенно пуст. Индус мог занять любое из дюжины пустовавших кресел.
— Позвольте представиться, мадам Оттингер. Я — доктор Ашок. Вот моя визитная карточка. — На карточке значилось: «Р. С. Ашок, доктор философии, профессор сравнительного религиоведения, университет Фэрли-Дикинсон».
— Откуда вы меня знаете? — спросила я отнюдь не из тщеславия. Я хотела услышать, что он обратил на меня внимание во время шоу Мерва Гриффина. Хотела, чтобы он разнес меня в пух и прах за преклонение перед Индирой Ганди. После этого я могла бы минут тридцать-сорок говорить о регулировании рождаемости и необходимости решительных мер. Это заняло бы половину пути до Гонолулу. Я хотела укоротить его, но вышло так, что он укоротил меня.
— Я мог бы сказать, — на смуглом лице блеснули белые и желтые зубы, — что узнал вас, потому что вы лучшая летчица мира. Или что я прочитал ваше имя на бумажной карточке, прикрепленной к оборотной стороне вашего сиденья. Но я скажу вам правду. Я лечу этим рейсом, поскольку наш общий друг мистер Морган Дэвис сказал мне, что в этом самолете полетите вы.
— Морган привез меня в аэропорт. Он ни слова не сказал о вас. — Раз уж попала в переплет, надо выражаться прямо.
— Дорогой Морган не знал, сумею ли я купить билет именно на этот рейс.
Я не стала упоминать о пустом салоне первого класса.
— Как бы там ни было, у нас, если так можно выразиться, сходная миссия. Я тоже с увлечением преследую этого лже-Калки.
— Почему «лже»?
— Видите ли, моя дорогая мадам Оттингер, вы… Ну, начнем с того, что вы, как я догадываюсь, не индуистка.
— Нет. Я никто.
— Это означает, что вы поистине мудры. — Он подмигнул. — Мне до вас далеко. Я индуист. Брамин. Принадлежу к высшей из четырех каст.
— Да, я знаю. Брамины — это жрецы. Потом идут воины и так далее. Я кое-что читала. — За две недели, потраченные на чтение «Упанишад» и других священных книг индуистов, я не обнаружила ни одной строчки, которую мне захотелось бы вставить в бортовой журнал.
— Следовательно, вы имеете представление о том, какие чувства я должен испытывать, когда на нас, точно гром с ясного неба, сваливается иностранец, человек с Запада, урожденный христианин, белый и заявляет всему миру, что именно он и является конечной аватарой Вишну.
— Конечной — чем? — В своем чтении я не продвинулась дальше бесконечных похождений Рамы и Кришны — древних комических персонажей, которые должны были доставлять удовольствие поколениям людей, не имевших письменности (или, как минимум, телевидения). С этими инкарнациями Вишну не случалось ничего, кроме приключений. Легенда о Вишну — это не история живого человека. Но, возможно, легенды о богах и должны отличаться от рассказов о смертных. Значит, я составляю жизнеописание бога? Не спешите.
— «Аватара» означает «наследник»… точнее, нет, не наследник, а реинкарнация Вишну, который является богом из богов.
— Что будете пить? — К нам присоединилась слишком красивая стюардесса. Я заказала кока-колу.
— Водку. — Доктор Ашок одарил меня желто-белой улыбкой, на которую я не ответила. — Видите ли, я не слишком хороший индуист. Я ем мясо. Употребляю алкоголь. Но, несмотря на это, являюсь неотъемлемой частью вечного круговорота. Кроме того, — абсолютно тем же тоном сказал он, — я считаю Арлен Уэгстафф самой яркой звездой нашего телевидения.
— В самом деле? — ледяным тоном отозвалась я. — Я ей передам. — Я знала, что он хотел вызвать у меня удивление. Спросить, откуда он знает, что мы с Арлен подруги. Задуматься, что еще ему известно. Однако я была холодна как лед. — А теперь, доктор Ашок, расскажите, почему вы так уверены, что Джим Келли не является последней инкарнацией бога Вишну?
Павлиний хвост доктора Ашока если и не упал, то сильно покосился. Но индус был хорошим игроком и в отместку начал читать мне лекцию.
— До настоящего времени Вишну появлялся на Земле девять раз. В последний раз это случилось больше двух тысяч лет назад, когда Вишну принял образ непальского царевича Гаутамы. В должное время этот царевич познал все на свете и стал известен миру под именем Просветленного, или, на нашем языке, Будды… Мисс, у вас есть русская водка?
— Только «Смирновская», сэр.
Доктор Ашок вздохнул и выпил «Смирновской».
— Десятой инкарнации Вишну не будет до тех пор, пока этот цикл развития не подойдет к концу. Нынешний цикл называется…
— Веком Кали. — Я испытывала удовольствие от того, что могла цитировать «Индуистскую мифологию» с такой же легкостью, как и он. — А иногда веком железа, — добавила я. Хотя у меня больше не было менструаций, иногда в соответствующие дни я чувствовала себя как-то странно. Это что, спазмы? Или просто воспоминание о спазмах, их тень? Как бы ни называлось это чувство, я испытывала его вблизи доктора Ашока. Честно говоря, у меня всякий раз при мысли о нем ныло внутри.
— Верно, — доктор Ашок скроил вежливую улыбочку, скорее уж японскую, чем индусскую. — Но как бы он ни назывался, веку Кали предстоит длиться еще примерно сто тридцать пять тысяч лет. Следовательно… следовательно… — Доктору Ашоку так нравилось это слово, что он повторил его в третий раз: — Следовательно, мистер Келли не может быть Калки. Он — скороспелка. — Почему-то это слово тоже пришлось ему по вкусу, и он хихикал до тех пор, пока не выветрилась водка. Потом у него начался приступ кашля. Я сочувственно улыбалась, но и не думала бросаться на помощь. Это мне всегда хорошо удавалось.
— Извините, дорогая мадам Оттингер. Я не сдержался. Меня переполнили чувства, вызванные притворством вашего соотечественника.
— Но если не считать того, что Калки скоросп… явился раньше времени, — я не хотела, чтобы Ашок задохнулся, — многое из того, что он делает, кажется, соответствует легенде. — Я достала экземпляр «Индуистской мифологии». — Здесь сказано, что последней инкарнацией будет белый человек верхом на коне.
— Вы неправильно трактуете текст. — Первый раунд остался за доктором Ашоком. — Это будет человек неизвестного цвета кожи верхом на белом коне. А затем Калки вынет свой меч… — Доктор Ашок закрыл глаза. Казалось, эта перспектива несказанно радовала его. — Меч будет полыхать, как комета, порочные будут уничтожены, темная эпоха Кали подойдет к концу, и ужасный Яма — то есть смерть — будет царствовать до тех пор, пока человеческая раса не начнет новый цикл, новый золотой век, в котором брамины вновь обретут свою первоначальную власть и восстановят чистоту. Естественно, я несколько упрощаю картину для того, чтобы помочь вам в ваших… гм, исследованиях.