Каллаген
Шрифт:
С тех пор десятки фальшивых карт продавались наивным покупателям. Но одно слово Эллисона послужило Чемпиону намеком; это слово не имело бы никакого значения, если не знать место расположения пещеры. С того самого момента у Чемпиона пропали все сомнения.
Существовала карта Эллисона, и, скорее всего, она осталась у Каллагена — либо она сама, либо ее копия. Похоже, Уайли тоже запомнил это.
Бассейн, куда они въехали, ничем не привлекал. Застывшие стены гор, редкие деревья джошуа, а на востоке два торца, словно часовые, стояли перед входом в глубокое ущелье, что
Чемпион не видел следов, но это место вселяло тревогу. Казалось, гора Тейбл стремилась преградить путь с одной стороны. На юге тянулось высокое плато горы Провидения, каньон Дикая Лошадь, неровная местность с глубоким ущельем… Он никогда не ездил тут прежде верхом.
Перед ними предстал ручей. Чемпион осмотрел местность, окинув взглядом окружившие их горы. Ему было явно не по себе.
— Не нравится мне все это, — сказал он Уайли. — Что-то здесь не так.
— Ты что-то заприметил? — подозрительно спросил Уайли. — Я в жизни не видел более пустынного места. Но это вовсе не приблизило нас ни к Каллагену, ни к его карте!
— Это большая пещера, — как бы между прочим заметил Чемпион. — И все золото не обязательно должно находиться только в одной ее части.
Керт Уайли напряженно повернул к нему голову и застыл в ожидании.
— О какой пещере ты говоришь?
Чемпион извлек из кармана прессованный табак и с серьезным видом начал его рассматривать. Потом откусил немного и некоторое время молча жевал.
— Пещера Золотой реки. Ты ведь за ней охотишься?
— Кто тебе это сказал?
— Человек в состоянии иногда сам делать выводы, — ответил Чемпион. — Здесь повсюду много золота, и недалеко отсюда тоже оно имеется. Я слышал, — добавил он, — индейцы так говорят, что существует много подступов к этому золоту, некоторые же считают, что в этой части пустыни пещера под землей тянется на несколько миль.
Уайли остался недоволен разговором с Чемпионом.
Глава 18
Небо было хмурым, когда Каллаген с товарищами отправлялся в обратный путь в Марл-Спрингс через длинный куполообразный холм. Каллаген выбрал правильное направление и повел отряд к петле Дикой Кошки.
Индейцы не показывались, а солдаты не слышали выстрелов. Каллаген шел размеренным шагом. На холме не оказалось места, где можно было остановиться или спрятаться. Редко разбросанная растительность не могла никого укрыть, и, кроме открытой равнины под обширным небом, они ничего больше не обнаружили.
Каллаген продолжал идти. Люди, следовавшие за ним, были не в состоянии двигаться быстрее, но чувствовали, что в любое время на них могут напасть индейцы.
Десять или одиннадцать миль… Если им повезет, они преодолеют их за четыре или пять часов. Шестеро солдат вели себя превосходно в таких условиях, принимая во внимание их состояние,
Каллаген был грязный и небритый. Ему отчаянно хотелось принять душ и побриться. А еще больше хотелось пить и спать. После часа ходьбы он остановил отряд на десять минут, и каждый выпил немного воды.
— Никогда бы не подумал, что мне может понравиться это место, —
Каллаген осмотрелся, внимательно изучая каждую деталь. Чтобы атаковать, враг должен приблизиться к ним и находиться на расстоянии не более чем в полмили — тогда его можно заметить с любой точки.
В то утро он сам нес свои вещи. Гора, похожая на огромный купол или ступу, засела в его мозгах. Такое сравнение не вызвало бы удивления ни у кого в Индии, поскольку по форме они были абсолютно одинаковы. Окружавшие ее скалы представляли собой естественную крепость с прекрасными позициями, откуда можно было вести огонь.
Эта ступообразная формация навела Каллагена на мысль о том, что карта составлена абсолютно беспорядочно и неправильно. Гора была нанесена на карту незаметно, но если человек видел ее воочию хоть раз, он узнает ее непременно и будет помнить, если, конечно, обладает таким же цепким умом, как Каллаген.
Реальную угрозу представляли индейцы. Как человеку справиться с ними? Кажется, они всегда рядом, всегда наготове, но никогда не желают начинать бой первыми, если не уверены, что одержат победу: они просто появляются и исчезают, как тени, тем самым держа людей в постоянном напряжении.
Он не питал к ним враждебных чувств. Они, как и он сам, были воинами; отвоевывали то, что хотели получить; впрочем, он тоже так поступал и за это их уважал. Было бы плохо попасть в руки индейцев, но он испытал плен в других местах, что было ничуть не лучше индейского.
Кто бы ни был тот человек, рисовавший карту, он сделал это так осторожно, что, попади она не в те руки, от нее было бы мало проку.
Теперь индейцы его знали. Он убил несколько их воинов, и они хотят видеть его мертвым, чтобы он не смог убивать и дальше. В то же время они были предельно осторожны и не заходили слишком близко.
На подходе к Марл-Спрингс перед ними предстала знакомая картина: частокол, каменные хижины, низкие горы, выступающие за укреплением с поляной, где они пасли лошадей. Над частоколом поднимался дым, но вблизи никого не было видно
Спраг смотрел мимо Каллагена.
— Вы думаете, здесь все в порядке, сержант?
— Никогда не пытаюсь предугадать действия индейцев, сэр. У них собственный способ мышления. Мы проделали длинный путь, поэтому давайте зайдем туда.
Ворота открылись. Их встретил Ридж с винтовкой в руках. Он выглядел осунувшимся и исхудавшим.
— Беккер мертв, — известил он. — Они попали в него вчера вечером. А он был таким хорошим человеком…
— Напиши это на его могиле, — посоветовал Каллаген. — Эта эпитафия годится для любого умершего.
Мелинда выглянула из-за двери, уставившись на него широко открытыми глазами. Каллаген подошел к ней.
— Я вернулся, — не найдя более подходящих слов, коротко сообщил он.
— Входи. Есть кофе. — Она посмотрела ему в лицо. — Морт, ты вернулся, а нас здесь очень мало.
Тетя Мэдж лежала. Это поразило Каллагена, потому что он никогда раньше не видел ее лежащей. Когда он вошел в дом, она села на постели.