Каллиграфия
Шрифт:
По-видимому, кенийка всё-таки отыскала священную смоковницу, а если и не смоковницу, то какую-нибудь священную ёлку или сосну.
— Да славится могучий дух масаев! Тебе приносим в жертву эти шкуры, — нараспев произносила Клеопатра, а ей — к прискорбию Аризу Кей — увлеченно вторила Джулия, которая, как представлялось японке, обладала критическим складом ума и ясностью мышления. Но вся правда заключалась в том, что негритянка вызывала у девушки симпатию, смешанную с чувством почитания, если не преклонения. Кто еще в Академии может похвастать знакомством с жительницей страны, где, в момбасской гавани, однажды высадился Васко да Гама?!
Аризу Кей притаилась за деревом. Притаилась! Ах, если б она только видела себя в тот момент! Величавой, статной, ей подобало бы выйти на свет и объявить о своем присутствии. Но нет, она предпочла засаду.
Кенийка насторожилась и повела носом.
— Сматываемся отсюда, — сказала она шепотом.
— Почему? — удивилась Джулия.
— Я эту узкоглазую теперь за версту чую. Я нанесла урон ее драгоценному саду, и деликатничать здесь со мной не станут. Поэтому, повторяю, надо убираться.
— Аризу не такая… — начала было Джулия, но потом ей в голову пришла отличная мысль: — Я точно знаю, где тебе будут рады. Возьми меня за руку.
Порывшись в сумочке, итальянка достала ветку сакуры, и, прежде чем хранительница успела сообразить что к чему, обе девушки исчезли, стоило лишь нажать на кнопку телепортатора.
Глава 6. «Шестерка проныр и К.»
Джейн питала слабость к любовным романам, мыльным операм и просто операм. И от экрана, что горел в гостиной, ее было за уши не оттянуть. Поэтому Лиза решила не докучать ей со своими рассказами о достоинствах Донеро и не затрагивать тему предсказаний. Тем более, что герои телесериала рассуждали как раз об этом.
«Генри, вещунья пророчила тебе скорую гибель. Прошу, не садись сегодня за руль! На улице гололед. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится!»
«Успокойся, дорогая. Гадалка еще и не такого наговорить может, лишь бы денег содрать с честного человека. А ты и купилась. До аэропорта, кроме как на машине, не доберешься, поэтому я поступлю так, как сочту нужным».
И всё в таком же духе добрых сорок минут. Лиза еще кое-как переваривала российские сериалы, но вот от зарубежных ее мутило самым скверным образом.
— Подруга, раз ты здесь, принеси мне чего-нибудь попить, — попросила Джейн, не отрываясь от кино. — И присоединяйся, если хочешь.
Лиза фыркнула и ушла за чашкой. Когда она вернулась, англичанка явно кого-то хоронила, рыдая в три ручья и непрестанно хлюпая носом.
— Вот уж нашла, по ком слезы лить, — проворчала Лиза, поставив чашку с чаем на журнальный столик. — Наревёшься еще. Помнишь пророчество из книги?
Джейн откинулась на спинку дивана.
— Ах, нет! Я не воспринимаю подобные вещи всерьез. Ты только представь: путешествие на острова. Немыслимо! Я и так с величайшей неохотой покинула Лондон. Вояжер из меня никакой… Кстати, как первое впечатление от будки на пружинах?
— Это было великолепно! — оживилась Лиза. — Нас раскачивало, как на лодке в ветреную погоду. Донеро рассказывал о Марианской впадине и Большом Барьерном рифе, о превратностях в пустыне Гоби
С мольбертом под мышкой и папкой картона в другой руке, в гостиную ввалилась Роза.
— Фу-уф! Ну и денек! — сказала она и с размаху плюхнулась рядом с Джейн.
— Творила? — поинтересовалась та.
— И весьма неплохо, — заметила Лиза, разглядывая эскизы художницы. — Уверена, эта осень будет твоей.
— Завтра даю мастер-класс по рисованию акварелью, — устало проговорила Роза. — Я здесь нарасхват. Но знаете, несмотря на всю эту суматоху, я чувствую себя одинокой.
— Одинока среди людей… Как лирические герои Лермонтова, — сказала россиянка.
— Не среди людей, а в своей комнате, — уточнила Роза. — И еще меня гложет совесть.
— Так уж прямо гложет?!
— Да, потому что Кианг ютится на дереве исключительно по моей вине. Кто на нее накричал? — Я. Кто поколотил? — Тоже я. И только представьте, каково мне занимать целую комнату, в то время как все вы живете по двое!
— Значит, тебе нужна компаньонка, — заключила Джейн. — Но такая, которая бы не прекословила и не устраивала беспорядков. У тебя есть кто-нибудь на примете?
— А не лучше ль вернуть Кианг? — попыталась было встрять Лиза, да только ее никто не слушал.
— На примете? — почесала в затылке Роза. — Так с ходу и не назову…
— То-то и оно. Займись пока что поисками сожительницы. Это тебя отвлечет, — посоветовала Джейн.
Джулия допустила грубейший промах, перенеся кенийку в непривычную для нее среду. Глухие, плотные стены здания Академии скрадывали пространство, и создавалось общее впечатление изолированности и безвыходности. Стены — это вам не слоновая трава, сквозь них так запросто не пройдешь. Они-то больше всего и смутили Клеопатру. Когда же она попыталась высказать свои соображения по этому поводу, вместо членораздельной речи из ее уст вырвались слова, совершенно Джулии незнакомые (Перешагнуть языковой барьер можно ведь было лишь в саду!). Поэтому пришлось им изъясняться знаками да междометиями.
— Ты, — сказала Венто, ткнув пальцем в грудь африканке, — будешь учиться вместе со мной. В Академии, — и она обвела жестом парк.
— Ёнканга, — сказала Клеопатра. — Я… строить… ёнканга. И жечь… пщщщ… sadaka moto [11] .
— Нет-нет-нет! — воскликнула Джулия. — Никаких «ёнканга»! Никаких «жечь»! Будешь жить… там, — убеждающим тоном произнесла она, указав на дворцовый ансамбль неподалеку. — В общежитии.
— В об-ще-жи-ти-и, — неуверенно повторила Клеопатра. — Sipendi! [12] — запротестовала она. — Не хочу!
11
Жертвенный огонь (суахили)
12
Не нравится! (суахили)