Камасутра для Микки-Мауса

Донцова Дарья

– Продай Дели на «Птичке», сделай одолжение, она мне стоила триста долларов.

На семейном совете было решено оставить мопсиху у нас, заплатив соседке требуемую сумму. Целый год Катя лечила Аду. Кличку Дели все в доме постарались забыть, потому что, услыхав ее, Адюшка мигом залезала под стол и сидела там, не дыша. Сейчас Адка превратилась почти в настоящего мопса, только миниатюрного. Из-за неправильного питания в детстве у Адюши не развился так как надо скелет. И еще, мы никогда не ругали Аду. Стоит кому-либо повысить на нее голос, как несчастная псинка падает

в истерическом припадке. Кстати, даже сейчас, прожив несколько лет в сытости и благополучии, Адка боится, что ее забудут покормить, и визжит, когда мы достаем миски. Катя старательно поила мопсиху ново-пасситом, а потом бросила бесполезное занятие.

– Видно, детские воспоминания самые сильные, – решила подруга, глядя, как Ада изо всех сил старается вспрыгнуть на плиту, где остывала кастрюля с кашей для собак.

Понимаете теперь, почему я возмутилась до глубины души, когда Магда пнула Адюшу? Мопсиха зашлась в рыданиях.

– Замолчи, дрянь. – Девочка кинула в нее кусок кирпича.

Ада мигом ринулась назад в дом, плача, словно ребенок, которого побили во дворе. От негодования я не сразу сумела выпутаться из гамака, Магда нырнула в сарай. Через секунду она вышла назад, неся в руках… бутылку «Гжелки». Я лежала в гамаке, не шевелясь. Девочка пробежала в дачу. Так вот кто спаивает Юрия! Зачем Магдалена дает отцу спиртное?

Утром я, как ни в чем не бывало, попросила:

– Магдалена, положи собакам кашу.

Девочка мигом выполнила приказ. Муля и Черри рванули к мискам, Ада прижалась к моим ногам.

– Адочка, – залебезила мерзавка, – иди, попробуй, как вкусно.

Но обычно с лаем бросающаяся завтракать Адюня лишь крепче впечаталась в мои тапки, тельце собаки затряслось.

– По-моему, она тебя боится, – медленно проговорила я, – Ада ведет себя так с теми, кто ее обижает.

– Да что вы! – вскинулась Магда. – Разве я ее обижаю, Адюлечка, моя любимая, кис-кис, иди сюда…

Я слушала ее нежный, звенящий, словно небесный колокольчик, голосок и не верила своим ушам. Неужели эта девочка ночью орала: «Захлопни пасть, кретинка» и пинала мопсиху? Да быть не может! Небось я заснула в гамаке, вот и привиделся кошмар.

Магда встала на колени, вытащила слабо сопротивляющуюся Адюшку из убежища и принялась нацеловывать ее морду со словами:

– Что стряслось? Адюлик, ты не заболела? На, возьми курочку…

При виде куска цыпленка мопсиха повеселела и побежала к своей миске.

– Такая жара стоит, – покачала головой Магда, – даже собачкам плохо. Сбегаю-ка я на станцию, принесу «Боржоми». – Не надо, – возразила я, – бутылки тяжелые.

– Ерунда.

– Нет, я сама привезу на машине.

– Ладно, – мигом согласилась Магда. – Сколько здесь ворон на участке, с шести утра каркают, так противно!

– Первый год налетели, – сказала я, наливая чай, – раньше их тут не было. Действительно, жуткие звуки издают, а как избавиться от противных птиц, не знаю, может, пугало поставить?

– Эх, – вздохнула Магда, – жаль Наты нет, она бы их мигом перестреляла.

– Кто? – удивилась я.

– Ната, –

тихо повторила Магдалена, – моя старшая сестра.

– Она умеет обращаться с оружием?

– У нее разряд по стрельбе, – пояснила девочка. – Ната училась в такой школе, где физра главный предмет.

– В спортивной?

– Ага, – кивнула Магда, – мама и папа весь день на работе сидели, забирать после уроков Натку некому, вот ее и пристроили в место, где сразу после занятий – тренировки.

– Твои родители хотели, чтобы девочка стала выдающейся спортсменкой?

– Да нет, – протянула Магдалена, – лишь бы не болталась на улице некормленая. В спортшколе порядок: еда три раза, прогулка, занятия в залах. Я сама там тоже учусь.

– Но почему Нату отдали на отделение стрельбы? Вроде это не женское занятие!

Магда снисходительно улыбнулась.

– Это только так кажется, девчонок в секции полно, просто, когда Натку записывали в школу, место нашлось лишь по этому виду спорта. Маме и сказали: «Если желаете у нас учиться, то только на стрельбе». Но Натке понравилось, а меня и не спрашивали. Я растерянно слушала Магду. Надо же, одним из аргументов в пользу того, что новобрачная не причастна к преступлению, была как раз моя глубокая уверенность в том, что Ната не умеет стрелять. И вдруг такой поворот!

– Эх ма, дай-ка пить, воды неси, – донеслось из окна второго этажа, – Клавка…

– Папа очнулся, – в полном ужасе воскликнула Магда, – можно, на станцию побегу? За «Боржоми».

– Несите пить, гады, – ревел Юрий, – живо, дряни!

Кирюшка выскочил на веранду.

– Опять буянит, где только водку берет?

– Отнеси ему воды, – попросила я.

– Вечно мне все самое противное достается, – заныл Кирюша, – почему я? Пусть Лизка сходит!

– Ты мужчина.

– Вот поэтому мы раньше женщин и умираем, – вздохнул Кирюшка и, прихватив бутылку с минералкой, исчез.

– Скажи, ты тоже не знаешь, где Юрий добывает спиртное? – провокационно спросила я.

Магда спокойно пожала плечами.

– Не-а. Мама всегда удивляется, откуда у отца бухалово, в магазин он не ходит. Небось заначку имеет.

Мне надоело ее наглое вранье.

– Знаешь, дорогая, думается, ты лукавишь.

Магдалена опустила глаза вниз.

– В чем?

– Я пошла ночью в туалет и увидела, как ты осторожно идешь по лестнице к Юрию в спальню с «Гжелкой» в руке, – слегка подкорректировала я ситуацию.

Магда захлопнула рот и молча уставилась на меня.

– Только не начинай сейчас лгать, – быстро сказала я, – была лунная ночь, в комнате – светло, словно горели все лампы.

Магдалена опустилась на стул, закрыла лицо руками и зарыдала так горько, что у меня остановилось сердце. Вмиг на веранду вылетели Кирюша и Лизавета.

– Что случилось? – завопили они.

Наши собаки, тонко чувствовавшие настроение людей, тоже кинулись к плачущей Магде. Краем глаза я отметила, что Муля, Рейчел и Рамик лижут Магде босые пальцы ног, высовывающиеся из резиновых шлепок, а Ада, даже не шелохнувшись, жмется у плиты.