Камбер – Еретик
Шрифт:
– Прежде чем ты выпьешь это, я должен убедиться, что лекарство подействует на тебя так же, как и на Джеба. – Он слегка сжал ее виски. – Если можешь, сопротивляйся как можно меньше, нет, как можно больше, – поправился он. – О, Боже, определяющая точка не защищена, как обычно! Я не могу проникнуть привычными путями, но эта точка совершенно открыта. Ты чувствуешь, что я подобрался к ней? Она выдохнула:
– Нет.
И Рис взглянул на Камбера и Йорама.
– Вы хотите следить за тем, что я делаю? Думаю, операция пройдет почти так, как было с Грегори.
Камбер положил руку на руку Риса и почувствовал, что Йорам делает то же самое. Ведомые Рисом, они проникли
– Вот так ты будешь себя чувствовать, – мягко произнес Рис, глядя Эвайн в глаза.
Камбер почувствовал, как что-то сдвинулось, и все было Уже сделано. Эвайн удивленно заморгала, стараясь быстро оценить ситуацию, как ее всегда учили, но, кроме обычного человеческого зрения и слуха, ничто не посылало сигналов сознанию. Она была слепа!
Она заговорила, обращаясь к Рису, руки которого по-прежнему сжимали ее голову.
– На меня это тоже подействовало, – она старалась заглянуть ему в глаза. Сейчас ничего, кроме этих глаз, Эвайн не видела, хотя они привыкли общаться в прямом контакте душ Рис вернул ей обычные способности дерини, наклонился к ней и крепко поцеловал в губы. У него щемило сердце. На мгновение Эвайн прижалась к мужу, но потом отпрянула и глубоко вздохнула. Увидев, что она кивнула, Рис взял у Йорама бокал и передал жене.
– Ты уверена, что хочешь это сделать?
– Нет. Мераша мне не нравится, но то, что я пережила, понравилось мне еще меньше. Давайте скорее разберемся с этим, и пусть все будет позади.
Она осушила бокал, широко раскрыла глаза и покачала головой, потом откинулась на спинку стула и еще раз глубоко вздохнула.
– У меня остался ужасный привкус, – спустя несколько секунд с трудом выговорила она. – Язык костенеет, в глазах мелькает и двоится.
– Обычная реакция, – ответил Рис, профессионал вновь взял в нем верх, когда он сжал запястье Эвайн. – Сейчас действие немного медленнее, чем это было с Джебедия, реакция будет усиливаться.
Она, морщась, закрыла глаза. Рис положил свободную руку на ее лоб.
– Расслабься, любовь моя, Я знаю, что становится хуже. Вдохни глубоко и растворись во вдохе. Присоединяйтесь ко мне, – Рис повернулся к остальным. – Теперь действие зелья вошло в полную силу. Ее защиты разрушены. Способности дерини я не блокировал, но воспользоваться ими практически невозможно. Если бы она попыталась, что-нибудь, может, и получилось бы, но совсем не то, что надо. Самоконтроля больше нет. Это классическая картина действия мераша, такое нам всем приходилось испытывать. А теперь я воздействую и поверну этот рычажок.
Как только он произнес последнее слово, веки Эвайн вздрогнули, и она посмотрела вокруг. В ее взгляде больше не было страдания. Не было и следов могущества дерини. Они исследовали ее мозг, а она оглядывалась вокруг, удивленная исчезновением действия мераша, которое так мучило ее только мгновение назад. Когда все убедились в исчезновении способностей дерини, Рис поднес к губам жены еще один бокал и дал выпить. Затем проводил ее в соседнюю комнату и уложил в постель Камбера, не снимая блокирования, покуда не убедился, что второй бокал сделал свое дело, Вернувшись, он нашел Камбера и Йорама сидящими у камина и, не говоря ни слова, сел на стул между ними. Словно опомнившись, правой
– Так я и думал, – сказал Рис, глядя на пламя камина и потирая глаза. – Я начинаю уставать. По-моему, это похоже на передачу энергии при исцелении. Но, очевидно, этап подготовки отсутствует. Это тоже необходимо было узнать. Йорам, ты не испытал каких-нибудь побочных ощущений?
– Была.., чернота на какую-то долю секунды. – Йорам сглотнул слюну. – Рис, ты пугаешь меня!
– Знаю. Я сам себя боюсь. – Рис глубоко вздохнул и посмотрел на Камбера, – Думаю, нашим следующим шагом в познании должна стать проверка того, как это влияет на нашу способность изменять облик. Если влияет, наше открытие становится особенно опасным для тебя. Вдруг не только я могу манипулировать способностями дерини.
Камбер был убежден, что странное явление может принести многие неприятности и беды, но от последних слов Риса невольно напрягся и пристально посмотрел на зятя.
– Есть только один способ выяснить это? – спросил он ровным голосом. – Давай. Я готов.
Камбер почувствовал прикосновение руки Риса на лбу и, когда контакт был установлен, закрыл глаза, зная, по крайней мере, хоть что-то из того, что должно произойти. В это мгновение способности дерини повиновались ему.
А потом наступила темнота, словно кто-то выключил свет и окутал сознание тяжелым непроницаемым шерстяным полотном. Камберу пришлось открыть глаза, чтобы увидеть Риса. Он очень удивился, что, как и секунду назад, тот сидит на стуле. Он знал, где находится и что случилось, но не мог вспомнить свои чувства, он знал только, что-то было утеряно.
Его внешность не давала повода тревожиться. Камбер видел, как внимательно разглядывают его Рис и Йорам, Догадывался, что, должно быть, они исследуют его мозг, но ничего не чувствовал. Мгновение спустя Рис улыбнулся и кивнул, коснувшись кончиком пальца его виска, и его сознание снова вернулось. Чувствуя легкое головокружение, Камбер тряхнул головой.
– Кажется, я так и остался Алистером, – после короткой паузы прошептал он.
– Именно, – согласился Рис. – Как это ни странно, твое опасное второе «я» осталось скрытым, хотя если кто-нибудь захотел бы поискать его, то, возможно, докопался бы. Теперь, по крайней мере, мы знаем, что я могу сделать это с каждым. И мы знаем, как подействует мераша. А теперь осталось испробовать только полдюжины порошков и посмотреть, как они действуют на дерини с блокированными способностями. Думаю, нам предстоит тяжелая неделя, не говоря уже о том, что добровольцев у меня нет.
Ни Камбер, ни Йорам не стали оспаривать это утверждение.
Всю оставшуюся неделю продолжались эксперименты. Порошки Риса были сначала испытаны на Грегори и Джессе, затем на Дэвине и Энселе, а потом их попробовали Джеффрэй и Джебедия. К празднику святого Тейло, на который были назначены похороны Синила, все они нуждались в передышке, хотя бы на время реквиема.
Похороны Синила прошли с огромной пышностью и достоинством. На них регенты немало позаимствовали у церкви и в казне. За последние тридцать лет Гвинедду не случалось видеть погребение царствовавшего монарха. Синил не был ни очень хорошим, ни обожаемым королем, но он был человеком и Халдейном, он сверг с престола Имра и не дал его сестре вернуть трон Фестилам. Никто не мог отрицать, это были благие деяния, и народ был по крайней мере за них благодарен Синилу.