Камбер Кульдский
Шрифт:
– Я уверен, отец. Теперь иди, и пусть меня не беспокоят, ясно?
– Да, ваша милость.
Не успела закрыться дверь, как Энском вскочил с постели и подошел к укрытию Камбера. Тот усмехнулся, увидев лицо архиепископа.
– Не напомнило ли это вам уловки двух монахов в Грекоте? Однако те времена были повеселее нынешних.
– Но я надеюсь, что мы стали лучше с тех пор, – заметил Энском. – Ну, что дальше?
– Теперь к вашему ближайшему Порталу.
– Ты стоишь перед ним, – ответил Энском. Он подтолкнул Камбера вперед и встал рядом.
– Что
– Открой свой мозг для меня и позволь мне проникнуть в него. Я обещаю тебе дать всю информацию, как только мы будем на месте.
– Но я все равно не буду знать, где мы окажемся, – фыркнул Энском с ехидцей. Он сложил руки на груди и выпрямился. – Я все понимаю, но хочу напомнить, что я вижу тебя насквозь, Камбер Мак-Рори, – сказал он, закрывая глаза. – Пусть будет так, мой друг.
Камбер хмыкнул и положил руки на виски архиепископа.
– Откройся для меня.
И они исчезли…
Энском открыл глаза и в изумлении повернулся к Камберу
– Это же несерьезно, – прошептал он. – Наследник Халдейнов здесь? Это его вы похитили из святого Фоиллана? Камбер, ты сошел с ума! Вы обречены!
– Нас поддерживают очень многие, – спокойно сказал Камбер. – И даже наш Халдейн уже начал верить в возможность и необходимость победы. К несчастью, его моральные принципы все время находятся в противоречии с его династическим долгом. Ваша помощь будет именно тем, что поможет ему решиться на последний шаг.
– Ты хочешь, чтобы я благословил его?
– Я хочу, чтобы ты подтвердил законность его происхождения и объявил его законным принцем Гвинедда. Кроме того, его нужно обвенчать с моей воспитанницей. Ты сделаешь это?
– То, что ты просишь…
– Я знаю, что прошу. Если твоя совесть не позволяет тебе сделать это, я отпущу тебя, как и обещал. Мы сделаем все с отцом Калленом.
– Алистер Каллен! Генерал-викарий Ордена святого Михаила! Он здесь?! Камбер кивнул.
– Он был с нами с самого начала. Но первым, кто нащупал след к принцу, был Рис Турин. Каллен может сделать все, о Чем я прошу, но это будет менее весомо.
Энском выпрямился во весь рост и с негодованием взглянул на Камбера.
– Я запрещаю Алистеру Каллену делать это. И если это должно быть сделано, то это сделаю я.
– Ты сделаешь? – спросил Камбер, скрывая усмешку. Он понял, что уловка удалась, и он поймал своего высокопоставленного друга в западню тщеславия и ревности.
– Это имеет право сделать только архиепископ Валорета, – величественно провозгласил Энском. – Удостоверять законность короля, производить венчание и коронование королей Гвинедда – это моя священная обязанность. Если последнее пока сделать нельзя, то сегодня я выполню две первые свои обязанности.
– Хорошо, – просто сказал Камбер. Он отвернулся, чтобы архиепископ не видел торжествующей улыбки на его лице.
– Теперь пойдем, я представлю тебя нашему принцу. А жених в это время очень не хотел идти под венец.
– Отец Йорам, я умоляю вас, не надо заставлять меня. Я не могу жениться. Я нарушу все свои обеты и буду проклят навеки.
Йорам, уже частично одетый, чтобы служить на венчании, сложил руки и молил Бога, чтобы тот послал ему терпение.
– Ваше Величество, поверьте, я понимаю ваши колебания.
– Мои колебания?
Синил покачал головой и начал быстро ходить по комнате. Его сверкающий серебром свадебный наряд развевался при его порывистых колебаниях.
– Нет, не колебания, а отказ. Вы обещаете, что отец Каллен освободит меня от всех обетов, но я давал обет не ему, а главному викарию моего Ордена и Богу. Даже сам архиепископ…
– Пусть архиепископ говорит сам за себя, – сказал Камбер, входя в комнату.
С ним вошел человек, которого Синил никогда раньше не видел.
– Я хочу представить его милость архиепископа Валорета Энскома Тревасского. Ваша милость, Его Королевское Величество принц Синил Донал Ифор Халдейн.
Синил при этих словах вздрогнул, повернулся и с изумлением уставился на худого человека в пурпурной сутане, стоявшего рядом с Камбером.
Человек, которого Камбер представил как архиепископа Энскома, ласково смотрел на принца. Он поклонился Синилу, прежде чем протянул ему перстень для поцелуя.
Вся решительность Синила испарилась, он рухнул на колени и, со всхлипыванием схватив руку Энскома, прижал ее к губам. Он распростерся у ног архиепископа.
– Помогите мне, умоляю, ваша милость! – бормотал он. – Я не могу сделать этого! Они настаивают, чтобы я нарушил свои обеты и вернулся в мир. Я боюсь, отец! Я не знаю их мира!
Энском с состраданием положил руку на голову Синила и знаком приказал остальным оставить их одних.
– Я понимаю ваши страхи, сын мой, – прошептал он, когда все ушли, – и скорблю вместе с вами, что вам приходится пить эту чашу страданий. Но мы живем в трудные времена, и каждый из нас обязан приносить жертву.
Синил поднял голову, в его глазах стояли слезы.
– Вы говорите, чтобы я подчинился им, что я должен нарушить свои обеты, как они требуют, и принять корону, которую они предлагают?
– Иногда очень непросто идти тем путем, который предназначен нам, Синил, – мягко сказал Энском. – Но тот, кто хочет идти по истинному пути, слушая голос Бога, должен понимать, что он не способен выполнить все, возложенное на него Богом. И поэтому он должен выбирать тот путь, на котором он может принести наибольшее благо Богу и его народу!
– Но я посвятил Ему всю свою жизнь! Я служил Ему больше двадцати лет и готов отдать всю оставшуюся жизнь!
– Я знаю, сын мой! Энском кивнул.
– Вы хорошо служили ему. Но теперь он требует от вас жертвы. Каждый из нас может делать что-то лучше других, и он хочет, чтобы вы сделали то, что можете сделать только вы. Ведь это не случайно, что в такие смутные времена он позволил спастись от смерти одному из Халдейнов и прожить ему в мире и безопасности до тех пор, пока не настало время выполнить возложенное на него.