Камбоджа
Шрифт:
– Нет, ничего, я тебя внимательно слушаю.
– Купили ей колготки, она переоделась в подворотне. Потом довели до метро - до свиданья, типа, до нескорой встречи. Ну её на хер, неизвестно, шо она ещё бы зачудила. А сами в кабак...
А потом Копейка, зажмуренный спелый одуванчик, ушёл. А я вернулся на кухню и сообразил чашку чая. Без сахара. Сахар, говорят, вреден для здоровья.
ПОСЛЕДНЕЕ ПРИСТАНИЩЕ ВЕЧНОГО ПАНКА
Вчера в новостях передали, что русские наконец продали мумию в Соединённые Штаты. Ко Дню Независимости в Белом Доме будет устроен банкет в честь окончания холодной
* * *
Молодой Владимир Ильич тычет распальцовкой в ректорский корпус. Как всегда, впрочем. Что и говорить - Вечный Студент. Иначе статую и не величают. Невечные.
Встретились.
Руки жмём.
Тоха и я.
Тоха респектабельный - в костюмчике. И я на человека похож - два дня как трезвый и побрился.
Как дела? Нормально, а у тебя? Отлично. Кого видел...
Ведь встретились? ведь руки пожали?
– традиция. Евростандарт. Ещё чуть-чуть, и нечего будет сказать. А жаль. Мне почему-то в последнее время не по себе от этой жалости: бабочке тесно в коконе? червячок не желает порхать с утра до вечера от цветка к цветку - всего лишь ради пыльцы? Бред в голове и ощущение нехватки чего-то ради чего стоит вообще...
Подходят двое: мальчик и девочка. Приветливые - с понтом не на Холодной Горе деланные, а на вашингтонских хот-догах вскормленные грудью рогатой Свободы - такие вот улыбки: зубы наизнанку, можно все кариесы пересчитать. Не запломбированные.
– Здрасьте, - говорят.
– А вы в Бога веруете?
А мы (ну, нах ёб - подумали):
– Уточните, пожалуйста, не сочтите, в какого именно?
Нервничать начинают, но пока издалека, неосознанно. Улыбаются:
– В Господа нашего Иисуса Христа!
– торжественно так рекут. С глубочайшей уверенностью в эксклюзивности Бога. Просьба уточнить им, просветлённым, глупой кажется. Но на то братия их на улицу и погнали, чтоб к прохожим доклёпывались, дабы скудоумных и нищих духом, таких как Тоха и я, вернуть в лоно Истинной Церкви. Они и возвращают. Как могут. Бухтят в два голоса, друг дружку перебивают, запинаются, как сука блохами цитатами сыплют - грузят, короче.
Но Тоху другое интересует:
– А вы, молодые люди, кто будете? Адвентисты седьмого дня? Или так, пятидесятники?
– Мы...
– Понятно, - обрезает Тоха.
– А как вы относитесь к концепции ада?
– Мы...
– Понятно, - не даёт расслабить булки Тоха.
– Дело в том, шо...
Далее следует обстоятельная лекция - хорошо поставленным голосом!
– о том, что в таком-то году такой-то папа римский на таком-то соборе в таком-то Авиньоне коренным образом пересмотрел концепцию ада. И вообще, понятие "Сатана" и всё, иже с ним связанное, появились в христианстве относительно недавно - в Эпоху Возрождения. А насчёт христианства "взагалі" - так это ж, дети мои, не более чем недообрезанная секта иудаизма, чего и вам желаем...
Бомбит Тоха долго и конструктивно: фактами и датами совсем извёл проповедников. Глядят они на Тоху как пилигримы, дохромавшие до Гроба Господня - вроде вот она, Святыня, из-за которой ноги о пески до костей стоптаны, из-за которой муки и лишения принять пришлось, и сарацинские клинки клеймили смертью попутчиков, и жажда вспухала чёрствым языком во рту... А каменюка, бля, каменюкой! Немного обтёсанная, круглая церквушка. И стоило из-за этой срани в такую даль переть?!
– А вы, - мальчик не выдерживает надругательства, - вы... вы хоть во што-то верите?!
– А как же, - парирует Тоха, - конечно верим. Тяжело щас, знаете ли, без Хозяина.
И достаёт из-за пазухи перевёрнутый крест и пентакль. На верёвочках. Тоха как раз недавно основательно на блэк подсел. И я не растерялся, решил подыграть: вывалил из-под черноты одежд свой цепной череп. Который за меня думает. Doom-ы горькие.
Ребятки аж в лице изменились: рожи моментально нашенскими семидесятилетними генами обозначились. Сорта эдак третьего. Не брак который.
Ну, не смог я удержаться, не смог - и всё тут:
– Отойдите! Не мешайте правоверным кришнаитам отрывать крылышки паукам! Это нелегко, когда зрачки заплёваны тампоном в юбке! Мне же глаза мозолит ваше декольте минус первого размера, мадам! Мадам, вам необходимо кушать много капустки! Отойдите, я стесняюсь отбрасывать на вас тень!
Они и отошли. Наутёк.
А мне стало стыдно. Вздыхаю - лицемерно:
– Блажен, кто верует. Юродивых обижать грешно.
Но Тоха неумолим:
– А нехуй перебивать!
Как дела? Нормально, а у тебя? Отлично. Кого видел...
– А знаешь, чей это?
– кивок на постамент.
– Знаю. Ленин. Памятник вождю. Институтский, или к муниципалитету приписан.
– Подумав немного, добавляю: - Вечный Студент.
– Не-а, - Тоха мотает щелкалом, - это памятник Вечному Панку.
Морщу лоб - так я похож на умного.
Тоха смеётся:
– Ты Панка знаешь?
– Твоего одногруппника?
– Ага.
– Знаю, - ещё бы не знать эту местную достопримечательность: зубной пастой выставленный дрэд и грязнючие джинсы в тон никогда не мытым рукам. Кстати, здороваться Панк обожал: подолгу не отпуская ладонь жертвы, похлопывал по плечу - измарывал собеседника неимоверно. А зная чистоту его пальчиков, которыми он, шокируя преподов, регулярно ковырялся в соответствующем месте... н-да...
Как-то Тоху посетила блажь: вот мы в Политехе учимся, значит, учимся, а ещё ни разу не бродили по Пушкинской, пиво разбавляя чипсами. Это ж непорядок! Надо срочно что-то предпринять!..
Пушкинская.
Дефилируем. Живые манекены на асфальтовом подиуме. Тоха, Панк и я.
Пивом булькаем, чипсами хрустим.
Я по привычке лужи не замечаю, обмакиваю стопы, смываю чужые следы со шнурков. Тоха рассматривает девушек и, тактично извиняясь, сшибает бабушек. Панк вообще ни хрена понять не может: на какой он планете? и шо здесь, мать, происходит?
– он с утра употребил семян дурмана и теперь в астрале.
И надо ж было очередной бабульке вывернуться из-под Тохи и выбить шелестящую упаковку?!
– чипсы равномерным слоем упали в грязь. Прохожие сразу старательно втоптали псевдокартофель поглубже, чтоб наверняка. Но Панк не растерялся - не пропадать же добру?!
– плюхнулся посреди тротуара: глоток пивка и выковырять чипсу из почвы, глоток холодненького и хруст земли на зубах, глоток светленького и, тихонько сдувая песчинки, всмотреться в иероглифы непрожаренностей - ну, чем пацан не археолог?!