Камень богини любви

Арсеньева Елена

– В самом деле, это очень трагическая и красивая история. Старуха Лоухи сбросила Сампо с корабля, на котором его собирались увезти в Калевалу три героя, и оно разбилось на мелкие кусочки. Часть прибило к берегу, часть унесло в море, поэтому, согласно преданиям, море и считается более богатым, чем суша. В принципе я вполне могу поверить, что существует клуб таких фанатов, почитателей этого эпоса.

– У них эмблема – изображение Сампо, обшитое золотым шнуром, как символом неисчислимого богатства, – пояснил Данила.

Алёна тихонько улыбнулась, но ничего не сказала.

– Ну, рассказывай дальше, – приказал Лев Иваныч Серому.

– Не знаю, откуда Вейка взял, что несколько обломков Сампо еще до революции попали в Нижний.

Я особо не вникал, но будто бы они оказались в руках у одного актера – в виде браслета, ну, какие-то звенья цепочек были вставлены в браслет. Актер был любовником Серафимы Клитчоглоу… это ее вон… – он подбородком указал в сторону тела Имы, – вроде как прапрапрабабка. Этот актер на водокачке еще в начале ХХ века чуть не погиб, но выбрался. Вскоре после этого он умер, потому что простудился здесь и схватил воспаление легких, сокровище досталось Серафиме. Но за ней шла охранка, она браслет закопала в подвале дома, в котором жила в 1-м Ильинском переулке, а потом ее арестовали, выслали, она не могла вернуться и забрать его. У нее был сообщник, финн… то ли помешанный, то ли фанатик какой-то, я толком не знаю. Его тоже арестовали, но он бежал с каторги и тайно вернулся в Финляндию. И своим потомкам он завещал найти этот браслет, в котором были частицы Сампо. Вейка – это и есть его потомок. Его отец во все это не очень верил, и дед тоже, а Вейка поверил. Он связался с отцом Имы и ее матерью, написал им что и как. Потом приехал. Они ему поверили. Нужно было рыть в подвале, но для этого нужно было выселить всех, кто там жил, в подвальном этаже. Секлита Георгиевна и ее муж добились, чтобы переулок был назван именем Серафимы Клитчоглоу, а дом передали им в собственность.

– А ты откуда все эти подробности так хорошо знаешь? – подозрительно спросил Лев Иваныч. – Ты их доверенное лицо, что ли? Откуда такое доверие взялось? Какие-то делишки и раньше обделывали, что ли?

Серый кивнул и пробормотал:

– Вы ж все равно узнаете, как мы ювелиркой спекулировали, как подменяли товар в магазине… Има в «Диаманте» работала, там все начальство с этим связано.

– Ценная информация! – обрадовался Лев Иваныч. – На вес золота! Это тебе точно зачтется, обещаю. Но ты давай рассказывай дальше.

– Ну, нашли этот браслет… подвал несколько лет перекапывали, но нашли. И обалдели. Думали, там золото, и серебро, и бриллианты, а там наполовину латунь. Има отдала браслет вон его брату, – Серый мотнул головой в сторону Данилы, – чтобы он его почистил и разобрал, латунь отдельно, а золото отдельно. Но ничего ему про Сампо не сказала. Тот взял браслет в мастерскую. Мы с ним в этой мастерской посменно работали, через наши руки много чего проходило! Клиент платил за золото, а получал подделку с клеймом. Ну и все такое… Словом, Леха браслет разобрал, а тут приходит клиентка, – на Алёну был брошен ненавидящий взгляд, – мол, надо ей браслет увеличить. Леха в ее браслет латунное колечко и вставил… взяв его из тех, раритетных… Он же думал, что это бросовый металл! А Вейка тут вернулся – он в Питер по делам уезжал, – и чуть всех не поубивал. Оказывается, у них считается, что Сампо вовсе не была выкована из золота и серебра – там намешано каких-то самых обыкновенных металлов, в том числе и латуни. То есть ювелир невесть кому поставил колечко от этого Сампо! Стали искать… Има-то видела ее, когда она, – кивок в сторону Алёны, – уходила. Выследила, куда идет, выяснила, что в спортзал. Зашла туда – будто тоже хочет заниматься – и увидела, как та часы снимает и браслет около стенки кладет… На счастье, она, – повторный кивок, – брякнула: мол, покупала браслет в «Клеопатре». Секлита Георгиевна нашла такой же второй, решили подменить. То есть сначала решили просто украсть в спортзале, да Секлита Име сказала, что с ней, – кивок на Алёну, – надо быть осторожней, она знаменитая писательница, с начальством милицейским дружит, черт знает, вдруг начнет серьезно искать, если браслет исчезнет, а если подменит,

она ничего не заметит… Но заметила, начала копать…

– Ну и накручено, – покачал головой Шамрай. – Левой ногой правое ухо чесали, иначе не скажешь.

– Убийцам с трудом даются простые решения, – сказала Алёна, – они не могут удержаться от бессмысленного хитроумия.

– Это точно, – энергично кивнул Шамрай. – Проверено опытом. А ты не только красивая, но и очень умная женщина…

– Это не я, это Агата Кристи, – слабо улыбнулась Алёна.

– И скромная, – подытожил Шамрай.

Лев Иваныч иронически кхекнул:

– Да ты ее еще просто не знаешь!

– Значит, моего брата убили из-за этого латунного колечка? – перебил Данила.

– Ну да. – Серый опустил голову. – Вейка сам… Он как с ума сошел от злости… Они с Имой были два сапога пара, оба такие отвязные, недаром поженились…

– И этого Вейку Яаскеляйнена мы так и упустили, значит! – огорченно пробормотал Лев Иваныч.

– Почти наверняка он ринется в Питер, – сказала Алёна. – Об этом у них с Имой шла речь. Кроме того, ему нужно будет обратиться к врачу за антирабической вакциной. После того как Сильва его покусала в переулке Клитчоглоу, он начал делать уколы. От физического напряжения вирус бешенства может активизироваться, а Вейка отсюда бежал со сверхзвуковой скоростью! И вряд ли вакцину с собой взял, он же не знал, что тут произойдет!

– После Сильвы уколы от бешенства? – так и взвился Шамрай с оскорбленным видом. – Да ей все прививки сделаны!

– Но Вейка-то этого не знает! – сказала Алёна.

Шамрай усмехнулся и взялся за телефон. Надо думать, отдавал приказы задержать Вейку.

– Вот так, Алёна Дмитриевна, – сурово сказал Лев Иваныч, – вечно из-за ваших выдумок людям хлопоты. Носила бы браслет да и носила, нет, расширять вздумалось!

– Моего брата не убили бы, – вздохнул Данила.

– Ага, и банда разбойничья осталась бы не раскрыта, – невинным голосом сказала Алёна.

– Между прочим, молодой человек, – сурово вмешался Шамрай, – если вы думаете, что могли бы оставаться женихом моей племянницы, состоя в преступной группировке, вы глубоко ошибаетесь, понятно? Не хочу оскорблять память вашего покойного брата, но только что было сказано: через эту ювелирную мастерскую много темных дел проходило. Козьма Прутков выразился: «Не ходи по косогору – сапоги стопчешь». А я бы сказал – не ходи по преступной дорожке, не то с жизнью простишься.

– Это да… – вздохнул Данила. – Вы правы… у меня от всего этого голова кругом идет, не соображаю, что говорю. Я вообще дураком оказался. Я ведь даже думал, что вы с этой бандой тоже связаны, – виновато посмотрел он на Алёну, – поэтому и пошел к Александру Викторовичу и начал за вами следить…

– Приехали! – невесело усмехнулась Алёна. – Своя своих не спознаша. Я вас понимаю, Данила. Я и сама себя чувствую виноватой. Вы читали «Тамань» Лермонтова? Помните, как герой чувствует себя виноватым за то, что разворошил гнездо контрабандистов? Так и я со своим браслетом…

– Эффект бабочки! – с ученым видом знатока сказал Лев Иваныч. – Слышали о таком? Махнула бабочка правым рукавом – разлилось озеро, махнула левым – по озеру поплыли лебеди…

– Да какие у бабочки рукава, скажи на милость? – расхохотался Шамрай. – Это вроде бы лягушка рукавами махала…

– А у лягушки какие рукава? – ехидно осведомился Лев Иваныч. – Бабочка не рукавом махнула, это я оговорился, конечно, а крылом! А у лягушки крылья есть? Ну скажи, есть у лягушки крылья?!

– Вроде нету… – неуверенно пробормотал сбитый с толку Шамрай.

– Ничего, – покровительственно махнул рукой Лев Иваныч. – Она, – последовал новый кивок в сторону Алёны Дмитриевой, – тебе все объяснит и про крылья, и про лягушку, и про то, кто там каким рукавом машет, и про мельницы всякие, и сказочку расскажет, и песенку споет, а заодно поможет кубок преступлений распутать. Так что смотри, Шамрай, не упусти своего счастья!