Камень Книга двенадцатая

Минин Станислав

Теперь я перед собой наблюдал прежнюю Изабеллу Савойскую — гордую и уверенную в себе испанскую принцессу, а не испуганную и зашуганную девочку. И то, что я наблюдал, нравилось мне гораздо больше по одной простой причине: вряд ли озлобленная на весь мир принцесса могла сделать Александра хоть в какой-то степени счастливым, раз уж придется пожениться.

— Ну… — протянул Саша. — Дело в том, что…

Я схватил Колю под локоток и повел обратно к бару:

— Не будем мешать. И я бы рекомендовал тебе обратить внимание уже на свою невесту, а то она все время, пока мы тут с Изабеллой разруливали,

в твою сторону ревнивого косяка давила.

— Намек понял, — хмыкнул Николай. — Уже мчусь…

Сам же я направился к молодым людям и с ходу у них поинтересовался:

— Друзья, надеюсь, вы тут без меня не скучали?

Медичи, Гогенцоллерны и Аль-Нахайяны вздрогнули, но тут же, как и все остальные, расплылись в улыбках.

— Конечно же скучали! Что у вас со съемками? А то мы мечтаем уже увидеть себя в «паутине».

— Грим не лег, — пожал плечами я. — Да и осветительные приборы начали выходить из строя. Но это все ерунда — завтра запишемся. Кстати, насчет завтра, — я посмотрел на упомянутых выше принцев, — вы не передумали по поводу учений?

Все шестеро переглянулись и после недолгих раздумий дружно кивнули:

— Мы согласны.

— Отлично! — заулыбался я. — Друзья, вас ждут незабываемые впечатления! А что у нас с планами на вечер?

— Все нормально у нас с планами на вечер, — отчитался Витя Нарышкин. — Как и заказывали: покатушки на автомобилях, рестик и клуб. Не скажу за остальных, но моя Mazerati готова к выезду, — с некой долей гордости сообщил он. — Алексей, я стесняюсь спросить, а в чем будут заключаться завтрашние учения?

Я решил подвесить интригу:

— Вы у друзей поинтересуйтесь, — и кивнул в сторону принцев, — они в курсе. А я, с вашего позволения, хоть стакан минералки выпью…

Одним стаканом минералки я не ограничился и, взяв второй, направился в сторону лежаков, чтобы наедине с природой и собой подумать о дальнейших планах. С Соней в таком разобранном состоянии общаться я не хотел: девушка не виновата, что у меня такие еб@нутые родичи, а грузить ее своими проблемами — такое себе…

Итак, что было, что будет, чем сердце успокоится? Если убрать лишние эмоции, то на всю сложившуюся ситуацию стоит смотреть трезво и непредвзято.

Твою же медь! Легко сказать — трезво и непредвзято! Особенно когда тебя ни во что не ставят! И это все после того, как я изо всех сил долгое время облизывал бабулю со всех сторон! Нет, больше такого не будет!

Алексей, успокойся! И думай!

Итак, царственная бабуля во всех раскладах с участием Романовых играет далеко не первостепенную роль, хоть и очень хочет засунуть во все пироги свои пальцы. У старушки все-таки роль второго плана, но далеко не проходная. Да, с ее мнением считаются, к ней прислушиваются, но все важные решения принимают старшие родичи мужского пола. С другой же стороны, бабуля имеет огромное влияние на царственного супруга и на сыновей, которые ранее уже дали мне понять, что супругу и матушку любят, ценят и поддержат при любых раскладах. Если смотреть вообще сбоку, такое вопиющее поведение старушки и стало возможным только при полном попустительстве со стороны этих самых супруга, сыновей и остальных старших Романовых. Вот и имеем, что имеем, но терпеть закидоны императрицы даже при такой

серьезной поддержке я не намерен.

Твою же бога душу мать!!! Дать бы этот расклад Ванюше Кузьмину на анализ, он бы мне мигом выдал самый оптимальный сценарий поведения, исходя из моих конечных целей! Но, сука, это мои личные проблемы, значит, и решать их только мне, а вмешивать колдуна в семейные разборки западло… Стоп! А какие у меня, собственно, цели? Чего я хочу добиться в результате? Если смотреть совсем широко, глобальная цель у меня одна: жить с собой в гармонии, остальное само приложится. Как этого добиться? Элементарно! Просто надо перестать играть в хорошего мальчика, которым я был последние пару месяцев, и вспомнить о наличии собственных интересов! Родичам все равно деваться некуда: я у них второй в очереди наследования, а если меня и подвинут — невелика беда, проживу как-нибудь без званий цесаревич, а потом и император. А что делать с вредной бабулей, которая цинично похерила все мои усилия по нормализации наших с ней отношений? Да просто на нее забить! Не замечать и не вспоминать, вычеркнуть ее из своей жизни — все равно горбатую могила исправит.

От умствований меня отвлек вибрирующий телефон — звонил отец. Отбой вызова! И еще! Потому что повод для звонка мог быть только один. А вот и царственный дедушка сподобился! Отбой! А вот этот вызов не стоило игнорировать только из любви и уважению к звонящему.

— Слушаю, деда.

— Ты чего себе позволяешь, Лешка? — Голос князя Пожарского был ласков до приторности. — Почему сбрасываешь отца и деда Колю? Почему мне приходится за тебя краснеть?

— Виноват, ваше высокопревосходительство! Молодой, исправлюсь! — вздохнул я.

— Исправится он… — Голос деды Миши заметно «потеплел». — Как сам? Чем занят?

— Нормально я. Собираюсь искупаться в море.

— Тоже дело… Чего у вас там на интервью произошло?

— Ничего не произошло, деда, просто перенесли интервью на завтра.

— Врешь ведь, подлец малолетний! Глупостей не наделаешь?

— Нет. По крайней мере, топиться не собираюсь. И, деда, будь так добр, передай отцу, что я сегодня на яхте переночую.

Князь часто задышал в трубку и наконец заорал:

— Я тебе что, Лешка, передаст? Сам отцу скажи! Передаю телефон!

Дожидаться, пока в эфире появится родитель, я не стал и сбросил вызов. Кинув вибрирующий телефон на лежак, разделся, рванул к морю и врезался рыбкой в набегающие волны, стараясь таким нехитрым образом растворить все эти жизненные сложности в бескрайней толще соленой воды…

* * *

Подполковник Михеев, подошедший к сидящим на шезлонге Белобородову и Кузьмину, первым делом уточнил, показывая в сторону моря:

— И сколько Алексей так плещется?

— Мы минут двадцать наблюдаем… — лениво бросил Кузьмин. — А сколько до нас… Что, Вова, Романовы тебя тоже послали следить за надежей и опорой?

— Мимо, Ваня. — Михеев присел на соседний лежак. — Я для надежи и опоры приволок конверт, который ему, в свою очередь, притащил на яхту хорошо нам известный господин Бланзак. Морячки, понятно, послали гонца и вручили конверт уже мне. Ничего по этому поводу вашему покорному слуге сказать не хотите, господа канцелярские?