Камень предтеч (пер. Л. Ткачук)
Шрифт:
Вдруг стена, вдоль которой я бежал, круто свернула влево и закончилась огороженным с трех сторон тупиком. Крыша над ним провалилась, но эти три стены все же представляли собой неплохое укрытие по сравнению с тем, что нам попадалось до сих пор. Если бы нам удалось сделать навес, закрепив его на обломках стены, мы могли бы не бояться грозы. Кроме того, мне не хотелось продолжать путь в темноте. Поэтому я тотчас устремился в тупик и опустился на корточки в том углу, который, как мне показалось, служил лучшей защитой при нападении. Мы прижались друг к другу, я с головой накрылся полотнищем ткани, а Иит устроился на моих коленях; ночь и буря опустились на нас.
Но темнота вокруг нас редела. Устраиваясь поудобней, я
Не могу сказать, чтобы я всю жизнь мечтал провести ночь, пережидая бурю среди развалин сооружений, выстроенных неисчислимое количество лет тому назад неизвестным народом. В поисках драгоценных камней я не раз попадал во враждебные человеку миры, но тогда всем руководил Вондар, мне оставалось только полагаться на его опыт и знания. Еще раньше в трудные минуты я обращался к отцу, и он не только защищал меня, но и делился со мной записями, которые могли пригодиться мне в жизни.
Съежившись, я сидел на земле, и дождь барабанил по тонкой ткани, которая одна укрывала от грозы. Мое сознание отказывалось воспринимать ночь, чужие стены, нельзя постоянно быть настороже. Я мысленно вернулся в прошлое, в тот день, когда отец впервые показал мне кольцо с камнем предтеч (так он однажды назвал его), бросившим вызов его любопытству и профессиональным знаниям.
Его нашли на дрейфующем в космосе теле одетого в скафандр существа. Возможно, он был одним из членов экипажа покинутого корабля. Человек, убивший отца, перерыл потом всю контору, пытаясь найти камень предтеч.
Потом мы с Вондаром Астлом попали в ловушку в трактире на Танфе. Безусловно, дело было не в случайно указавшей на нас стрелке волчка. Все было заранее продумано. Очевидно, они рассчитывали, что мы окажем сопротивление священнослужителям, и нас обоих убьет разъяренная толпа. Они не могли предусмотреть того, что мне удастся вырваться из трактира и добежать до святилища.
Я возмутился при мысли о том, как меня обманул Остренд. А торговец во мне пожалел о драгоценностях, которыми я расплатился за проезд, организованный другими людьми. Итак, меня должны были доставить на Вейстар и выдать тем, кто заплатил за мое спасение. Но с какой целью? Только потому, что я был сыном своего отца, во всяком случае, считался его сыном, и мог указать, где находится предмет, который сейчас тускло блестел у меня на груди?
Как мне удалось спастись? Лихорадка; я подцепил ее на Танфе или в том безымянном мире, жители которого таинственно исчезли. Болезнь началась совершенно внезапно, но как раз вовремя – очень странно!
– Ты прав, – ответил мне Иит. Он часто употреблял именно эти слова для выражения согласия. – Ты прав. Из всей команды заболел ты один, почему же только сейчас это показалось тебе удивительным?
– Не знаю. Валькирия выбрала мою каюту, чтобы родить… но это было чистой случайностью.
– Ты уверен в этом?
– Ты же не мог… – А что,
– Ты начинаешь соображать, – заметил Иит одобрительно. – Между нами уже тогда установилась присущая нам близость. Члены экипажа жили замкнутым кланом. Мне требовалось найти кого-то, не связанного с ними, того, кто мог бы предоставить мне то, в чем я тогда больше всего нуждался: защиту, возможность спастись бегством, пока я был еще очень слаб. Позже я бы и сам мог противостоять любой опасности. Я нуждался в друге…
– Поэтому ты сделал так, чтобы я заболел!
– Я лишь слегка изменил состав определенных жидкостей тела. Это не могло тебе повредить. – Его ответ прозвучал так самодовольно, что у меня на мгновение возникло желание вышвырнуть Иита в темноту навстречу неизвестности.
– Ты этого не сделаешь, – ответил он на мою не до конца сформулированную мысль. – Я выбрал именно тебя не только из соображений целесообразности. Между нами существует связь, основанная на гораздо большем, чем временная необходимость. Я говорил уже о присущей нам близости. Ты знаешь, что тело, которое я сейчас ношу, не совсем соответствует данной конкретной фазе моего существования. Я, как мог, усовершенствовал его. Возможно, в будущем, при наличии времени и средств, мне удастся изменить его. Но мои органы чувств нужны тебе, так же как мне твоя мощь и сила. Мне кажется, ты уже понял, какие преимущества сулит наше сотрудничество. Мы еще далеко не в безопасности. Нам не обойтись без взаимопомощи. В дальнейшем мы получим возможность выбора, и расстанемся, если захотим.
Это звучало разумно, хотя мне не хотелось признавать, что в крошечном пушистом тельце, которое я мог раздавить одной рукой, заключена личность, способная заставить меня принять навязанные мне условия соглашения. В прошлом я вел замкнутый образ жизни. Мои отношения с Хайвелом Джорном не выходили за рамки отношений между учеником и учителем, младшим офицером и командующим. У Вондара Астла был легкий характер, и он никогда не замыкался в себе, как мой отец, но, поступив к нему на службу, я снова оказался в положении подчиненного. Кроме них, я не был связан ни с одним другим человеком или существом. Теперь я во всем повиновался Ииту, и мне показалось, что для заключения нашего соглашения моего согласия вовсе не требовалось; подобно Хайвелу и Вондару, Иит заключил его по собственному желанию. Однако на этот раз я разозлился – ему я не собирался подчиняться.
– Они идут! – возглас Иита мгновенно вывел меня из состояния задумчивости.
Мы так долго не видели туземцев, что я перестал ждать их появления. Если они нападут на нас, то наше укрытие окажется западней.
– Сколько и где? – Иит прав: в подобной ситуации лучше полагаться на его органы чувств.
– Трое, – ответил Иит через некоторое время. – Они продвигаются очень нерешительно. По-моему, это место представляется им опасным. С другой стороны, они хотят есть.
Какое-то мгновение смысл сказанного не доходил до меня. Потом я оцепенел.
– Ты хочешь сказать?..
– Мы, вернее ты, представляем собой мясо. Мне трудно вступать в контакт с таким примитивным разумом. Но я улавливаю голод, сдерживаемый страхом. Они хранят воспоминание об опасности, подстерегающей их в этом месте.
– Но, тропа, которую мы видели – здесь множество дичи. – Я вспомнил свежие следы, свидетельствовавшие о многочисленных живых существах, а также то, с какой легкостью рыболов выудил свою добычу.
– Ты прав. Не понимаю, почему мы привлекаем их сильнее, чем более легкая добыча. – Иит действительно казался озадаченным. – Я не знаю причины. Их разум слишком чужд, слишком примитивен, чтобы я мог с легкостью читать в нем. Но они возбуждены и перестали соблюдать осторожность. Они особенно опасны в темноте.