Камень во плоти (Бесшабашный) (др. перевод)
Шрифт:
Спрячь его, Джекоб!
– Клара права, Уилл, – сказал он, подхватывая брата под руку. – Пошли.
И Уилл послушно пошел за ним, хотя и оглядываясь, будто что-то потерял и не может припомнить что.
Лиса шла с ними до самой башни, но у входа остановилась.
– Я сейчас вернусь, – сказал ей Джекоб после того, как Клара и Уилл с ней попрощались. – Последи там, чтобы карлик все золото собрал, пока вороны не налетели.
На волшебное золото золотые вороны слетались тучами, и от их грая можно было сойти с ума без всяких шуток. Лиса кивнула, но все еще смотрела
Забудет, когда они уйдут, Джекоб.
Он первым вскарабкался по веревочной лестнице. В верхней комнате среди желудевых скорлупок валялся мертвый лесовичок. Не иначе, это острозуб его прикончил. Джекоб наскоро отодвинул тельце к стене, прикрыв его сухими листьями, и только потом помог подняться Кларе.
Зеркало вобрало в себя их всех, но Уилл первым подошел к нему, разглядывая свое отражение и явно себя не узнавая. Клара встала с ним рядом и взяла за руку, а вот Джекоб, наоборот, отошел чуть в сторону, пока темное стекло не перестало его видеть. Уилл повернулся, в его глазах читался вопрос.
– Ты не идешь?
Значит, забыто не все. Джекоб видел это по лицу Уилла. Но его брат снова был с ним. Быть может, как никогда прежде.
– Нет, – ответил он. – Как же я Лису одну оставлю?
Уилл смотрел на него. Что он видит? Темные фабричные стены? Саблю у себя в руке?..
– Ты хоть знаешь, когда вернешься?
Джекоб улыбнулся.
Пора, Уилл, уходи!
«Далеко-далеко, как можно дальше, чтобы я не смогла его найти…»
Но Уилл, оставив Клару, снова подошел к нему.
– Спасибо, брат, – шепнул он, обнимая его.
Потом повернулся – и снова остановился.
– Ты хоть раз его встретил? – спросил он.
Джекоб вновь ощутил, как золотой глаз Хентцау выискивает в его лице сходство с отцовским.
– Нет, – ответил он. – Никогда.
Уилл кивнул, и Клара взяла его за руку, но это не он, а Джекоб смотрел на нее неотрывно, когда его братец приложил ладонь к зеркалу.
И они исчезли, и Джекоб остался один и видел уже только самого себя в неровном темном стекле. Самого себя – и воспоминание кое о ком еще.
Лиса ждала там же, где он ее оставил.
– Какова была цена? – сухо осведомилась она, следуя за ним к карете.
– Цена за что?
Джекоб распряг лошадей. Придется отдать их Хануте взамен за вьючную лошадь, которой он лишился. Остается надеяться, что у гоилов его кобыла попала в хорошие руки.
– Какова была цена за твоего брата?
Лиса сменила облик. На ней снова было ее рыжее платье. Ей оно куда больше к лицу, чем все наряды, что она носила в городе.
– Не думай об этом. Цена уже уплачена.
– И чем же?
Просто она слишком хорошо его знает.
– Говорю же тебе. Уплачена. Как там карлик?
Лиса мотнула головой в сторону пристроек:
– Собирает свое золото. Там и за три дня не управиться. А я-то так радовалась, что дерево его вонючей пыльцой обсыплет. – Она глянула на небо. Снова пошел снег. – Ну что, не податься ли нам на юг?
– Может быть.
Джекоб сунул руку под рубашку и нащупал отпечаток моли у себя
Быть может, тебе остается всего лишь год.
Ну и что? За год мало ли что можно отыскать. В этом мире на всякую напасть найдется свое снадобье.
Между зеркалом и книгой
От автора
Неужели и правда прошло уже больше двенадцати лет с тех пор, как я написала первые фразы «Чернильного сердца»? Помню, я тогда сказала себе: «Ладно, это будет история для заядлых книгочеев. Я напишу ее для тех, кто, подобно мне, не может жить без печатного слова. Пусть эта книга станет признанием нашей неодолимой зависимости».
Когда я собирала материал о маниях, связанных с книгами, о коллекционерах, переплетчиках и книгоубийцах, мне и в голову не могло прийти, что скоро этой историей будет зачитываться весь мир и она заразит книгочейским вирусом даже тех, кто раньше не признавал книг! Самое драгоценное из того, что принесло мне «Чернильное сердце», – множество писем, где дети и взрослые рассказывают, как Чернильный мир подтолкнул их обратиться к чтению, а нередко даже и к писательству. Что может быть отраднее для сердца сказочника, чем такие признания? В Чернильном мире я провела семь лет. И это притом, что первоначально хотела написать всего одну-единственную книгу! Но моя история повернула все иначе.
Этому тоже научили меня чернильные книги: истории развиваются так, как им самим угодно, а писаки вроде меня или Фенолио знай строчат под их диктовку.
Тем временем вот уже пять лет я странствую по другому миру. По крайней мере, сначала мне казалось, что он другой. Ведь проводником туда послужила вовсе не книга, а зеркало. Но чем дальше заводят меня его тропы, тем более узнаваемыми становятся следы на них и тем больше я укрепляюсь в подозрении, что это тот же самый мир, куда я последовала в свое время за Сажеруком и Фенолио. Собственно, ничего удивительного. Ведь разум и сердце, которые зовут меня в путь, все те же. Просто с тех пор минуло несколько столетий. Чернильный мир состарился или, лучше сказать, помолодел, ведь он приблизился к нашему…
Что, если однажды Джекоб Бесшабашный наткнется на руины крепости Змееглава? Или встретит одного из потомков Сажерука в корчме Альберта Хануты «У Людоеда»? Как интересно! А Волшебные Языки, откуда они появились в нашем мире? Может, кто-нибудь пронес сквозь зеркало какую-то магическую вещицу, а Орфей, Дариус и Мортимер заразились ее волшебством?
Так много загадок. Так много приключений. А все началось больше двенадцати лет назад. И надеюсь, впереди меня ждет еще столько же. Но нет, я вовсе не хочу слишком многого. Когда бы это литературное путешествие ни закончилось, оно было и остается увлекательнейшим приключением!