Камень. Книга четвертая

Минин Станислав

Успел я пообщаться и со своим воспитателем на интересующую меня тему Решетовой.

– Как вечер провёл, Прохор? – именно с этого нейтрального вопроса я начал беседу.

– Нормально, – кивнул он. – Посидели с Екатериной в небольшом рыбном ресторанчике, пообщались, вкусно поужинали. Потом в кино на ночной сеанс сходили и по ночной Москве покатались.

– Как у вас в отношениях, есть прогресс? – я подмигнул воспитателю. – Скоро я на вашей свадьбе погуляю?

– Какая свадьба, Лёшка? – отмахнулся он. – Мы с Катей встречаемся-то совсем недавно. Пока приглядываемся

к друг другу, принюхиваемся… Создание семьи – это серьёзное мероприятие, к которому надо подходить со всей ответственностью и без всякой спешки.

– Без спешки? – хмыкнул я. – Смотри, уведут у тебя твою Екатерину!

– Уведут так уведут, – пожал плечами он. – Значит, не судьба. Мы себе лучше купим! – Прохор ухмыльнулся.

– Везёт тебе… – вздохнул я. – У тебя возможность выбора есть. А вот мне, похоже, жену действительно «купят», и мнения моего не спросят. Уже вон на Шереметьеву пальчиком указали и приказали тщательно приглядеться.

– Когда это тебе приказали, Лёшка? – удивился он. – Почему я не в курсе?

– Так вчера и приказали. – Этот мой вздох и опущенная голова просто обрекали Прохора на проявление сочувствия. – После извинений перед Петровыми. Вчера просто не успел тебе рассказать…

– Интересно девки пляшут… – протянул он, но своё сочувствие ко мне проявил совершенно в иной форме, нежели в той, в которой я ожидал. – А что, Лёшка? – воспитатель с улыбкой хлопнул меня по плечу. – Очень даже для тебя неплохой вариант – красивая, умная, из очень знатного рода! А фигурка у этой Шереметьевой какая! Есть за что подержаться! Не то что у её тощих подружек, этих Юсуповой и Долгорукой! Бери, Лёшка, пока предлагают, в следующий раз могут пальчиком указать на вариант поплоше, сам рад не будешь, что от Шереметьевой отказался!

– И ты туда же? – отмахнулся я. – Как сговорились! Деда Миша тоже самое мне сказал…

– А чего ты хотел? – Прохор продолжал улыбаться. – Продолжение рода, все дела… Государь о таких вещах в первую очередь думает, а отец твой ко всему прочему и про простых смертных не забывает. – Он замолчал.

– Кого ты имеешь в виду? – заинтересовался я.

– Себя и имею, – хмыкнул он. – Мне прямым текстом после твоего объявления было заявлено, что пора бы и семью завести. Пока цесаревич мне дал время на самостоятельный поиск потенциальной невесты, а если не найду, мне так же, как и тебе, укажут пальчиком на какой-нибудь перезрелый неликвид, но с нужными способностями в стихиях. И все это, Лёшка, делается во благо рода Романовых. Так что мы с тобой фактически в одной лодке.

– Ага, в одной лодке! – покривился я. – Тебе время дали на поиск, а мне сразу пальчиком указали!

– Ну ты сравнил! – хохотнул он. – Где я, и где твоё императорское высочество? Привыкай, Лёшка, к своей тяжёлой ноше будущего наследника императорского рода. Тем более что тебя жениться на этой Шереметьевой пока никто заставляет. А там… Жизнь очень интересная штука, такие порой неожиданные повороты выкидывает, что хоть стой, хоть падай. И не вздумай в открытую воле государя нашего

сопротивляться! – это было сказано воспитателем уже очень серьёзно. – Будь умнее, Лёшка, дипломатичнее. А жизнь сама все как-нибудь уладит…

После обеда, ровно в два часа дня, прибыл Пафнутьев, а Алексия под предлогом того, что к ней приехал отец, ускользнула от Вики и парикмахеров с визажистами.

– Виталий Борисович, где мы можем поговорить без лишних ушей? – поинтересовался я у него, переглянувшись с Лесей.

– Где угодно, Алексей Александрович. – Пафнутьев обозначил улыбку. – К вам в особняк сегодня ожидается визит августейшей семьи, вся аппаратура уже отключена.

– Только не поймите меня превратно, Виталий Борисович, я уже вас в баню хотел вести, – хмыкнул я.

– Вы будете смеяться, Алексей Александрович, – продолжил он, – но даже в парилке вы не застрахованы… от лишних ушей. Дворцовые мне не подчиняются, и я ничего вам гарантировать не могу. – Пафнутьев развёл руками. – Но сегодня процентов девяносто девять на отсутствие прослушки я дам. Приказ всем службам поступил однозначный, и у разных там слишком ретивых энтузиастов радиодела в случае обнаружения слишком уж большой шанс переехать на длительное проживание в Бутырку.

– Тогда пойдёмте ко мне в покои, – предложил я. – Там нас побеспокоят только в случае крайней необходимости.

– Как скажете, Алексей Александрович, – кивнул он.

После того как мы втроём расположились у меня в гостиной, я не стал делать длинные заходы, а спросил у Пафнутьева прямо:

– Виталий Борисович, вы в курсе того, что Алексия колдунья?

Ни один мускул не дрогнул на лице сотрудника Канцелярии, а что на меня произвело ещё большее впечатление, так это то, что Пафнутьев на Лесю даже не покосился, продолжая смотреть прямо мне в глаза.

– Это какая-то шутка, Алексей Александрович? – спросил наконец он.

– Помните ту ночь, когда мы с вами Дашковым визит вежливости наносили? – Пафнутьев кивнул. – Так вот, когда пьяная Вяземская делилась с нами подробностями беседы с моей бабушкой, она имела неосторожность заявить Лесе, что та на очереди у государыни следующая. Разволновавшаяся Леся засветилась и на эмоциях погасила Вяземскую.

– Вяземская поняла, что произошло? – подобрался Пафнутьев.

– Нет, – помотал я головой. – Слишком была пьяна.

Виталий Борисович перевёл взгляд на дочь:

– Почему мне не доложилась? – ледяным тоном, от которого девушка поёжилась, спросил он.

– Испугалась, пап… – прошептала она.

– Виталий Борисович, – решил вмешаться я, – это был мой приказ, Алексия здесь совершенно ни при чём.

– Кто бы сомневался, – обозначил он улыбку, переведя взгляд на меня. – Кто ещё в курсе?

– Только мы трое. Больше никто. – Похоже, разговор начал переходить в конструктивное русло.

И я не ошибся:

– Я так понимаю, вы мне не просто так только сейчас об этих вещах решили рассказать? – Пафнутьев смотрел на меня вопросительно.