Камень. Книга четвертая
Шрифт:
– Да.
– Гостей вместе с отцом будешь встречать. Для солидности. Не возражаешь? – Я согласно кивнул. – Вопросы?
– Три. Первый касается Петровых. Они Кремль хотели посмотреть.
Император посмотрел на цесаревича, который мне сказал:
– Решим. Прохор будет в курсе.
– Второй вопрос. Николай с Александром Романовы просили за них словечко замолвить. Очень они на границу с Афганистаном хоть на денёк съездить хотят.
Дед переглянулся с отцом.
– Вот ведь два неугомонных курсанта! – хмыкнул император. – Они уже своих родителей достали
– Я-то не против их на пару дней с собой взять- – улыбнулся отец. – Но в воспитательных целях этот вопрос должны всё равно решать Александровичи.
– Согласен, – кивнул дед. – С Александром и Петром я переговорю, дальше пусть сами думают, как им с внуками поступать. Так братьям своим и передай, Алексей, что без согласия родителей они всё равно никуда не поедут. Какой третий вопрос у тебя был?
– Наказание Пафнутьева и Белобородова. Может, уже простишь их?
– Ладно, – махнул рукой он и обратился к сыну: – Саша, передай Виталию и Прохору, что за них очень уж сильно Алексей Александрович хлопотал. Пусть ему спасибо говорят. – Отец кивнул. – У тебя всё, Алексей?
– Теперь всё.
– Тогда до завтра. – Император встал, за ним поднялись и все остальные.
Уже на крыльце дома отец выдал мне последние инструкции:
– Я понимаю, что у тебя сейчас напряжённый график, Алексей, но своих дворцовых тебе действительно лучше потренировать самому, тут государь абсолютно прав. Заодно и сам поработаешь. Договорились?
– Договорились.
– И делай это только под надзором Прохора, а я тебе потом Лебедева пришлю. И ещё, Алексей, отец не стал поднимать эту тему, но он на новоселье приедет вместе с твоей бабушкой. Мы можем надеяться на твоё разумное поведение?
– Можете, – вздохнул я. – Бабушкам мы завсегда рады…
– Очень на это надеюсь, – хмыкнул он. – Все, езжай, тебя Михаил Николаевич уже заждался.
Домой я ехал с дедом, князем Пожарским, в его «Чайке».
– Деда, чего государь ко мне с Анькой Шереметьевой пристал? – решил «пожаловаться» я.
– Так невесту тебе Николай присматривает, – усмехнулся он.
– Это-то я как раз понял. А не рановато ли?
– А чего рановато? – дед улыбался. – Женилка у тебя выросла, вон, с двумя барышнями регулярно сожительствуешь, присягу принял, орденок имеешь, теперь и женить тебя пора.
– Ты серьёзно, деда? – «возмутился» я.
– Вполне, – кивнул он, стёр улыбку с лица и вздохнул. – Я тебе уже не раз говорил, что Николай в первую очередь руководствуется интересами рода, а уже потом всем остальным. Вот и делай выводы, Лёшка. И не вздумай взбрыкнуть, он все равно не отстанет, тем более что тебе просто сказали к этой Шереметьевой приглядеться, а не под венец её завтра тащить. И вообще, Алексей, цени, что Николай твоим мнением интересуется, а не перед фактом ставит. Понял меня?
– Понял, – буркнул я. – Или мне лучше вытянуться и рявкнуть: «Будет исполнено, ваше высокоблагородие?!»
– Прекращай юродствовать, Алексей, – спокойно ответил он. – Я-то тут точно
– Прости, деда. Сам понимаешь, слишком много за последнее время чего случилось. А тут ещё и такие намёки толстые родичи делают, вот нервы и не выдерживают, – повинился я.
– Молод ты ещё на нервы жаловаться, – заворчал он. – А к Шереметьевой всё же приглядись, девка вроде неплохая. Да и сам род Шереметьевых богат, силен и уважаем в обществе. С этим предварительным выбором Николая я полностью согласен.
Мне же оставалось только простонать:
– И ты, Брут…
– Нашёлся тут мне, Гай Юлий Цезарь, – усмехнулся дед. – Ладно, закрыли тему. Теперь по твоим Петровым. Я аккуратно, как меня и просил Прохор, переговорил с Владимиром Александровичем. Он оказался мужчиной понятливым, а уж когда я ему обрисовал возможные творческие и финансовые перспективы его сына, Владимир Николаевич сдался окончательно и решил, что под твоим крылом, вернее, под крылом рода Романовых, Александр добьётся большего, чем без него. И на эту тему он с тобой и Прохором хотел пообщаться отдельно.
– Деда, огромное тебе спасибо! – поблагодарил я. – Слушай, а что вы с государем в качестве виры Петровым отдали?
– Насколько я знаю, род Романовых отдал большую квартиру в центре Москвы, а род Пожарских банковский чек на сто пятьдесят тысяч рублей.
– Деда, давай я тебе эти деньги отдам? Из-за меня же это все произошло…
– А это были не мои деньги, Лёшка, – усмехнулся он. – Мне Николай дал именно на выплату виры Петровым. Как бы тоже извинился за действия тех двух валькирий. Так что ты мне ничего не должен.
– Ну, ладно тогда, – успокоился я. – Как считаешь, Петровы будут довольны такими извинениями?
– Уверен, – кивнул дед. – Для статуса их рода это более чем хорошо. А учитывая обещанные Александру перспективы, так вообще отлично.
– Слава богу! – выдохнул я. – Хоть этот вопрос закрыли.
И добавил про себя: «Осталось только до Афганистана с этими двумя валькириями побеседовать…»
– Премного благодарен, твоё императорское высочество, что словечко за меня перед большими людьми замолвил! – именно такими «речами» встретил меня улыбающийся Прохор. Отец ему, видимо, уже позвонил. – Вызволил из узилища на свет божий! К жизни вернул! По гроб теперь обязан за заботу твою, твоё императорское высочество!
– Цени! – надменно заявил я, решив ему подыграть. – А теперь слушай приказ, жертва самодержавия. Быстро звони своей Екатерине, и чтоб я тебя до завтра не видел!
– Уже, Лёшка, – хмыкнул он. – В смысле, позвонил. К девяти за ней поеду. Как с Петровыми прошло? – Я отчитался. – Николаич мне всё так кратко и описал. – Дальше я рассказал про разговор князя Пожарского с Петровым-старшим. – Вообще замечательно! – прокомментировал Прохор. – Против воли отца наш Рембрандт Смоленский точно не пойдёт, а уж мне Владимир Александрович присмотр за сыном доверит. Так, Лёшка, что там с этими тренировками с дворцовыми? Мне твой отец сказал, что ты самостоятельно этим вопросом займёшься.