Камень. Книга пятая
Шрифт:
— Тоже верно. — кивнул воспитатель. — Но Дашковых, если говорить совсем начистоту, ты мог достать в любой момент потом. Я бы на твоем месте именно в Кремль после Бутырки и рванул. Но я не на твоем месте.
— Когда ты узнал о подставе? — поинтересовался я.
— Вчера поздно вечером. Сам понимаешь, тебе ничего сказать не мог, приказ есть приказ.
— Сейчас приедем домой, проверим состояние Пафнутьева, успокоим Алексию, и ты мне поведаешь всю вашу историю взаимоотношений с Ваней-Колдуном, и постараешься меня убедить в том, что для его принятия обратно в Род были существенные основания.
— Договорились. — кивнул воспитатель.
— Вот,
Приехав в особняк, мы первым делом справились о здоровье Пафнутьева. Оказалось, что его, помимо приемной дочери и примчавшийся жены, опекала отдельная бригада медиков из кремлёвской больницы, которые прибыли сразу же, как мои Дворцовые привезли Виталия Борисовича из Бутырки. Главный из бригады заверил нас, что совсем скоро Пафнутьев придёт в себя, а он оставит одного из своих подчинённых приглядывать за «больным» до вечера. Только удостоверившись в том, что Алексия со своей матерью успокоились, я закрылся с Прохором в своих покоях.
— Значит, тот ночной визит Ивана к нам сюда был согласован с отцом и дедом?
— Да. — кивнул воспитатель и нахмурился. — Я тогда про договоренности Ивана с Государем и Цесаревичем ничего не знал, и визит дружка к своему великому стыду профукал. Как и все Дворцовые, которые до сих пор об этом не в курсе. А ты, подлец малолетний, мне так ничего и не сказал!
— Так он, в противном случае, угрожал твою ненаглядную Решетову визитом своим обрадовать, а тебе потом рассказать, кто именно стал причиной этого визита. Вот я и молчал в тряпочку, не желая рисковать счастьем своего любимого воспитателя, и рассчитывал на то, что на чем-нибудь подловлю Колдуна и кончу его, как собаку бешеную. А он на меня ещё и Алексию повесил. Тут уж, сам понимаешь, мне вообще деваться некуда было. А отец с дедом про это про всё знали и молчали! — махнул я рукой от досады.
— А как тебя по-другому учить-то? — хмыкнул Прохор. — Я что знал и умел, то в тебя и постарался вложить, а вот лучшего специалиста в этих ваших колдунских делах, чем Ванюша, тебе не найти. Да и Лебедев ему в подметки не годится!
— Началось в поместье утро… Одни агитаторы вокруг! Только они знают, что для Лешеньки будет хорошо, а что плохо. — я вздохнул. — Прохор, ты мне другое скажи, почему я на вас на всех за подобные эксперименты над собой уже и обидеться толком не могу? И даже не злюсь?
Воспитатель ухмыльнулся и хлопнул меня по плечу:
— Взрослеешь, Лешка! Умнеешь, становишься опытнее и привыкаешь к своей тяжелой ноше будущего Императора. Да и где ты еще столько адреналина хапнешь, если не в Роду Романовых с его-то возможностями?
— Это да… — согласился я. — Но отцу передай, что я на них с дедом очень злой. Надо будет под эту подлую провокацию у них что-нибудь выпросить. Так просто я это все не оставлю.
— С огнем играешь, Лешка… — нахмурился Прохор.
— Ты же сам сказал, что мне адреналин нужен, вот и поиграем с огнем. Ладно, ты мне другое поведай, вы с Корпусом на завтра договорились?
— Орлов с замами нас с тобой завтра ждёт прямо с утра. — кивнул воспитатель. — Сначала ты им объяснишь, что с подразделением собираешься делать, а уж потом… И еще, Лёшка. — Прохор хитро улыбался. — Очень уж настойчиво дружок мой Ванюша тут интересовался, сможешь ли ты и его поправить? Видимо, ещё сильнее хочет стать, сукин кот. Предлагаю тебе под эту тему Ванюшей вертеть, как вздумается.
— Это мной, Прохор, вы все вертите, как вздумается. — отмахнулся я. — Но за информацию спасибо, приму ее к сведенью.
— Да… Жестковатым растёт будущий Император… — протянул князь Юсупов, развалившись в рабочем кресле. — Ты, Инга, будь с ним все же поаккуратней! А то прихлопнет, как муху надоедливую, и не заметит, хе-хе. Именно такого мужа тебе и надо, мигом бы в чувство привёл! Ладно, иди, и не вздумай при следующей встрече показать Алексею, как сильно ты его испугалась. Поняла меня, внучка?
— Поняла, деда. — вздохнула Инга.
— Хоть в другое учебное заведение их переводи! Подальше от клятого ублюдка! — разорялся князь Долгорукий. — Этот Алексей что, совсем себя контролировать не может? Ему-то, понятно, абсолютно ничего не будет, родичи прикроют, а Андрюшке с Наташкой как дальше с ним общаться? Внучку, вон, до сих пор колотит, ладно хоть внук себя в руках еще держит! Это сейчас такое твориться, а что с этим ублюдком дальше произойдет, когда он в полную силу войдет? Сука, пришла беда — открывай ворота!
— Что там такого могло случиться, если Алексей в такое состояние впал? — задумчиво спросил у своего наследника князь Шереметев. — Ничего не слышно?
— Мои каналы молчат. Говорят, в районе Бутырки что-то такое происходило, но, сам понимаешь, даже если кто что видел — благоразумно будут молчать.
— Это точно. — протянул князь. — Хорошо хоть Анька под этот гнев не попала, и то в гору, как говориться, но то, как она описывает состояние Долгоруких, Юсуповой и других студентов, побывавших в эпицентре гнева Великого князя, меня начинает очень сильно напрягать. Короче, пока сидим и не высовываемся, но информацию по этому инциденту продолжаем собирать. И с Анькой поговори, пусть ведет себя с Алексеем, как будто ничего не случилось.
— Поговорю, отец. — кивнул Наследник.
Глава 4
— Ну что, Борисыч, оклемался? — с улыбкой поинтересовался у друга Прохор.
— Оклемался. — кивнул Пафнутьев.
— Тебе твои девушки уже рассказали, что тебя сегодня вечером должны были казнить? — продолжал улыбаться Прохор.
— Сказали. — опять кивнул Пафнутьев. — А ещё сказали, что Алексей Александрович меня из Бутырки вытащил. — он повернулся ко мне. — Алексей, спасибо!
— Не за что!
— И… не смей такого больше делать. Даже ради Леськи. Ты меня услышал?
— Да.
— Очень на это надеюсь. А то и себя погубишь, и еще кого-нибудь за собой потащишь. Я могу узнать подробности… своего освобождения?
— Конечно, Виталий Борисович. Только сначала я бы хотел узнать, за что вы угодили в Бутырку?
Виталий Борисович переглянулся с кивнувшим Прохором и поморщился:
— Да накосячил я серьезно… Особенно это касается способностей Алексии. Сам понимаешь, скрывать от Рода то, что она является колдуньей, я не имел никакого права. Еще и с тобой связался на этой почве, втянул, так сказать, в преступную деятельность. Да и то, что мы тогда с тобой вдвоем посетили особняк Дашковых, тоже было не очень правильно, и пошло довеском. Вернее, довеском пошло то, что я тогда сразу Александра Николаевича не предупредил о планируемой беседе с Дашковыми. А еще Государь заподозрил меня в том, что я недостаточно прилежно ловил настоящего отца Алексии. Ну, тут уж он на меня точно наговаривает. Короче, набрался целый букет прегрешений, вот у Государя нашего терпение и лопнуло.