Камень. Книга пятая
Шрифт:
Это что, такой способ примирения? Или очередная провокация? Ладно, надо будет потом с отцом переговорить на эту тему.
— Конечно, бабушка, — кивнул я. — С большим моим удовольствием. Мне рассказывать… все подробности?
— Без лишнего фанатизма, — чуть поморщилась она. — И драматизма.
— Понял. А по событиям этой недели?
— Ваш отец обещал просветить девочек по соответствующей теме, а ты потом можешь с ними поделиться… своими впечатлениями.
— Сделаю. Когда у вас уже отменят особое положение?
— Предварительно, в понедельник. Алексей, что
— Ничего особенного. — Теперь уже морщился я, заметив, как Мария и Варвара переглянулись между собой. — Просто княжна Демидова очень хочет стать будущей императрицей.
— Вот как? — Улыбка бабки стала ещё шире. — А у неё губа не дура! Далеко девочка пойдет, если где-нибудь шею себе не свернет. Ладно, внук, не будем больше тебя отвлекать всеми этими глупыми бабскими разговорами. Ещё раз поздравляем!
— И ещё раз спасибо, бабушка.
Ресторан «Три толстяка» на Тверской, как оказалось, был любимым местом офицеров Измайловского полка. Впрочем, как я понял из разговоров, это не стало препятствием для организации банкета с участием и остальных офицеров других гвардейских полков, в том числе и для пограничников с сотрудниками канцелярии. Нас же с братьями просто поставили перед фактом.
В ресторан поехали фактически только те, кто был на границе с Афганистаном. Не было ни Нарышкина, ни Пафнутьева, ни Воронцова, ни моего деда Михаила, зато присутствовали царевич и великий князь Константин Владимирович, который специально прилетел на пару дней из вышеуказанного региона на церемонию награждения.
Как всегда и бывает, после обязательной и довольно продолжительной торжественной части с речами, патриотическими тостами и восхвалением не только гвардии, но и пограничников с тайной канцелярией и даже отдельных курсантов, присутствующие стали разбиваться на уже привычные по полевому офицерскому собранию компании. Нас с братьями, Прохором, дядьками Григорием и Константином, Годуном, Литвиненко и дядькой Константином Владимировичем собрал отец, устроивший последним троим самый настоящий допрос о текущем положении дел в Средней Азии. Даже нам с братьями было интересно послушать. А уж когда Годун с Литвиненко начали в общих чертах описывать некоторые из проведенных спецопераций, у Николая с Александром нездоровым светом загорелись глаза, и братья все чаще стали поглядывать на моего отца.
— Учитесь лучше, племяши! — усмехнулся он, правильно распознав их невысказанную просьбу. — Еще успеете всего этого нахлебаться, я вам гарантирую.
Успел я отдельно пообщаться с Годуном и Литвиненко, договорившись, что они завтра днем приедут к нам в особняк. А в двенадцатом часу ночи отец отправил нас домой, намеками дав понять, что «текущая оперативная обстановка» не позволяет расслабляться даже в кругу проверенных офицеров…
Зайдя в свои покои, я аккуратно разделся, повесил форму в шкаф и зашёл в спальню, в которой работал ночник с моей стороны. Прислушавшись к мирному сопению Алексии, заметил на своей прикроватный тумбочке, аккурат под ночником, какую-то шкатулку с белым конвертом на ней. Неужели Алексия решила сделать мне подарок? А сама, чертовка, не дождалась и заснула, хоть и обещала встречать. Подойдя к кровати, я взял конверт и раскрыл его, достав бумагу.
«Поздравляем с очередной наградой! М.Т»
Твою же бога душу мать!!!
Как эта шкатулка вместе с конвертом оказались в моей спальне? Не может быть, чтобы ее поставила сюда Алексия! Неужели этот поганый Мефодий Тагильцев или кто-то из его подручных пробрался ко мне в особняк, как тогда Ванюша?
Так, Алексей, успокойся! И думай, что делать с этим подарком?
— Лесенька… Лесенька…
— Ты приехал? — Девушка заворочалось и повернула ко мне заспанным улыбающимся лицом.
— Лесенька, это ты сюда поставила? — Я указал ей на шкатулку с конвертом.
— Нет, — помотала она головой. — Лешка, извини, что я тебя не дождалась, даже не помню, как заснула…
Зато я начал подозревать, как именно она заснула.
— Лесенька, натягивай доспех и одевайся. И пожалуйста, не задавай лишних вопросов.
Девушка напряглась, вскочила с кровати, быстро открыла шкаф, взяла оттуда спортивный костюм и юркнула в гостиную. Я тоже заморачиваться не стал и прямо в спальне натянул на себя домашний спортивный костюм, после чего достал телефон и набрал деда:
— Одевайся и выходи в коридор.
— Понял, — не задавая лишних вопросов, ответил он.
Следующим был Прохор:
— Буди Кузьмина, прямо сейчас жду вас на лестнице.
— Понял, — воспитатель тоже был лаконичен.
Аккуратно взяв в руки шкатулку, я вышел в гостиную, в которой меня ждала испуганная Алексия.
— Держись сзади меня. — Она кивнула.
В коридоре нас уже ждал полностью одетый дед, которому я продемонстрировал шкатулку и протянул бумагу из конверта:
— Тагильцев прислал подарок.
— Твою же! — зашипел он, прочитав послание. — Что делать собираешься?
— Прохор с Иваном ждут нас на втором этаже, надо объявлять тревогу, а шкатулку вскроем на заднем дворе.
— Принимается, — кивнул дед и направился на лестницу.
С Прохором и Иваном состоялся примерно такой же разговор, отличие было только в том, что воспитатель достал из кармана рацию и, спускаясь по лестнице, начал раздавать указания. Такой вот небольшой, но дружной компанией мы добрались до заднего двора. Поставив шкатулку на землю, я повернулся к Алексии:
— Лесенька, будь так добра, отойди подальше.
Пятясь, девушка отошла практически к самому дому, а я аккуратно открыл шкатулку. Раздался мелодичный звук проигрываемой мелодии, внутри что-то заблестело, а Прохор включил на телефоне фонарик и аккуратно отодвинул меня в сторону, загородив собой и саму шкатулку, и её содержимое.
— Твою же бога душу мать! — негромко выругался он и что-то достал.
— Полностью согласен! — кивнул дед Михаил и взял это что-то из рук Прохора. — Интересно девки пляшут по четыре штуки в ряд! На, Лёшка, глянь на присланное тебе в подарок самое настоящее произведение искусства.