Камень. Книга вторая
Шрифт:
Когда мы приблизились к пельмешке, на дверях которой висела табличка «Закрыто», я перешёл на темп. Внутри помещения, помимо шестерых злодеев, находились ещё два человека. Обернулся к Старшому:
– Восемь человек внутри. Подтверждаю. – на что тот просто кивнул, а я начал настраиваться, стараясь не отвлекаться больше ни на что другое – восемь человек, всё-таки…
Настройка заняла какое-то время, зато я отметил для себя тот факт, что практически не обращаю особого внимания на оттенки эмоций автоугонщиков. Это не могло не радовать – мне чужие неприкрытые гадости на работе были без надобности, их и в обычной жизни хватало с избытком. Объединив по чуйке всех восьмерых в одно общее целое, я не стал спешить с гашением,
– Можете заходить. – я повернулся к Старшому, стараясь не выпасть из темпа, и продолжая контролировать ситуацию внутри пельмешки, одновременно ведя поиск любопытствующего колдуна. – Все без сознания.
Тот кивнул, и со словами: «И нахрена меня всю жизнь натаскивали, когда есть такие?..», начал отдавать команды в рацию. Чуть отойдя в сторонку, я уселся прямо на тротуар.
– Ты себя как чувствуешь, Злобырь? – подскочил ко мне Прохор, а за ним и Романовы.
– Нормально. Перенапрягся только, зато со злодеями поигрался… – ответил я, наблюдая, как полицейский спецназ спокойно занимает помещение пельмешки. – Зверь, своди курсантов на экскурсию, потом меньше вопросов задавать будут.
– Хорошо. – кивнул Прохор. – За мной, курсанты. – они удалились.
Колдуна я так и не обнаружил, как ни старался, но и ошибиться не мог – поток чужого внимания точно был.
К моменту отъезда домой чувствовал себя уже вполне сносно, только голова чуть болела, да слегка подташнивало. Оба Романова опять ерзали в нетерпении на заднем сидении «Нивки».
– Спрашивайте уже. – повернулся я к ним.
– Лёха, в Канцелярии есть подразделение колдунов, – начал Николай, – нам по ним краткую аналитику под грифом «Совсекретно» давали читать. Так вот, в ней подобные фокусы тоже описывались. Значит, и ты тоже колдун?
Мы с Прохором переглянулись и, не выдержав, рассмеялись.
– Получается так. – отсмеявшись, кивнул я.
– И… как оно? – братья буквально впились в меня глазами.
– При прочих равных даёт существенное преимущество в бою. Зато я стихиями не владею. Коля, Саша, как оно вам, стихиями владеть? – усмехнулся я.
Те сначала оторопели от моего вопроса, но потом задумались.
– Да, каждому своё… – протянул Александр. – Но ты нам всё равно опиши, что чувствуешь… когда колдуешь. Интересно же до жути!
– Когда колдую, говоришь… – опять усмехнулся я. – Ну, слушайте.
Всю дорогу рассказывал братьям свои ощущения от «колдовства», причём, про сегодняшнюю ситуацию с игрой на эмоциях злодеев и про присутствие ещё одного колдуна не упомянул ни словом, просто сказав, что погасил их. Только теперь я понял те слова Пафнутьева об отказе Вани-Колдуна делиться подробностями со своими друзьями – братья всё переспрашивали по десять раз, выясняли отдельные нюансы и тужились на заднем сидении, закрыв глаза, пытаясь почувствовать хоть что-то из этого внутри себя. Сказать, что мы с Прохором не веселились, – ничего не сказать, но старались изо всех сил вида не показывать, и Колю с Сашкой не обижать. Добравшись до квартиры, начали переодеваться.
– Лёшка, такими темпами нам ещё здесь одни апартаменты снять придётся. – Прохор указал мне на шкаф в кабинете, где мы повесили свой камуфляж и куда поставили очередные стволы уже братьев Романовых. – Весь дом оружейной смазкой провонял, разного камуфляжа восемь комплектов. А цинк с патронами? Казарма натуральная! Гостей приглашать стыдно!
– Можно часть оружия нам отдать… – вертя в руках один из «Глоков», сказал Александр. – Девкам будет что показать. Они такие приблуды любят…
– Ага! Щаз! Разбежался! – забирая у него пистолет, хмыкнул Прохор. – Поубиваете там друг друга по пьянке, а мне отвечать! Другим чем-нибудь баб своих впечатлять будете! И камуфляж Канцелярии вам даже на хранение не оставлю! Сымайте! У вас же ума хватит, господа курсанты, его в своих насквозь предосудительных забавах использовать. Маски можете оставить себе, нападение с изнасилованием там какое своим пассиям изобразите, они такое любят… – Прохор мечтательно улыбнулся. – Проверено. Остальное и не просите! – он вновь стал серьёзным.
Довольные проведённым временем братья Романовы удалились к себе в восьмом часу вечера, а Прохор устроил мне форменный допрос:
– А теперь слушаю в подробностях про твои сегодняшние игрища со злодеями. Во всех подробностях, Лёшка!
Рассказал. Не забыл упомянуть и про внимание колдуна. Задав несколько уточняющих вопросов, воспитатель задумчиво протянул:
– Лебедеву в понедельник так же отчитаешься. И не вздумай от него хоть что-то скрывать! Он мужчина правильный, плохого не посоветует. И иди уже к своей зазнобе, вижу, что тебе не терпится.
Алексия валялась на диване в своей гостиной, зелёное платье висело на плечиках на дверях.
– Лёшка, ты даже не представляешь счастья ничего неделания! – потянулась она, а её домашняя футболка натянулась на груди. – Никто тебя не торопит, не достаёт глупыми вопросами, не заставляет улыбаться и давать автографы! И тишина…
– Быстро в спальню! – сглотнул я. – Про свои терзания потом расскажешь.
В районе восьми позвонил дед, который князь Пожарский:
– Лёшка, с Юсуповыми всё согласовано. Князь готов приехать завтра вечером для извинений. Голицыны в курсе. Ты как?
– Я готов, деда.
– К семи вечера, даже раньше, жду у себя.
– Буду, деда. – заверил я.
Вот и ещё один гештальт закрывается. Слава тебе, Господи!
В половине девятого приехала Вика в новом платье цвета беж с вставками красного, застав Лесю за наведением красоты у зеркала.
– Ну, голубки, готовы к культурному досугу? Пожарский, почему до сих пор в таком виде?
– Виноват, госпожа штаб-ротмистр! – вытянулся я, вскочив, одновременно поправляя свой домашний наряд – помятые футболку и спортивные штаны. – Пошёл переодеваться. Не извольте беспокоится, госпожа штаб-ротмистр! Всё будет в лучшем виде!
– Иди уже! – отмахнулась с улыбкой Вяземская. – Шут гороховый!
Когда мы спустились с Прохором в «Русскую избу» к девяти ровно, все уже были на месте – и Леся с Викой, и Сашка Петров с Пафнутьевым. И вечер начался. Я, наконец, почувствовал себя расслаблено – звездой конечно же была Алексия, по поводу приезда которой мы и собрались, и которая с юмором принялась рассказывать про забавные истории, приключившиеся с ней на гастролях. Было интересно наблюдать за Виталием Борисовичем, за его эмоциями, отражавшимися на безэмоциональном в обычной жизни лице сотрудника Канцелярии. Зато уж лица Вяземской с Петровым выдавали всю гамму чувств – от удивления до сопереживания. Откинувшись на спинку кресла, я наслаждался вечером и приятной компанией, а, самое главное, возможностью молчать, не поддакивать и не говорить обязательных комплиментов.