Каменная река
Шрифт:
— И куда нас понесла нелегкая?!
Вдобавок по всему склону росли какие-то колючки с тошнотворным запахом.
— Ну и вонь! — скривился Карлик.
— Камни и то лучше, — подхватил Золотничок. — Тьфу! Апчхи!
— Лезь давай, — сказал я. — Уже близко.
Первым взобрался Кармело, самый опытный скалолаз. Он хорошо знал, где подниматься, за какой выступ ухватиться, чтобы потом подтянуться на руках. Чернявый, гибкий, как пружина, и выносливый, ненамного от него отстал.
— Эй вы, недоноски! —
Меня зло разобрало: ведь я бы тоже был давно наверху, если б не этот недотепа Пузырь, который цеплялся за меня и хныкал:
— Ну обожди, дай руку!
Из-за него меня обогнали даже Тури и Агриппино. Вскоре я услышал их торжествующее «ура».
Ладно, плевать на них, решил я и протянул руку Пузырю.
— Не торопись. Теперь мы все одно последние.
Но последним вскарабкался Золотничок, изо всех сил делавший вид, что ему это безразлично.
Стемнело. Мы по очереди зевали, Тури — больше всех. Лежать на земле было жестко; то и дело кто-нибудь вытаскивал из-под себя и швырял вниз колкий камешек.
— Ух ты, глядите, ночь-то какая звездная! — воскликнул Золотничок.
— Да пошел ты со своими звездами, дай отдохнуть.
— Ох, и правда спать до смерти хочется, — зевнул Кармело.
Пузырь уже пришел в себя после пережитого страха и теперь рассуждал о звездах. Самый младший среди нас, он до сих пор ходил в школу и был первым учеником в классе.
— Ну давай, бабушкин внучек, прочти нам лекцию! — с издевкой сказал Тури, поудобнее устраиваясь на боку.
— При чем тут лекция, это же интересно, — отозвался Пузырь. — Так вот, небо — это огромная долина, где живут разные звери.
Его тихий, мечтательный голос будто убаюкивал нас.
— Вон, к примеру, Большая Медведица, семь звезд наподобие ковша. А там перевернутый ковшик — Малая Медведица, и над ней висит Полярная звезда…
— Полярную звезду я знаю, — прервал Агриппино. — Мы по ней время определяем.
— Точно! — воскликнул Золотничок. — Звезда посветит петуху на гребень, он и давай кукарекать.
— Выдумаешь тоже, ослиная башка! — обрушился на него Тури.
Но мы все уже заинтересовались рассказом Пузыря.
— Вон там, повыше, Кассиопея. Правда, здорово на небо глядеть: кажется, будто в колодец летишь?
— Ой, мамочки! — всполошился Чуридду.
— Вот мы уже на Млечном Пути, — не унимался Пузырь. — По нему молоко ведрами разлито.
— Вот это да, кто бы мог подумать! Звездный лес, а посреди течет тихая теплая река… и ведь так было испокон веку.
Даже Чернявый и Тури теперь глядели на Млечный Путь, правда, корчили рожи, отпускали ехидные замечания, но было заметно, что и они не в силах оторвать глаз от этой сверкающей шпаги. Вот тебе и Пузырь, а мы-то считали его слюнтяем.
— Так,
С дороги доносился приглушенный рокот военных грузовиков. А может, это шепчут таинственные звезды в безбрежном океане?
— Змея, Геркулес, Волопас.
— Волопас… — зачарованно повторил Карлик. — Надо же, будто уступы, один над другим, а вокруг темень.
— Чего замолчал? — спросил я Пузыря, хотя глаза у меня слипались.
— Есть такой прибор, который измеряет звездные расстояния, — продолжил Пузырь. — Называется астролябия.
Нам понравилось слово, и мы принялись повторять его на разные лады.
— Астролябия — звучит будто заклинание, — сказал Чернявый.
Вдали едва заметно мерцали два пенных кружочка — Волопас и Лира.
«Астролябия, астролябия, астролябия!» — навязчиво отдавалось в ушах, и я уже не понимал, где нахожусь и что со мной творится. Сон одолел меня; под головой шуршит сухая трава, а вокруг астролябят звезды. Тепло и сладко, словно в овечьем хлеву.
Пузырь и Чуридду уже крепко спали. У меня урчало в животе, и сквозь сон мне чудилось, что это грохочут барабаны и трубит рог.
— Что это? Что такое?! — вскрикнул я, просыпаясь.
— Бой идет в долине, — отозвался Агриппино.
Я хотел подняться, но дремота опутала меня тяжелыми цепями.
— Там, видать, жарко, — заметил Тури. — Глядите, весь склон в огне!
— Деревня горит. Кажись, Мистербьянко, — сказал Кармело.
— Нет, это Мотта!
— А по-моему, Патерно!
Близлежащие деревни то вспыхивали факелом, то снова скрывались в ночной мгле.
Я стал тереть себе виски; в горле был комок. Вся земля вокруг сотрясалась от взрывов.
— Здорово, а? — твердил Чернявый. — Вот это, я понимаю, война!
Мы прижались поплотнее друг к дружке. Грохот понемногу стихал, зато все отчетливее становился отдаленный гул.
— А это еще что? — спросил Кармело.
Над горами пролетала стая птиц, но мы тут же поняли по огненно-красной полосе, что это не птицы.
Полоса все удлинялась, точно падающая под гром и свист комета.
— Так ведь это самолеты! — догадался Агриппино.
— Точно, самолеты! — подтвердил Тури.
Они пролетели прямо над нами — яркая цепочка огней, — оглушив нас ревом моторов. Потом все внезапно смолкло.
— Неужели конец? — спросил Чуридду.
Мы хотели было снова завалиться спать, но вдруг над вершиной Этны взметнулись языки пламени, и долина опять огласилась залпами.
— Зенитная артиллерия бьет, — пояснил Тури. — Вон одного подбили.