Каменное Сердце (Каменное Сердце - 2)
Шрифт:
– Конечно, - подтвердил майор и пошел выполнять поручение начальника.
Офицеры гарнизона вскоре все были в сборе - шесть человек, не считая майора и полковника. Пригласив их садиться, дон Хосе сказал:
– Господа, вы, конечно, знаете, зачем я вас созвал. Индейцы угрожают президио. Я получил достоверное известие от одного из наших лазутчиков, самого надежного и самого смышленого из всех. Дело серьезное, сеньоры, потому что, кажется, краснокожие составили могущественный союз и идут на нас огромными полчищами. Я собрал вас для того, чтобы организовать надежную оборону и постараться найти способ, чтобы преподать дикарям такой урок, после которого у них надолго отпала бы охота нападать на наши земли. Но прежде, давайте посмотрим, какими средствами мы располагаем.
– В оружии и снарядах у нас недостатка нет, - сказал майор.– У нас здесь достаточно и пороха, и ружей, и сабель, и копий, и пистолетов. Пушки тоже в хорошем состоянии и достаточно оснащены пулями и картечью.
– Вот и прекрасно, - сказал полковник, потирая руки.
– К сожалению, - продолжал майор, - у нас слишком мало людей, способных пользоваться этим оружием.
– Сколько у нас солдат?
– По списку должно быть двести семьдесят, но вследствие болезней, смерти, побега осталось не более ста двадцати.
– Мне кажется, - сказал полковник, - что можно увеличить это число. Мы находимся в том критическом положении, когда цель оправдывает средства. К тому же речь идет о нашей общей защите. Надеюсь, я не встречу возражений по поводу плана, который может спасти нас всех.
– Каков бы он ни был, мы заранее соглашаемся.
– Знаю, потому я говорю сейчас не о вас, сеньоры, а только о жителях города, которые могут отказаться и которых мы вынуждены будем принудить. Нам непременно нужны силы для защиты наших стен. Вот что я вам предлагаю: завербовать всех пеонов из асиенд и составить из них роты, негоцианты составят свой корпус, вакеро, на добротных лошадях и хорошо вооруженные, будут защищать наши апроши и патрулировать подступы к равнине. Таким образом, мы соберем около тысячи двухсот человек, вполне достаточное количество для того, чтобы оказать сопротивление дикарям и принудить их поспешно вернуться в свои поселения.
– Вы знаете, полковник, что здешние вакеро по большей части преступники, для которых всякая заварушка служит поводом для грабежа.
– Вот почему на них и будет возложена внешняя оборона. Они расположатся за пределами президио и проникнуть внутрь не смогут ни под каким предлогом. Чтобы исключить возможность каких-либо трений между ними, их надлежит разделить на два отряда, один из которых будет патрулировать окрестности, а другой - отдыхать. Таким образом они будут постоянно заняты, и нам не нужно будет их опасаться.
– Креолам же и иностранцам, проживающим в президио, - сказал майор, хорошо бы приказать ночевать в крепости, дабы прийти нам на помощь в случае надобности.
– Прекрасно, мы удвоим число лазутчиков, чтобы избегнуть неожиданного нападения. У всех входов в город будут немедленно возведены укрепления, чтобы защитить от возможного прорыва индейцев в крепость.
– Если вы позволите, полковник, - сказал майор, - мы пошлем надежного человека к асиендерам, чтобы предупредить их об опасности и необходимости явиться в президио, как только услышат из крепости пушечный выстрел.
– Конечно, майор, потому что эти несчастные будут безжалостно убиты язычниками. Надо будет также предупредить городских жителей, что при появлении индейцев все женщины и дети должны немедленно удалиться в крепость, дабы их не похитили. Дикари обожают белых женщин. Во время последнего набега они увезли с собой более трехсот. Ни в коем случае нельзя допустить повторения этого несчастья. Я думаю, сеньоры, мы предусмотрели все необходимые меры защиты, теперь нам остается только исполнить наш долг как подобает благородным людям. Наша судьба в руках Господа, который, конечно не оставит нас в беде.
Офицеры поднялись и хотели было уже откланяться, когда вошел вестовой и доложил, что явился еще один вакеро и просит коменданта принять его. Дон Хосе подал офицерам знак сесть и приказал ввести лазутчика.
Это был Тонильо эль-Сапата, приятель Паблито, уехавший вслед за ним из того места, где они затаились, наблюдая за индейцами. Он привез очень важное известие.
Вид у него был по обыкновению насмешливый и лукавый. Его бледное, выпачканное кровью и порохом лицо, изорванная в нескольких местах одежда, повязка на голове, рука на перевязи, а главное - четыре скальпа с окровавленными волосами, болтавшиеся у него за поясом, показывали, что ему пришлось схватиться с индейцами и что он был, так сказать, вынужден прорваться сквозь них, чтобы оказаться здесь, в президио.
– Сапата, - сказал ему комендант, - ваш товарищ Паблито только что был здесь.
– Знаю, полковник, - ответил вакеро.
– Вы привезли нам известия еще более неблагоприятные?
– Все зависит от того, как вы их воспримете.
– Что вы имеете в виду?
– Если вы особенно цените собственное спокойствие, - ответил Сапата, переминаясь с ноги на ногу, - то, вероятно, оно скоро будет окончательно нарушено, и тогда известия, которые я привез, будут для вас не весьма приятны, а если, напротив, вы чувствуете потребность сесть на лошадей и встретиться лицом к лицу с краснокожими, вы можете легко удовлетворить ваше желание, и все, что я сейчас сообщу, доставит вам большое удовольствие.
Несмотря на серьезность положения и на терзавшее его беспокойство, комендант, а вместе с ним офицеры не могли не улыбнуться по поводу странных доводов вакеро.
– Объяснитесь, Сапата, - сказал дон Хосе, - тогда станет ясно, что нам следует думать о привезенных вами известиях.
– Через десять минут после отъезда моего товарища, - сказал он, осмотрев кусты, в которых я заметил некоторое движение, я увидел пеона, такого перепуганного, что он не мог вымолвить ни слова, и только полчаса спустя, придя в себя, он смог рассказать мне о том, что ему довелось пережить. Пеон этот принадлежал старику Игнасио Рэйялю, одному из тех двоих, кому посчастливилось уцелеть от поголовной резни на Сан-Хосе, которую учинили апачи двадцать лет тому назад. Пеон и хозяин отправились за дровами, когда вдруг нагрянули индейцы. Пеон успел спрятаться в логовище какого-то зверя, но старику не удалось убежать и он попал в руки дикарей, которые убили его с неслыханной жестокостью. Тело его, истерзанное копьями, было превращено в сплошное месиво, а голова иссечена томагавками. Успокоив, насколько это было возможно, пеона, я оставил его в засаде. Я поехал в указанную им сторону и вскоре приметил полчища индейцев, тащивших за собой скот и пленных. Индейцы, как известно, все сметают на своем пути. Они быстро двигаются к 'президио, причем по мере продвижения от них время от времени отделяются отряды для нападения на асиенды. Асиенды Пьедро-Роза и Сан-Бласк больше не существуют. От них осталась куча пепла, под которым погребены их несчастные владельцы. Вот что я имею вам сообщить. Действуйте, как сочтете нужным.
– А это?– спросил майор, указывая на кровавые трофеи, висевшие на поясе вакеро.
– О! Пустяки, - сказал он с той же гордой улыбкой.– Когда я оказался слишком близко, индейцы заметили меня и, естественно, постарались схватить, ну вот и пришлось с ними немного посчитаться.
– Эти индейцы, судя по всему, только часть степных грабителей, которые вернутся восвояси, как только утолят жажду грабежа.
Тонильо покачал головой:
– Не думаю! Их слишком много, они слишком хорошо вооружены и действуют слаженно. Полковник, у этих людей иная цель. Если я не ошибаюсь, они намерены вести с нами ожесточенную войну.