Каменное сердце
Шрифт:
Например, маг, написавший эту книгу, упоминал, что некоторые ночные – особенно те, кто вербует новых слуг тьмы или проникает и разрушает человеческие организации – накладывали чары, заставляющие другого мага забыть о своем колдовстве, не говоря уже о его методах использования и назначении.
При помощи волшебного зрения такие чары не видно, и при подозрении на них необходимо сосредоточиться и произнести заклинание разоблачения. Определенно такое может оказаться полезным.
На следующей странице Элла нашла еще более полезную информацию: заклинание поглощения. При прочтении названия, она представила
Это заклинание создавало энергетический щит, который не только защищал от атаки магией, но на самом деле впитывал энергию направленного на него заклинания, а затем отсылал ее нападавшему. Наподобие того, что Элла провернула в лесу. Но из-за того, что цель этого заклинания не явная, оно могло серьезно ранить атакующего.
Ей понравилась справедливость этой техники. Заклинание наносит вред не больший и не меньший, чем враг желал нанести тебе. Довольно утонченно.
Она повторяла слова, бормоча их себе под нос и пытаясь запомнить. Элла ожидала, что заклинание будет сложнее, вновь вспомнив о благовониях и покалывании, но быстро поняла, что ключ к магической практике Хранителя – желание.
Если он желал что-то создать, то создавал это, если желал на что-то повлиять – влиял. "На нее, – напомнила она себе, – хватит уже с нее этого мужского центризма[22]". Когда-нибудь Элла сама станет Хранителем, но она уж точно не мужчина. Долой патриархат и все в этом духе. Пора бы Академии очнуться и приспособиться к XXI веку.
Если конечно кто-нибудь из них еще жив.
– Ох, я совсем забыла. – Элла подняла взгляд от книги и потянулась за листком бумаги на столике. – Я нашла телефон Фил. Впервые воспользовалась справочником выпускника, которые университет каждый год присылает. Если все еще хочешь, я могу позвонить ей утром. Идёт?
Кес кивнул, и она поняла, что тот не поворачивался на звук ее голоса, ему это не требовалось, потому что Страж уже смотрел на нее.
– Эту было бы полезно, – пробормотал он, и в его низком и мягком голосе прозвучали мрачные и жесткие нотки. – До пробуждения, я не представлял, что смогу положиться на женщину-реставратора, которую прежде не встречал и у которой нет и малейшего таланта к магии, но она сможет помочь возродить Академию и моих братьев. Но опять же, раньше я не предполагал, что человеческая женщина пробудит меня от дремы и что она окажется такой талантливой и умной.
Элла задрожала, когда его слова будто скользнули по ее коже воспоминанием о ласке грубых ладоней. Голова закружилась, растерянность и тоска столкнулись внутри нее, где за контроль сражались разум и сердце.
Не знай она его лучше, и не проведи Кес последние несколько недель в попытках убедить ее в своем равнодушии, то могла бы посчитать, что гаргулья пытался ее соблазнить.
Ха! Даже если и хотел, то зря потратил время. Несмотря на боль, страх и гнев, Элла знала, что стоит Кесу лишь поманить пальцем, она прибежит к нему, и к черту последствия. В конце концов, она бы и сама отправилась к черту и рискнула бы, лишь бы
Трясущимися руками Элла захлопнула книгу и прижала тяжелый том к груди, надеясь, что тот сдержит колотящееся сердце.
Затем открыла рот, желая что-нибудь сказать, но закрыла его, поскольку не нашла слов. Как бы сильно она его не хотела, произнести это вслух не в силах. В прошлый раз Элла сильно обожглась, поэтому в этот раз "огонь" должен сам прийти к ней.
И пришел. Нарочно медленно Кес поставил пустую бутылку и обхватил когтистой лапой ее лодыжку. Легонько дернув, он заставил ее ногу выпрямиться, и медленно потащил Эллу к себе через диван.
Его темно-серая кожа и опасные, острые когти не вызывали ни страха, ни отвращения, ведь они единое целое с Кесом, и самым потаенным, самым отдаленным уголком своего сознания Элла признала, что и она тоже. Неважно хотел он ее или нет, она принадлежала ему.
Пока поражалась контрасту между его гаргульей лапой и своей бледной человеческой кожей, его кожа начала сверкать, и на месте лапы оказалась человеческая рука. Вспышка разочарования удивила Эллу, и она посмотрела Кесу прямо в глаза.
– Тебе не нужно этого делать, – прошептала Элла. – Я уже говорила, что твой естественный облик не пугает, не отвращает и не беспокоит меня. Ведь это ты.
Он медленно растянул губы в улыбке, от которой ее желудок подпрыгнул, а бедра сжались, словно сдавленные тисками.
– Мне нравится, как в этом облике я подхожу тебе.
Кес вновь потянул ее за лодыжку, затем обхватил бедра и притянул к себе на колени, от чего книга упала на пол с глухим стуком. Сердце Эллы подпрыгивало, а естество сжималось, когда он заставил ее раздвинуть колени и обхватить ногами его бедра, а руками обнять за шею.
Затем Кес прижал Эллу так, что она через слои одежды почувствовала, как его налитый стержень потерся об сердцевину, а ее соски, словно две желанные, твердые вершинки, прижались к его груди.
Элла смотрела, как в его темных глазах разгорается пламя, и поняла, сколько бы она в них не смотрела, те не менялись и вечно оставались гипнотизирующими, неважно в каком облике: человек, гаргулья или идиот. Он всегда оставался ее любимым Кесом, который продолжал улыбаться, прижимаясь губами к ее рту в дразнящей ласке, затем скользнул к щеке, нежно оцарапав легкой щетиной ее подбородок и пощекотал ухо, а его голос прошелестел, лаская, словно нежные руки, которыми он мог прикоснуться к ее сердцу.
– К тому же, мне нужно кое в чем признаться, – проговорил Страж, легонько покусывая ее ушко. – В этом облике, я более чувствителен и могу ощутить каждое твое прикосновение, каждый выдох, твое тепло, гладкость тела и нежность кожи. – Он вновь укусил, но в этот раз более нежно. – Твое горячее, шелковистое лоно.
Элла плавилась и задыхалась, гадая, куда подевался весь воздух из комнаты.
– Я – жадный, малышка, и не хочу жертвовать ни единым великолепным прикосновением. В человеческом теле я утопаю в ощущениях, а руками могу прикоснуться к каждому миллиметру твоего тела. – Отстранившись, он усмехнулся от того, что у нее перехватило дыхание, и округлились глаза. – Итак, маленький человечек, ты еще хочешь, чтобы я не перекидывался, занимаясь с тобой любовью?