Каменный пояс, 1974
Шрифт:
— Хлопцы, достаньте их… Похороните. — Слободян натянул шлем. Надо было догонять свой полк, 13-й Отдельный тяжелотанковый полк. В списках безвозвратных потерь его уже значились пятеро, экипаж танка № 33. Против каждой фамилии стояло: «погиб 3/I—43 г. — сгорел в танке — крепость г. Великие Луки».
Командир дивизии полковник Кроник выделил Дивину саперов. Танк нащупали металлическими стержнями на середине озера. Вытащить его не успели, ушли дальше на Запад.
Я знал почти все. И вдруг — еще один свидетель Ганс К.
Немец, бывший обер-ефрейтор, бывший военнопленный, продавец джинсов.
Изредка входили и выходили покупатели. Ганс не обращал на
Меня интересовал танк. Что было с танком? Как это было?
Танк возник неожиданно. Грозный, могучий в облаке кирпичной пыли и щебня. Бело-розовый и страшный, как привидение, как божья кара. Все забились в подземелье. Противотанковая пушка у тюремной стены не успела выстрелить, танк со скрежетом вдавил ее в землю и двинулся дальше в глубь крепости.
Он расстреливал пулеметные гнезда, таранил, разрушал капониры, уничтожал зенитки, утюжил ходы сообщений. Носился вокруг тюремной стены и церкви, вдоль вала, откуда должны были появиться пехотинцы Кострецова. Он ждал их.
Танк непрерывно действовал огнем, гусеницами, тараном, парализуя главные опорные пункты крепости. Он бил и отбивался. Его пытались подорвать, зажечь, остановить. Танк сметал на пути своем все преграды.
«Огонь!» — кричали офицеры, но уничтожить русский танк не удавалось. Бронированный дьявол хозяйничал в крепости, бесстрашный и дерзновенный.
Он ждал своих. А свои, семьдесят бойцов, безуспешно пытались пробиться сквозь свинцовый ливень и гранатный град. И срывались, один за другим, по ледяной крутизне. Вниз, к замерзшей Ловати. Мертвые и раненые. Штурм не удался.
Немцы обрушили все силы и весь огонь на одинокую русскую машину. Танкисты могли вырваться из петли: минеры не сразу перекрыли выход из крепости подвижными фугасами. Но экипаж танка продолжал сражаться. Еще оставались снаряды и диски с патронами.
Враги наседали. Пришлось отойти на открытое место, куда не добросить гранату, не дошвырнуть ампулу. Танк устремился в западную горловину крепости. В последний момент танкисты увидели впереди по курсу озеро и успели отвернуть вправо, к кирпичной казарме, почти впритык к земляному валу, где сидели в норах и траншеях немцы…
Стекло со звоном разбилось о броню. Жидкий огонь облил башню, потек по корме к моторному отсеку.
Откинуть люки, выскочить из пламени, спастись!
…Танк выпустил последний снаряд.
…Опустели пулеметные диски.
И тогда — охваченная пламенем машина круто развернулась и ушла… в озеро. Пятеро остались на боевых местах.
Никто не знает и не узнает уже никогда, о чем думали, о чем говорили они в горящем танке. И я не посмею сочинять ни предсмертной песни, ни прощальных слов героев. Точно установлено одно: танкисты не сдались. Ни живыми, ни мертвыми.
Когда фон Засса под конвоем вывели из бункера, его и остатки великолукского немецкого командования, он обвел взглядом подчиненных и процедил, кивнув на советских солдат:
— Русские сражались лучше нас.
Мы сражались лучше. Ведь мы сражались не за кресты, не за звания, не за фамильные замки.
Экипаж Павла Шеметова не рассчитывал ни на награды, ни на бессмертие.
Война была такой долгой, горькой и героической, что затеряться в людской памяти было проще
Официальная комиссия установила: танк «КВ» извлечен из крепостного озера в мае сорок третьего года специальной воинской частью, СПАМ-65; машину отремонтировали и возвратили в строй, останки экипажа захоронили на берегу озера.
Потом, прах героев-гвардейцев перенесли на братское военное кладбище. Там на белокаменной плите высечены их звания, фамилии и должности.
Командир танка гвардии младший лейтенант Шеметов Павел Иванович, шофер из Магнитогорска;
Старший механик-водитель гвардии техник-лейтенант Ребриков Петр Георгиевич, москвич, выпускник автотехникума;
Старший радиотелеграфист гвардии старший сержант Прияткин Михаил Федорович, учитель из Ивановской области;
Командир орудия гвардии старшина Гуков Семен Алексеевич, колхозник из Грузии;
Младший механик-водитель гвардии старший сержант Касаткин Андрей Ефимович, тракторист с Алтая.
И есть в Великих Луках улица Пяти танкистов.
КРИТИКА. БИБЛИОГРАФИЯ. МЕМУАРЫ
Лидия Гальцева
„ПОЭЗИИ ОТЗЫВЧИВЫЙ ЯЗЫК“
Поэзия последних лет пристально вглядывается в человека труда, глубже постигает его нравственную суть, стремится запечатлеть его сегодняшние героические дела.
В творчестве поэтов, живущих на Урале и пишущих о нем, эта тенденция наиболее заметна и плодотворна.
Для ЛЮДМИЛЫ ТАТЬЯНИЧЕВОЙ, писательская судьба которой неразрывно связана с нашим краем, Урал обладает неизменной притягательной силой, является источником ее вдохновения. В ее книге стихов «Снегопад» (Южно-Уральское книжное издательство, 1972), вобравшей в себя стихи последних лет, в том числе лучшие страницы книги «Зорянка», удостоенной в 1971 году Российской Государственной премии имени Горького, самые задушевные и проникновенные строки обращены к Уралу:
Урал, Могучий корень жизни, Исток и помыслов, И сил! Не только символом Отчизны, Ты для меня Россией был. . . . . . . . . . . . . . . . . . Гигант, Достойный восхищенья, Отчизны гордость И броня, Магнитным полем притяженья Ты остаешься для меня!Совсем юной девушкой, в 1934 году, вместе со своими сверстниками приехала Л. Татьяничева в Магнитогорск, где сооружался и уже действовал гигантский металлургический комбинат.