Каменный пояс, 1974
Шрифт:
Выбегаю на улицу, но где его искать, вора? А харьковчане уж вон где. «Не отставать!» — кричит старший.
Ветер осыпает снегом, будто песком. Прикрываю уши ладонями, бегу вслед за хлопцами: хорошо — отдел кадров близко. Ни сундучка, ни шапки уже не жаль, но вот учебники — где их взять?
Меня оформили грабарем. Орудовал ломом, лопатой. Вывозил на тачке землю из котлована. Набросаешь с верхом, и с разгону по доске — вперед! Норма сто тачек. Тяжело. Да что поделаешь, не гулять приехал.
Помню, как-то раз пришли мы, грабари, на работу, смотрим, у котлована диковинная машина стоит. Что за машина?
— Екскаватор это, — пояснил кто-то. —
Радуемся: машина сама будет землю рыть. Наконец-то полегчает. И правда, пришел механик, уселся в кабинке, и техника заработала. Вытянула по-гусиному шею, зачерпнула ведер 30—40 земли и, развернувшись, вывалила куда надо. Вот это да! Мы замерли, наблюдая. Не машина — чудо! И название у нее «деррик», видать, немцы придумали! Жужжит машина, работает, и вдруг… что такое? Ткнулась черпаком в землю, задергалась, будто в судороге, — и ни туда и ни сюда. Что ни делает механик — не идет, хоть лопни!
— Чо рты разинули!.. За лопаты! — кричит десятник.
Пришел иностранный спец — в костюме при галстуке — будто не работа у него, а торжество какое. Покачал головою — грунт не тот. Велел разбирать машину.
С неделю возился механик, и все же добился своего — пошла! Но не прошло и часа, как снова поломалась. Перетянули машину в другой котлован — вроде грунт помягче. И там больше стояла, чем работала, копнет раз-два и готова.
— Вот тебе и на золото купленная!
— Уральская почва ей не по нутру!..
Экскаватор потом еще долго стоял у котлована, но мы уже не восхищались заморской техникой. Брали ломы, лопаты, наваливались на тачки — все равно выполним пятилетку!
Неважно было с механизацией и на стройке жилья: лопата, топор, тачка, в лучшем случае — конная грабарка. И у нас, рабочих, и у тех, кто руководил нами, не было опыта. Недоставало знаний. От фундамента до крыши все работы велись вручную. Глянешь теперь на строящийся дом — людей почти нет. Видно — подъемный кран да два-три человека наверху. Но дом растет. Да еще как! В те же дни на возведение дома ставилось триста-четыреста человек. Раствор поднимали в ведрах, кирпичи на «козе». «Козы» теперь и в помине нет, а тогда без нее невозможно было обойтись. Вскинешь, бывало, ее на спину, и пошел по скрипучим лесам аж на пятый этаж! Пока дойдешь, семь потов из тебя.
И все же, несмотря ни на что, строили! Строили гораздо быстрее, чем при царе. Все старые нормы перекрывали. Мы хоть были и не шибко грамотные, а свою арифметику знали твердо: задумаем две-три нормы дать — так и сделаем. Сроду не ошибались. Правда, иногда независимо от нас, по какой-то причине план срывался. Но и тут мы были начеку — объявляли воскресник. Мало оказывалось воскресника — назначали субботник после работы. И неважно, на какой день приходился субботник — на вторник, четверг или пятницу — все равно. Иной раз на неделю два, а то и три субботника приходилось.
Иностранные спецы только поглядывали на нас да пожимали плечами: что они могли знать, спецы, о нашем упорстве!
Поучившись на курсах токарей, я стал работать в механическом цехе. Мне нравилось обтачивать шкивы, стержни, всякие болванки. Мечта сбылась, чего ж еще? Я радовался. Но мечта, приведшая в цех, звала дальше. Я понял — ликбез это не все. Надо учиться. И первое что сделал — начал читать. Читал все, что попадалось под руку, но чаще стихи, рассказы, повести. Слово «роман», встречавшееся на обложках, отпугивало. Почему, пожалуй, и сам не знал. Может, потому, что секретарь часто упоминал это слово на собраниях? Комсомол воевал тогда с мещанством… Нет, что ни говорите, трудно было разобраться в толстых романах!
Чтение в то время было повальное. Читающих можно было видеть в очереди у магазина, на лесах, в столовой, перед заступлением на смену: читали везде, как только выпадала свободная минута. А в бараках, где не полагалось гасить свет, — засиживались над книгой до утра.
Да иначе и быть не могло: люди стремились к знаниям. О книге, источнике знаний, говорили всюду. Даже в договорах на соцсоревнование. Кроме обязательств чисто производственного характера строители, как правило, брали обязательства: прочитать столько-то книг, провести читательскую конференцию, выписать такую-то газету или журнал.
Спрос на книги изо дня в день увеличивался, и в библиотеках порой просто нечего было выдавать читателям. Кто-то использовал эти временные затруднения и подкидывал в бараки то «Жития святых», то бог весть когда изданные романы, в которых на все лады восхвалялся «капиталистический рай». Шла жестокая классовая борьба, и комсомольский секретарь был прав, вынося разговор о книгах на собрания. Для нас, окончивших ликбез, — это был своего рода компас.
С приходом лета курились дороги, поднимались облака пыли. А вокруг ни кустика, ни деревца — буквально никакой зелени. А как хотелось, отработав смену, побродить где-нибудь в тени деревьев, подышать свежим воздухом. Места для отдыха не было. Не один раз обсуждался этот вопрос на партийных и комсомольских собраниях. Правда, был заложен парк, но ни деревьев, ни зелени там пока не было. И вот тогда кто-то подал идею насчет пальм.
— Каких пальм?
— Железных, конечно.
Идея захватила многих. А что — пока поднимутся деревья, будут стоять пальмы! Сказано — сделано! Вскоре были завезены столбы. Хлопцы-умельцы навырезывали «пальмовые листья» из железа. И столбы и листья выкрасили в ярко-зеленый цвет. А поставить пальмы уже не составляло труда. Все решил субботник, на который вышло более тысячи комсомольцев.
«Парк» поднялся за какие-то считанные дни. Еще недавно был пустырь, и вдруг — Африка. Даже самим не верилось. Но и тут и там на аллеях шумели «пальмы». А под ними гуляли влюбленные.
Более десяти лет стояли пальмы. За это время, как и следовало ожидать, поднялись саженцы — родился настоящий парк металлургов. Потом писала об этих пальмах Людмила Татьяничева:
Давно эти пальмы-времянки Руками сынов снесены. Деревьям в разросшемся парке Весною аллеи тесны. Но, помня о годах былинных, Мы вспомним и первую сталь. И то, как мы ждали любимых В тени металлических пальм.Комсомольцы первые взялись за озеленение города. Сперва высаживали сосны, ели, но они почему-то не приживались. Мы с грустью смотрели на порыжевшие иголки и думали: как же тут жить, если даже деревья не растут?