Каменный пояс, 1977
Шрифт:
Следующим шагом (и, соответственно, выполнением следующего пункта прогностического расчета Прянишникова) следует, очевидно, считать эксперимент в Шадринском совхозе-техникуме, где в 1962 году были введены беспаровые плодосменные севообороты с массовым применением азотных и фосфорных удобрений — это по отношению к среднему уровню урожайности улучшенных зернопаровых севооборотов дало прирост зерна и кормовых культур еще в два раза (с каждого гектара пашни), что по отношению к уровню 1925 года дает прирост сельскохозяйственной продукции примерно в 6 раз. В чем же тогда Прянишников видел еще резервы — для восьмикратного увеличения продукции?
Перечитывая труды выдающегося советского агрохимика, не трудно убедиться, что Д. Н. Прянишников никогда в своих расчетах полеводство не отрывал от животноводства; наоборот, он всячески подчеркивал, что наибольшая
«как правило, необходимо сочетать земледелие и животноводство в одном хозяйстве и организовать производство растительных и животных продуктов одновременно».
Последнее соображение, третья «отправная точка» в расчетах академика Прянишникова, пожалуй, наиболее важная, ибо она отражает гармоничную форму развития социалистического сельского хозяйства и, как показывает опыт передовых хозяйств Зауралья, именно здесь кроется решение задачи, сформулированной им полвека назад. С этой точки зрения становится понятным и парадоксальное, на первый взгляд, заявление Овсянникова о том, что максимальную прибавочную продукцию в хозяйстве можно получить (и нужно ожидать) не при переводе его полеводства на беспаровой плодосменный севооборот, а выбором наиболее оптимального «конкурирующего отношения», которое для каждого конкретного хозяйства, с учетом специфики его земельной агротехники, оснащенности тракторами, комбайнами и прочих факторов, должно быть свое собственное.
Исходя из этой концепции, своими истоками, как мы видим, уходящей в теорию интенсификации социалистического сельского хозяйства академика Д. Н. Прянишникова, Овсянников, занимавший в то время пост заведующего отделом экономики Курганского института зернового хозяйства, произвел расчеты, которые показали, что на тех же землях Зауралья, применяя научно обоснованные «конкурирующие отношения» между полеводством и животноводством, можно в течение ближайших пяти лет добиться у д в о е н и я продукции, что в пересчете на уровень сельскохозяйственного производства страны в 1925 году дает прирост в 8—10 раз. Другими словами, прогноз Прянишникова может быть выполнен даже с превышением. Однако не умозрительны ли эти заключения?
«Мышление, — когда-то сказал Аристотель, — доблестнейшее занятие человека, верх блаженства и радость в жизни».
Когда же речь идет о двойном (!) увеличении продуктивности в хозяйствах, где на учет взят каждый плодоносящий акр земли, афоризм Аристотеля поневоле, хочешь — не хочешь, приобретает откровенно иронический оттенок. Практика! Только экспериментальная проверка «конкурирующего отношения», в конкретном, «земном», а не опытно-экспериментальном хозяйстве могла дать ответ на вопрос о том, действительно ли «мышление — радость в жизни», а не маниловщина. Понимал это, конечно, и Овсянников… Понимал и тем не менее упорно, пользуясь каждой возможностью — в статьях, в выступлениях на всевозможных совещаниях и семинарах, в заключениях и справках, которые ему приходилось составлять «по роду службы», доказывал: при правильной организации ведения хозяйства на землях Зауралья производство продукции можно удвоить.
Но при всем этом где-то в глубине души все время сосал червячок сомнения: не смогут. Это ведь только так — на бумаге и на словах кажется, что найти правильное соотношение между полеводством и животноводством не сложно. А на самом деле за оптимальной стратегией хозяйства, за тем самым «конкурирующим отношением», к которому до сих пор многие руководители совхозов и колхозов относятся как к школьной задачке (надо, мол, решим, — но хозяйство-то все равно нужно вести не «по задачке», а по плану, основываясь на опыте!), кроется целая система. Нет, не найти в области такого человека, который проникся идеей оптимальной стратегии настолько, чтобы подчинил ей все — это ведь не частная задачка увеличить процент зерновых на пашне до семидесяти процентов или, скажем, «рвануть» план по мясу за счет летней кампании по уткам; оптимальная стратегия требует пересмотра достижений всех звеньев хозяйства, это система с обратной связью, требующая беспрестанной корректировки исходных данных, самой задачи в зависимости от общей обстановки и получаемого решения… Система! Где найти такого гибкого, цепкого руководителя, который смог бы вести хозяйство подобно штурману реактивного лайнера, подчиняя курс, скорость, высоту и еще десятки
Нельзя сказать, что заявление Овсянникова в обкоме было встречено с недоверием или наоборот — с полным пониманием, скорее уж и не то, и не это, хотя в обоих случаях по разным причинам. Что беспаровая система в ее высшем, так сказать, назначении, когда она должна являться следствием самого стратегического замысла — на тех же землях вдвое увеличить продуктивность пашни, в области воспринимается с трудом, с недоверием — было, конечно, известно. И вывод напрашивался сам собой: нужно не просто проверить метод оптимальной стратегии в производственных условиях, а доказать его реальность в самом что ни на есть рядовом хозяйстве, превратив его в своеобразную школу принципиально новых методов хозяйствования. Однако направлять в колхоз, скажем, или в совхоз для этой цели автора метода… Не слишком ли большая роскошь для области? Кандидат наук, заведующий отделом института… Над докторской, ходят слухи, работает! Но главное даже не в этом: в кои-то веки отдел экономики института сумел овладеть обстановкой в области… Может, «овладеть» и не то слово, однако трезвые анализы и прогнозы на их основе тоже ведь чего-то стоят, и неизвестно, что же в данном случае важнее: хозяйство-школа или ученый-экономист в масштабах области…
А сам Овсянников? Да, для докторской материала «сверх головы» — садись и пиши. Но что он сможет сказать нового в этой докторской по сравнению с кандидатской? Принципиально нового… Все то же беспарье, все те же развитые, проанализированные данные по совхозу-техникуму? Нет, как ни крути, а принципиально новое может сейчас лично для него, Овсянникова, заключаться в единственном — в проверке идей оптимальной стратегии сельского хозяйства в промышленных масштабах, хотя бы в рамках одного какого-нибудь, однако вполне реального, «земного» хозяйства. Вот тогда и докторская обретет «земную плоть»…
Соображения, конечно, довольно схематичные, на самом деле все было сложнее и глубже, и не последнюю роль в окончательном решении сыграло и самолюбие или честолюбие, если точнее: когда-то Бугаев оторвал от дела, которое уже тогда приоткрыло такие захватывающие перспективы, что и сейчас нет-нет да и кольнет сердце обидой — другой доводит дело. Хотя и близкий, может, самый близкий друг, но все же не ты. Не сам. И вот теперь, когда удалось нащупать в беспарье новую ступень, когда вызрел и ясно видится метод, в котором и само-то беспарье играет уже подчиненную роль… Неужели и это дело будет внедрять в жизнь кто-то другой?
И снова визит в обком: «Дайте хозяйство. Я должен сам проверить свои идеи. Хотя бы временно — лет на пять. Докажу, что прав, — передам другому. Провалю… Нет, не провалю. Не могу провалить».
В то время секретарем по сельскому хозяйству был выбран уже другой — Энвер Кадырович Салих, бывший до этого первым секретарем Катайского райкома партии. Они были знакомы давно, Овсянников в Катайске был много раз, и Салиху не надо было доказывать, что Овсянников не может провалить дело. Как, впрочем, не надо было доказывать и важность самого решения — проверку «сумасшедшей идеи» в реальных условиях самим автором. Салих усмехнулся, покачал головой, выслушав соображения Овсянникова — где бы он мог, или точнее — хотел бы проверить свои идеи, и заявил: «Хорошее хозяйство давать тебе — какой толк, не поверят в твои идеи, плохое — есть все же риск… А зачем нам рисковать? Так что в самую точку надо тебя направлять в среднее хозяйство… В колхоз «Родина» пойдешь?» — «Но ведь это колхоз! Там свой устав, свои порядки — кто мне позволит экспериментировать?» — «Если есть голова на плечах — докажешь, поверят, разрешат… Поезжай, познакомься с колхозом».