Каменный Пояс, 1980
Шрифт:
«Одновременно прилагаю письмо начальнику курсов».
Письмо — о чем?
«Прошу Вас, уважаемый товарищ, допустить к экзаменам на шофера учащегося Ваших курсов С. В. Крылова.
Со своей стороны я постараюсь в самый короткий срок, по получении необходимых сведений, вытребовать его метрики и позаботиться о получении паспорта.
Ни одно письмо до того, — да, кажется, и после — не несло ему столько радости, как это.
Поручительство Фадеева помогло. Крылов сдал экзамены,
Дорогой тов. Аксенов! Направляя Вам письмо т. Финютиной М. Т., прошу Вас через райсобес оказать ей помощь. Может быть, свидетельство сослуживца ее мужа о том, что муж действительно погиб в январе месяце 1942 года, а также личная справка т. Финютиной об утере ею формального извещения о гибели мужа будут достаточны для установления ей государственной пенсии. У нее пять человек детей, из них трое малолетних на ее иждивении.
Не откажите поставить меня в известность…
Июнь 1946 г.
Направляю Вам письмо ревизионной комиссии колхоза им. Фрунзе о хищении социалистической собственности в колхозе и о волоките в районных организациях в разборе этого дела…
О принятых мерах прошу поставить меня в известность…
Июнь 1946.
Дорогой Иван Федорович!
Направляю тебе письмо Ефанова Д. Е. и письмо к нему дирекции Чусовского металлургического завода.
Нельзя ли пойти навстречу этим престарелым людям и отпустить их дочь с завода?
Июнь 1946 г.
Поддерживаю просьбу Шарлыкского райсовета о передаче ему локомобиля и генератора…
Шарлыкский район — мощный сельскохозяйственный район, отдаленный от железной дороги. Надо учесть, что районные власти уже израсходовали более двухсот тысяч рублей на строительство электростанции.
Отмена решения о выдаче им локомобиля и генератора ставит районные организации в безвыходное положение.
Июль 1946 г.
Прошу Вас оказать помощь Лене Зиновьевой в том направлении, чтобы она могла продолжать учиться. Из прилагаемого письма можно видеть, что мать ее осуждена. Но дети за родителей не отвечают.
Не откажите поставить меня в известность о принятых Вами мерах…
Декабрь 1946 г.
Уважаемая Александра Михайловна!
При всей тяжести сложившихся у Вас семейных обстоятельств, я думаю, что Вы поступили совершенно правильно, вступив на самостоятельный путь жизни. Мне кажется, что в таких случаях только работа и, конечно,
С дневником Вашим я ознакомился и с благодарностью Вам его возвращаю…
Январь 1947 г.
Шесть из четырех тысяч…
«Фадеев не терпел нейтральных в борьбе. Здесь — ключ к фадеевскому характеру. Запомним его таким…»
Это написала Вера Инбер. Она знала Фадеева много лет.
Сельвинский. «Контрольный экземпляр». Пришвин. «Сигнальный экземпляр». Головко. «Контрольный…». Адалис. «Сигнальный…».
Мы не в книжной палате столицы — в библиотеке небольшого районного городка. Но откуда здесь книги с такими штампами?
Оттуда же, откуда и эта, с дарственной надписью известного писателя:
«Дорогому Александру Александровичу — от всей души и сердца, с глубокой благодарностью…».
Книги — из личной библиотеки Фадеева. И попали они сюда не случайно.
…Книг в Сорочинской библиотеке было мало. Читатели непритязательные еще кое-как мирились. Читатели «со стажем» выбывали один за другим. Фадеев узнал об этом в первую свою предвыборную поездку.
Месяца два спустя от него прибыло письмо:
«Я уже зондировал почву насчет пополнения Вашей библиотеки».
Но — не скрывал депутат — «зондирование» оказалось неутешительным. Москва занималась комплектованием библиотек для городов и сел, которые находились на территории, разграбленной фашистами, книги направлялись прежде всего туда.
«Болел, не мог продвинуть вопрос с книгами…» —
писал Фадеев в другой раз, месяцем или двумя позднее.
И вдруг книги стали приходить — день за днем, посылка за посылкой. Не из Госфонда. Не из Центрального библиотечного коллектора. Новые издания классиков… Только что вышедшие романы и повести… Томики стихов военных лет и первого мирного года… На многих были типографские штампы: «контрольный…», «сигнальный…». На некоторых оказались дружеские надписи и посвящения.
Их присылал Фадеев.
Они были ему дороги, книги друзей. Но у него в шкафах эти тома и томики стояли как сувениры, как реликвии, а в Сорочинске людям нечего было читать. И Александр Александрович решительно снимал их со своих полок.
После войны в мордовском селе Кузлы, находящемся в сорока километрах от районного центра — Пономаревки, плохо было с организацией культурно-массовой работы. Особенно остро ощущалась нехватка книг.
Секретарь комсомольской организации колхоза «Путь к коммунизму» Григорий Никитин посоветовался с товарищами, и все вместе они приняли решение обратиться за помощью к Фадееву. В мае 1946 г. депутату послали письмо.
Месяца через полтора колхозная молодежь получила от Александра Александровича девять посылок с художественной литературой. Многие книги были с дарственными надписями Фадееву.
Такие же посылки пришли в Деминскую начальную школу. И в школе, и в колхозе библиотеки назвали «фадеевскими»…