Каменный Пояс, 1980
Шрифт:
Из Москвы в Новосергиевку звонят не часто. И утренний телефонный звонок немедленно собрал вокруг аппарата всех, кто в этот час оказался в маленьких комнатках Совета.
— Москва?! У телефона. Да, она самая. Товарищ Фадеев? Здравствуйте, товарищ Фадеев, очень рада. Настроение? Вполне нормальное. Урожай хороший, готовимся
Хозяйка кабинета положила трубку на рычаг, обвела взглядом присутствующих и сказала:
— Подписан указ. Наш. Тот самый…
…До городского звания Новосергиевка не доросла, но и селом ее не назовешь.
Довольно большая железнодорожная станция. Промышленные предприятия. Наконец, давняя «столица» крупного района. На языке географов, «типичный населенный пункт, относящийся к категории рабочих поселков». Так он и значится со времени памятного фадеевского звонка.
А до этого существовало как бы две Новосергиевки. Одна — станция и дома вокруг нее. Вторая — все остальное. В разных частях Новосергиевки и органы власти оказались разными. На станции — поселковый Совет, в центре — сельский. Каждый Совет вел свою линию в застройке. Различной была организация и оплата труда в больницах, в школах.
Из разговоров с избирателями Фадеев узнал об этом. Сам проверил. Убедился: да, так оно и есть на самом деле. И неожиданно стал резким.
— Говорите — писали? Говорите — требовали? По какому праву отступили? Как смели примириться? Ведь не личное — государственное это дело. Надо было стучать во все двери!
На следующий день, уезжая, он увозил с собой папку со всей обширной перепиской по этому вопросу.
И вот звонок: Новосергиевка — рабочий поселок. Значит, Совет один — поселковый. Хозяин всему — он. Работа пойдет по-новому.
— Рассерчал тогда Александр Александрович, — неожиданно сказал кто-то из свидетелей телефонного разговора.
— Рассерчал да помог, — вставил другой.
— Что и говорить — помощь настоящая! Но и урок тоже немалый. Нам всем урок. Видишь правоту свою — не отступай!
Крыша походила на решето: разве только дыры покрупнее.
Под весенними лучами весело таял снег, а будущие ветеринары весне не радовались.
— Латайте!
— Лет пять латаем!
— Металл строго фондируется.
— Будем жаловаться дальше…
И куда только ни жаловались! Обошли всех в районе. Обошли всех в области. Писали в главное управление. Но в лучшем случае получали обещания, да и то — шаткие, неуверенные.
— Фадееву напишем! — сказал кто-то из комсомольского комитета техникума. — Пусть, как депутат, протянет бюрократов. Про такое и в самой «Правде»
Предложение встретили вполне серьезно. Но, пораздумав, тут же отвергли — по соображениям литературным.
— Нечего его отвлекать! Фельетоны другие пусть сочиняют. А то все конгрессы, съезды, заседания, письма наши… А романы и повести писать кто будет?
С этим согласились, кажется, все. Но — с потолка лило пуще прежнего, и кто-то из наиболее решительных Фадееву все же написал.
В техникуме узнали о своеволии и решили, написал, так написал, письма не воротишь.
…Ответа из Москвы долго не было. Прибыл он откуда-то с Урала. Обыкновенный, стандартный наряд, каких в каждой организации получают немало: то на лес, то на ткани.
— Наряд на железо! Вот она, крыша! — обрадовались в техникуме.
— А металл-то… Металл фадеевский!
Только сейчас дошла очередь до забытого в радостной сумятице препроводительного листка. В нем же, этом листке, черным по белому говорилось: «По личной просьбе депутата Верховного Совета СССР…».
— Курсант Крылов, предупреждаю — к экзаменам вы допущены не будете…
Смысл слов завкурсами дошел не сразу.
— Вы же понимаете: не могу я этого сделать. Паспорт — документ главнейший!
Ах да, паспорт… Шестнадцать ему минуло давным-давно, право на паспорт получил еще два года назад. Но работал тогда в колхозе и жил в селе, а там паспорта не выдавали. На курсы зачислили по справке сельсовета: был недобор — не придирались.
— Придется, Крылов, сдавать со следующей группой…
Через три месяца? И это теперь, когда наяву и во сне представлял себя за баранкой?
— Нужны метрики! — сказали ему в милиции.
— Метрик нет.
— Затребуйте по месту рождения…
Сергей не помнил ни отца, ни матери, и только приблизительно мог сказать, когда родился. Помнил лишь детдом, последующие годы. Но и детдом, который заменил мальчишке родную семью, найти сейчас он не мог: после войны его перевели куда-то на запад.
Метрики. Паспорт. Они ему даже снились.
— Пойди к депутату, — посоветовали товарищи.
Депутат райсовета оказался шофером и человеком душевным: вместе побывали в паспортном отделе, у начальника милиции, даже у председателя районного исполкома.
— Порядок есть порядок, — твердо заявил председатель.
Поразмыслив, Сергей написал Фадееву.
…Ответ пришел за несколько дней до первого экзамена. Он был коротким и деловым:
«Сообщите мне точнее место Вашего рождения, год рождения и название детдома… По получении этих сведений я смогу Вам помочь в выдаче паспорта…».
Значит, все: три месяца ожидания. Может, даже больше — он ведь толком не ответит ни на один из вопросов. Но дальше оказалась приписка: