Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Шрифт:

Я безнадежно смотрю на рассохшуюся фанеру. Куплю ли себе другую гитару? Наверное, найду более звучную, более красивую и сочиню новые песни. Но будут ли под новую гитару звучать мои старые песни?

Песня первая.

УЛИЦА ПРОБУЖДЕНИЯ

Она к мечте выходит от окраины, Она пряма, ей не к лицу унылость. Как
счастлив тот, кому она подарена,
А мне здесь жить, увы, не приходилось. Любя зарю, предпочитал закаты я. Мне не везло, я просыпался поздно. Ах, улица, не ты ли виновата, Что на душе не солнечно, а звездно.

Трудно сказать, досадно ли было мне, что я жил на улице Спецдревесины. Все другие в поселке носили звучные имена — Степная, Солнечная, Красная… А та, что выходила окнами на речку и соприкасалась с нашей огородами, называлась улицей Пробуждения. По ней мы шли с удочками на утреннюю зорьку, и, наверное, можно было бы сказать, что и я жил на улице с таким красивым названием, но на конвертах писем, которые мы получали нечасто, стояло — «Улица Спецдревесины». Как ни пытался я разгадать тайну странного и нелепого названия, так ни до чего и не додумался: не считая росших в палисадниках акаций и тополей, деревьев в нашем краю не было. А что вообще может представлять собой спецдревесина, я, по малости лет, не соображал. Жил на нашей улице Ванька Будаев — спец по кизякам. Мама, когда называла его так, вкладывала в слово «спец» одобрение. Но что такое спецдревесина? Хорошее дерево?

Однажды бабушка рассказала: это председатель сельсовета Огурцов самолично придумывал названия каждой новой улице в поселке. Какой смысл в них вносил, никто не узнавал. А мне дядя Митя ответил так:

— Спецдревесина — спецдревесина, а улица Пробуждения — самая восточная в поселке, она первой солнышко встречает. Это чтобы всем нам поменьше спать, пораньше вставать, побольше работать.

Чудной человек дядя Митя Огурцов. Кем он был мне? Никем. Однако вел себя со мной так, будто родственник. Давным-давно, когда я только появился на свет, он подарил мне гитару. Легко представить, как это было: не ко мне он, конечно, явился, а к моей маме. Постоял смущенно подле моей кроватки, ушел, ничего не сказав, но скоро вернулся с подарком:

— Держи, Шура! Вырастет твой сынище — певцом будет, вспомнит обо мне. Я-то игрок неважнецкий, — показал он левую руку, на которой не хватало пальцев. — Война помешала. Ну, а твоему пацану сгодится. Вон голосище-то какой…

Почти пять лет гитара пролежала без движения, пока, наконец, я, роясь в чулане, не обнаружил желтый, покрытый пылью, не известный покуда мне предмет. Я выволок его на крыльцо и стал колотить по струнам.

— Эге, малец! Да ты уже музыкант, — засмеялся подошедший дядя Митя.

— Здалассте, — прошепелявил я.

— Нут-ко, дай я тебя поучу. Классическая вещь. Произведение знаменитого композитора Бетховена! — дядя Митя смешно изогнулся. — Учись, пока я жив! — он зажал единственным пальцем левой руки самую тоненькую струну, дернул ее правой и тут же шлепком ладони по корпусу заглушил жалобный звук — Уловил, малец? «Смерть клопа» называется.

— Как смельть клопа?

— А вот так! — дядя Митя еще раз хлопнул по лаковой поверхности. — Р-р-аз — и нету клопа.

Когда он ушел, я также схватил струну. Она больно обожгла палец, оставив кровоточащую полоску. И гитара была возвращена в чулан. Бабушка заметила:

— И правильно. Рано тебе еще баловаться этой штуковиной. Эвона, больше тебя. Давай лучше попей молочка да пойдем.

Собирать коровьи лепешки, щепочки, палочки — самое скучное в мире занятие, но с бабушкой спорить бесполезно, к тому же я понимал, что без меня ей одиноко. И вот мы шли по пыльной дороге, подсвеченной с обеих сторон искрами «огоньков» — так у нас назывались ярко-оранжевые цветы. Их маленькие купола тихо покачивались на ветру, сливались в единое пламя, и оно тянулось до самого горизонта, над четкой линией которого виднелась коробочка молочной фермы, куда мы, не торопясь, двигались.

— Санька, не зевай! — бабушка указывала на очередную лепешку. — Што зенки пялишь?

Я поддевал высохший блин деревянной лопаткой и бросал его в мешочек, привязанный к поясу. Рядом кланялась бабка, она охала и кряхтела, потому что недавно простудилась и маялась поясницей.

Коровьи прелести мы собирали по необходимости: не было дров. До тайги двести километров, а техники в колхозе мало. Правда, дядя Митя говорил, что на следующий год дадут пару тракторов и машины, тогда про кизяки можно забыть. А эти лепешки мы складывали в стайке, пока не наступала предсенокосная пора — заготовки топлива.

Я представил, как лошади послушно топчут зеленовато-коричневый круг, посредине его стоит Ванька Будаев в закатанных по колено штанах и покрикивает:

— Шалишь, милай!

Кони вскидывают грязные копыта, скалят зубы, тревожно прядут ушами и вновь продолжают однообразную работу.

— Доле-ее-ей! — командует Ванька.

Бабушка с матерью хватают ведра, зачерпывают из большой железной бочки речную воду и торопливо выливают ее в густеющую постепенно массу.

— Еще-е-е!

Ваньку слушались, и он себе цену знал. Я его тоже уважал и с нетерпением ждал, когда он покончит с делами и сядет обедать. Выпив рюмку и закусив, он пел протяжные песни. «Умер жульман, умер жульман за каменной стеною-ю-ю…»

— Вань, а кто такой жульман?

— Жульман-то? Это человек такой.

— Его, что ли, звать так?

— Э-э, нет! Жульман — это разбойник. Ты, Саньте, лучше не мешай, сядь и запоминай. Мы потом с тобой в клубе споем.

— Споем. Только я не хочу про разбойника…

— А ты слушай сюда…

Ванька пьянел, глаза его зажигались бесовским огнем. Наступал черед частушек…

— Опять зеваешь! — возвращала меня к действительности бабушка. — Уж я тебе задам как-нибудь! Матери нажалуюсь.

С фермы мы возвращались в сумерках. Огоньков в степи не было видно, зато в небе все больше зажигалось звезд. Но смотреть на них нелегко. Я беспомощно тер веки, то и дело спотыкался, но каждый раз меня выручала сухая бабушкина рука. «Спать хочешь? Ну, потерпи малость, еще чуток — и придем».

Кажется, я засыпал по дороге, потому что осознавал себя уже утром, когда в выбеленной комнате становилось ослепительно светло от солнца. Но иногда сквозь дрему пробивались мамины слова:

— Устал, сынок?

Поделиться:
Популярные книги

Ваше Сиятельство 3

Моури Эрли
3. Ваше Сиятельство
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Ваше Сиятельство 3

Сиротка 4

Первухин Андрей Евгеньевич
4. Сиротка
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
6.00
рейтинг книги
Сиротка 4

Последний попаданец 5

Зубов Константин
5. Последний попаданец
Фантастика:
юмористическая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Последний попаданец 5

Неудержимый. Книга XV

Боярский Андрей
15. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XV

Мимик нового Мира 6

Северный Лис
5. Мимик!
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Мимик нового Мира 6

Неудержимый. Книга XII

Боярский Андрей
12. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XII

Шипучка для Сухого

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
8.29
рейтинг книги
Шипучка для Сухого

Убийца

Бубела Олег Николаевич
3. Совсем не герой
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
9.26
рейтинг книги
Убийца

Попытка возврата. Тетралогия

Конюшевский Владислав Николаевич
Попытка возврата
Фантастика:
альтернативная история
9.26
рейтинг книги
Попытка возврата. Тетралогия

Таблеточку, Ваше Темнейшество?

Алая Лира
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.30
рейтинг книги
Таблеточку, Ваше Темнейшество?

Камень. Книга вторая

Минин Станислав
2. Камень
Фантастика:
фэнтези
8.52
рейтинг книги
Камень. Книга вторая

Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

Ардова Алиса
2. Вернуть невесту
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.88
рейтинг книги
Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

Ученичество. Книга 1

Понарошку Евгений
1. Государственный маг
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Ученичество. Книга 1

Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце

Лесневская Вероника
2. Суровые отцы
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце