Каменный век (с иллюстрациями)
Шрифт:
Такой оборот дела не остановил медведя. Обезумев от боли и ярости, он подступил к дереву и начал взбираться наверх. Гром попытался ударить его дубиной, но в неудобном, согнутом положении трудно было как следует размахнуться, и медведь почти не заметил удара.
– Надо заманить его наверх, потом спуститься и бежать, – сказал Гром.
И оба стали проворно подыматься на верхушку.
Зверь не отставал от них, и, когда ветви стали трещать и гнуться под тяжестью его огромного тела. Гром и девушка быстрым движением перенеслись на соседнее дерево.
В этот момент другой медведь
Гром посмотрел на девушку глазами, в которых внезапно появился испуг.
– Можешь ли ты бежать очень быстро? – спросил он.
Девушка коротко засмеялась.
– Я убежала от волков, – напомнила она ему.
– В таком случае нам нужно бежать, – продолжал он, – быть может, очень долго, до тех пор, пока мы не найдем места, где сможем обороняться.
Когда оба медведя были высоко на деревьях, Гром и девушка с быстротой коршуна, сомкнувшего крылья, скользнули вниз, и, подобрав лежавшие на земле копья, понеслись по направлению к линии дымящихся холмов. А за ними тяжелым галопом понеслись хищники.
Действительно, девушка бежала так хорошо, что Грому, славившемуся в племени своим быстрым бегом, не пришлось заметно умерять шаг ради нее. Он бежал позади нее – на случай внезапного истощения ее сил – и зорко выискивая подходящее убежище, умело сокращал путь, желая сберечь ее силы. Он знал, что, если она упадет обессилев, он остановится и над ее телом совершит свою последнюю битву.
В продолжении часа девушка бежала легко, затем она стала обнаруживать легкие признаки изнеможения. Лицо ее потемнело. прерывистое дыхание вырывалось из раскрытых губ и дважды она уже споткнулась. В приступе щемящего страха Гром заставил ее опереться на свою мускулистую руку и, ободряя, указал вперед. Прямо перед ними ясно выделялись контуры гор, рассеченных узким ущельем.
– Там должны быть скалистые уступы, – сказал он, – где мы сможем защищаться. Там тебе можно будет отдохнуть.
Обогнув опушку непроходимой чащи, они внезапно вынеслись на край зеленой равнины и увидели перед собою, не дальше чем в полумиле, ровное ущелье. Его стены, обнаженные или покрытые ползучим кустарником, представляли собою хаотическое скопление горных обломков и скал и казались верным убежищем от преследователей.
Но поперек пасти ущелья тянулся страшный барьер. Из зигзагообразной трещины в раскаленной земле от одной стены к другой выходили языки красного пламени, поднимаясь кверху на несколько метров, падая назад, снова взвиваясь и клонясь в стороны, как бы в фантастическом танце.
Гром остановился – с сердцем, исполненном трепета и изумления. Девушка опустила глаза, в которых горел невыразимый ужас зверя перед непонятной стихией природы, колени ее подогнулись, и она стала падать. Это вернуло Грому самообладание. Медведи были так близко, что он слышал их тяжелое, свирепое дыхание.
Резким движением поставив девушку на ноги, он сказал ей несколько слов голосом, который привел ее в сознание. Затем, крепко дернув ее за кисть руки, он устремился прямо на барьер. Девушка прижалась к нему и проворно бежала, не подымая опущенных к земле глаз.
Когда они приблизились к пылающему барьеру, немного справа в линии огня показался прорыв длиною в несколько метров, и Гром направил свой бег в центр этого места. Когда они проносились мимо огненной трещины, сильный жар охватил их полунагие тела, и девушка обезумела от ужаса и отчаяния. Ослепленная, она пробежала еще десять шагов и с глубоким протяжным криком упала без чувств. Но, прежде чем тело ее успело коснуться земли. Гром подхватил ее и поспешно оглянулся.
Медведи не преследовали их больше. Воя и рыча, они остановились на расстоянии брошенного копья и в яростной нерешимости топтались на месте.
– Они боятся Светящихся Плясунов, – сказал себе Гром и добавил со взрывом ликования: – А я их не боюсь.
Тут только, очнувшись от возбуждения, заметил он, что земля в этом месте, сухая и голая, жестоко жгла ступни его ног. Он сделал несколько шагов вперед, где снова начиналась зелень, и положил свою ношу на густую траву. Затем снова обернулся к медведям.
Видя, что их добыча не делает дальнейших попыток ускользнуть, хищники пришли в еще большую ярость. Некоторое время Гром боялся думать, что они отважатся пойти сквозь барьер, но затем с радостью убедился, что огонь вселял в животных непреодолимый ужас. В нерешительности потоптавшись на краю зеленого луга, они, как бы по взаимному соглашению, метнулись прочь и скрылись в густой чаще.
Гром слишком хорошо был знаком с непобедимым упрямством их породы и не думал, что хищники отказались от охоты.
Но, чувствуя себя сейчас в безопасности и видя, что девушка очнулась и сидит, устремив пристальный взгляд на линию огня, он обратил все свое внимание на эти странные – сияющие и прыгающие – огненные образы, которым они были обязаны своим спасением.
Насторожившись, держа дубинку и копье наготове, он стал медленно приближаться к барьеру, к тому месту его, где пламя было ниже и менее опасно, чем в других местах. Сильный жар заставлял его все время остерегаться, но под устремленным на него взглядом девушки он не обнаружил ни малейшего признака страха. На расстоянии двух метров он остановился, наблюдая за острыми извивающимися языками света. Излучаемый ими жар на этом расстоянии был почти невыносим для обнаженных членов его тела, но чем дольше стоял он здесь, тем сильнее укреплялась в нем надежда. Пылающие Плясуны не выказывали намерения напасть на него.
Под конец он отважился протянуть копье и коснулся – очень почтительно – верхушки пламени. Кожаные ремешки, которыми было привязано к древку кремневое острие, задымились и с шипением сморщились.
Он с беспокойством отдернул оружие и стал щупать верхушку копья. Оно почернело и жгло пальцы при прикосновении. Но, видя, что огненные языки продолжают по прежнему свою пляску, он повторил этот опыт еще несколько раз, силясь понять все детали этого явления, в то время как девушка со своего места следила за его движениями глазами испуганного ребенка.