Камеристка
Шрифт:
Сама Мария-Терезия жила в роскоши, но не расточительно. Она была ярким примером строгости нравов, чувства ответственности, умеренности во всем и набожности. Если ее придворные нарушали супружескую верность, она реагировала в высшей степени немилостиво. Однако на любовные интрижки своего супруга, императора Франца, которого она боготворила и с которым прижила шестнадцать детей, она великодушно закрывала глаза.
Маленькую эрцгерцогиню Марию-Антуанетту уже в возрасте двенадцати лет обручили с дофином Франции. Ему тогда было четырнадцать, и он являлся внуком короля Людовика XV.
Мария-Антуанетта была самой хорошенькой из дочерей Марии-Терезии. И именно
Когда Марии-Антуанетте исполнилось тринадцать, из Парижа прибыли куклы, одетые в миниатюрные копии тех нарядов, которые считались en vogue. [8] Качество гардероба, белья и аксессуаров способно было удовлетворить самые высокие требования. Парикмахер-француз прибыл ко двору и создал для юной дамы новую прическу, которая лучше подходила к ее лицу. Затем ко двору явился зубной врач, который потратил целых три месяца на то, чтобы сделать улыбку девочки белоснежной.
8
Модный (фр.).
Потом будущая королева училась, как должна двигаться дама при Версальском дворе. Тень мадам де Тессье постоянно шла впереди нее.
Мария-Антуанетта, будущая королева, оказалась послушной и усердно выполняла все требования. Она знала, что ее замужество всего-навсего политическое решение и к любви оно не имело ни малейшего отношения.
Людовик же вообще был не в восторге от женитьбы. Он еще не интересовался женщинами, и одна мысль о близких отношениях пугала его. Он был неуклюжим пятнадцатилетним подростком с дурными манерами, который даже на публике ковырял в носу, к тому же он был большой, толстый и не очень чистоплотный.
На самом деле он больше походил на брюзгу, чем на придворного кавалера. По характеру же Людовик был застенчивый и трусливый, что еще усиливалось от его близорукости. После смерти отца и старшего брата, когда ему только исполнилось двенадцать, он неожиданно стал наследником престола. Тогда от страха мальчик даже расплакался.
В апреле 1770 года должна была состояться свадьба юной пары, которая еще ни разу не встречалась. Канцлер Кауниц дал задание графу Мерси, [9] а герцог Шуазель своему заместителю месье Дюрфору устроить все дипломатическим путем.
9
Графа Мерси Мария-Терезия считала лучшим другом.
Граф Мерси, мудрый человек и опытный политик из Лотарингии, первый заметил, как плохо обстоят дела с образованием эрцгерцогини.
— Она совершенно не годится на роль жены наследника, а уж тем более королевы.
По просьбе императрицы он нашел для Марии-Антуанетты домашнего учителя. Им стал аббат Вермон.
— Тем самым аббат взял на себя сизифов труд, потому что никаких начальных знаний у меня не было, — смеясь, рассказывала позже Антуанетта моей госпоже. — Он регулярно докладывал посланнику, графу Мерси, об успехах в учебе и при этом говорил: «Труднее всего ей даются чтение и письмо. Да и французский у юной дамы также довольно неудовлетворительный».
Глава шестая
При Версальском дворе всем было любопытно увидеть невесту. Императрица отправила в Париж множество портретов своей дочери, и по ее просьбе ей прислали два портрета Людовика. Хотя и чрезвычайно приукрашенные, они не могли скрыть полноту подростка.
Императрица Мария-Терезия была смущена, потому что ее дочь с каждым днем становилась все привлекательнее. Ребенок вдруг приобрел округлости. К тому же у Антуанетты была чистая светлая кожа, рыжеватые блестящие волосы и маленький рот с выступающей нижней губой, фамильным признаком Габсбургов.
К тому же она сама была замужем за исключительно красивым мужчиной.
Позже Антуанетта рассказывала моей госпоже, как мать поучала ее, что наружность мужчины важна меньше, чем его душевная чуткость.
В середине апреля 1770 года маркиз де Дюфор прибыл в Вену. Он должен был сопровождать невесту внука Людовика XV на ее новую родину. Огромная берлина [10] была изготовлена исключительно для путешествия девушки в Версаль.
После небывалого по размаху прощального праздника невеста 21 апреля 1770 года села в карету. Ей разрешили взять только несколько доверенных слуг и немного личных вещей. Сопровождали ее послы Франции и Австрии, а также граф фон Гогенштайн и ее учитель, аббат Вермон. В качестве камеристки с Марией-Антуанеттой ехала графиня фон Зонненберг.
10
Берлина, здесь: дорожная коляска.
Не спеша все двинулись в путь. Спустя довольно продолжительное время недалеко от границы ее новой родины они пересекли прекрасный, но дикий уголок Шварцвальда. [11]
Дорогу, вернее, горную тропу тяжелые кареты едва преодолевали. Иногда пассажирам приходилось идти пешком по каменистому пути, который то круто спускался вниз, то резко поднимался вверх. В качестве вознаграждения им открылся уникальной красоты пейзаж. Там шумел ручей, который прорезал себе путь в дикое ущелье Равенны и ниспадал великолепным водопадом.
11
Шварцвальд (досл. «черный лес») — горный массив на юго-западе Германии.
— Странные здесь есть названия, — сказала юная невеста. — Я слышала о какой то «адской долине». Звучит не очень приятно, да и «адский подъем» тоже.
— Мы едем сейчас по древней дороге, которой пользовались еще римляне. Конечно, дикое ущелье среди скал всегда сравнивали с царством мертвых. Для некоторых отважных смельчаков она и стала долиной смерти.
Несмотря на яркое солнце, Мария-Антуанетта задрожала и решила, что лучше будет любоваться цветами и бабочками.
Глава седьмая
Через несколько недель они достигли последнего места стоянки перед австрийско-французской границей. Мария-Антуанетта вся прямо цвела, настроение у нее было очень радостное, ведь жизнь во всей своей полноте лежала перед ней.
В аббатстве Шуттерн путешественников ожидал граф де Ноайль. Он был посланником Людовика XV, из-за чего очень важничал и пребывал в дурном настроении.
— Он ведет себя так, будто должен принять какой-то пакет, — надув губки, обиженно говорила Мария-Антуанетта своим сопровождающим.