Камкурт. Хроники Тай-Шин
Шрифт:
— Молекулярные микророботы. Мы работали как раз над этим направлением.
Полковник на секунду задумался, словно перебирая в голове все необходимые файлы с нужной информацией.
— Если я не ошибаюсь, в свое время настоящий фурор произвела книга некоего Эрика Дрекслера, одного из отцов-основателей этой отрасли знаний?
Торопов уважительно посмотрел на полковника.
— Ну и хорошо, меньше вводной информации. Так вот, у нас разрабатывались два особо приоритетных направления нанотехники: медицина и, — он многозначительно улыбнулся, показывая кивком головы на стены кабинета. — Понятно, что на брюссельской выставке мы планировали выставлять именно медицинское оборудование. Речь шла о биотехнологических нанороботах. Мы создали уникальную модель, которая выступала в качестве аналога иммунных антител. То есть, наноробот вводится в организм, и распознает чужеродные гены и вирусы. С помощью специального бионического программного обеспечения робот видоизменяет ДНК «пришельцев», и они начинают воспроизводить уже позитивные микромеханизмы, что приводит к естественному выздоровлению организма. Уникальная особенность подобного наноробота заключается еще и в том, что в качестве источника энергии он использует не чужеродные для организма виды энергий, такие как батареи сторонней зарядки или аккумуляторы, а собственно, глюкозу, которую сам организм выделяет в неограниченном количестве.
Скоков кивнул, показывая, что этой информацией он уже владеет, и теперь можно было переходить к непосредственной сути проблемы. Торопов задумался, размышляя с чего начать.
— После того, как мы подали регистрационную заявку на брюссельскую выставку, с фирмой начали происходить различного рода неприятности.
Он еще раз сжато пересказал ту информацию, которую полковник внимательно изучил накануне вечером.
— Кроме обозначенных в отчете мероприятий, какие действия были предприняты собственными силами службы безопасности? — этот вопрос Скокова был адресован уже Жданову, который невозмутимо принял на себя эстафету экспресс-опроса.
— Ну, во-первых, после стандартного оповещения сотрудника из оперативного центра «Куратора», была усилена личная охрана сопровождения директора НПК. Также усилены охранно-пропускные мероприятия. Лаборатории с повышенным уровнем секретности переведены на особый режим…
Скоков поморщился, что не ускользнуло от внимательного взгляда Жданова.
— Секунду, все это является стандартными процедурами. Меня интересуют нестандартные мероприятия, — полковник выразительно посмотрел на бывшего коллегу, словно подталкивая его к озвучиванию какой-то вполне конкретной и ожидаемой им информации, — Еще какие-нибудь непредусмотренные режимными правилами оперативные мероприятия были осуществлены? Какие-нибудь необычные контакты?
Жданов нахмурился, словно перебирая в памяти обстоятельства последних злополучных недель, а затем переглянулся с Тороповым, и неожиданно смутившись, замялся:
— Был еще непроверенный контакт со сторонней организацией.
Полковник еле заметно кивнул, ожидая продолжения.
— Контакт в частном порядке осуществил бывший директор НПК Венгерцев, погибший несколько дней назад.
— Что за контакт?
— Частная организация. Занимается психологической и информационной безопасностью. Но… — начальник СБ опять замялся, — Насколько я знаю, Венгерцев пригласил эту организацию для несколько иных целей.
В ответ на выжидательный взгляд полковника, он ровным голосом отчеканил:
— Оккультные войны.
— Что? — Скоков удивленно посмотрел на Жданова.
— Венгерцев считал, что «НОРС» подвергся оккультному влиянию. Говорят что сейчас это очень модная тема в Москве. Якобы многие экстрасенсы бывшего Союза и те, кто имеет связи с архаичными дедушками и бабушками в затерянных деревнях, сейчас активно внедряют методы дистанционного воздействия в сфере конкурентных войн. У нас ведь и на самом деле такая чертовщина твориться начала, что в пору и на колдовство подумать. Поэтому он пригласил фирму, которая как раз занимается подобными мероприятиями. Я об этом узнал несколько дней назад от его жены. С ее слов директор этой фирмы был хорошим знакомым Венгерцева. А, кроме того, никакой информации он от него не требовал, в корпорации ни разу не появлялся. О нем вообще ничего слышно не было. Поэтому я и не указал об этом контакте в официальном отчете.
— После гибели Венгерцева кто-нибудь из представителей этой фирмы пытался выйти с вами на контакт?
— Нет, — Жданов улыбнулся кончиками губ, — Я думаю, это был просто жест отчаяния со стороны Венгерцева. А фирмы эти… Профанаторы в большинстве своем, на мой взгляд. Информационные войны это я могу понять: промышленный шпионаж, психологическое давление, «черный PR» и всевозможные грязные технологии. Но при чем здесь колдовство?
— А вы? — Скоков перевел свой пронизывающий взгляд на Торопова, — тоже так считаете?
Директор «НОРСА» пожал плечами.
— Я… уже не знаю что думать. Я сейчас очень хорошо Лешу Венгерцева понимаю. Когда за несколько дней, один за другим… Тут во что угодно поверишь — и в чертей, и в дедов-колдунов, и в бабок-ведуний.
— А что это за фирма? О ней есть хоть какая-нибудь установочная информация?
Жданов отрицательно помотал головой. Когда Венгерцев в частном порядке обратился за помощью к каким-то специалистам по «невидимым войнам», режим особого положения в НПК еще не был объявлен, а, следовательно, личная жизнь директора не являлась сферой его внимания. Тем более, если этот специалист был хорошим знакомым Венгерцева.
— Узнайте о ней как можно больше. Поезжайте к его жене. Деликатно выясните все обстоятельства. Меня интересует все, что связано с этим контактом, — Скоков встал из-за стола и прошел в комнату отдыха, приглашая собеседников за собой. Неслышно заработал электрический чайник. Все трое участников беседы расположились на мягком диване. Через несколько минут в комнате распространился ароматный запах дорого кофе.
— Ну а теперь поподробнее расскажите, что за чертовщина с вами происходит? — Скоков специально сменил тон беседы и обстановку, чтобы сгладить ту негативную динамику, которая довлела над рассудком не только единственно выжившего директора «НОРСА», но и даже бывшего сотрудника Управления, который тоже оказался втянут в то безумие, которое царило в «НОРСЕ» уже несколько недель.
Торопов растерянно переглянулся со Ждановым, и немного помолчав, не то, вспоминая хронологию происходящего, не то, просто набираясь сил, для того чтобы начать этот непростой, для некогда уверенного в себе человека, разговор.
Скоков проснулся не оттого что ему снился страшный сон. Он уже давно привык к снам, наполненным страхами. Пробуждение было вызвано необходимостью реализовать то, что было получено во сне. Новая информация. Новое видение. Он открыл глаза, и его взору предстала привычная картина изображенная на стене его спальни: огромные волны, расходящиеся в стороны и обнажающие дно моря, на котором покоился гигантский спрут, напоминающий больше не просто обитателя морских глубин, а грозного повелителя всех водных просторов на планете. Скоков улыбнулся. Ему нравилось море. Оно покорило его разум и поработило себе его душу, после того, что он узнал там, в загадочных землях далекой Японии, в благословенные восьмидесятые, во время его иностранной карьеры в качестве технического эксперта специальной миссии КГБ СССР. Он неторопливо откинул в сторону тонкое покрывало и встал. Тело еще испытывало на себе холод, который словно тянулся за проснувшимся человеком дымным шлейфом из мира снов. Необходимо было стряхнуть с себя остатки наваждения. Скоков направился в ванную, где планировал принять обжигающе ледяной душ — единственное средство, моментально восстанавливающее сознание после далеких ночных грез. Проходя мимо подставки с мечами, он остановился и бережно взял один из них в руки.
Вакидзаси. Малый меч традиционной самурайской пары. Рукоятки обоих мечей были сделаны из темной и белой кожи морского ската. Скоков трепетно провел рукой по оплетке из шелкового шнура, а затем достал встроенный в специальную нишу небольшой нож — кудзука — с бронзовой рукоятью, на которой была сделана искусная гравировка. Повертев нож в ладони, словно пробуя его на вес, полковник медленно вложил его обратно, в скрытую нишу. Он любил это оружие. Ему каждый раз нравилось разглядывать ножны, покрытые черным лаком, детали оправы из позолоченной бронзы, стилизованные под волны, декоративные накладки на рукояти меча — мануки — из серебра с изображением кузнечиков и дельфинов. Даже здесь основным сюжетом оформления было бурное море. Скоков положил меч обратно на подставку. Если бы его сослуживцы узнали, сколько стоил хотя бы один меч, который полковник только что держал в руках, они бы удивились даже не столько его стоимости, а скорее тому, на что высокопоставленный офицер технической спецслужбы мог в принципе потратить эти деньги. Но именно поэтому никто и никогда не был в его квартире. Именно поэтому у него не было друзей. Именно поэтому начальник Комитета по Контролю получил среди своих подчиненных негласное прозвище Кощей, одновременно затрагивающее и его экстравагантную внешность, и его отрешенную недоступность. Но Скокова мало интересовало мнение его подчиненных. Ему было достаточно того, что в Комитете его не только побаивались, но и заслуженно уважали. Однако это не значило того, что в его окружении не было людей, которые знали об истинной сфере увлечений полковника. Такие люди были. Но работали они не в Комитете. И среди них он тоже получил прозвище, которое напрямую затрагивало аспекты его нерабочей, потаенной личной жизни, окутанной загадками.