Камни его родины
Шрифт:
Рафф рассмеялся и снова погладил рубашку:
– Это высший шик, бордельно-красный цвет.
Бетти Лоример поглядела на него и выпустила струю табачного дыма.
– Послушайте, – сказала она, – нельзя ли полегче? Тут, кажется, присутствуют мужчины!
Пройдя мимо чертежной доски Винса Коула, Рафф наконец остановился у своей доски, снял пиджак и повесил его на крючок, привинченный к стене.
За соседней доской, сидя на высоком табурете, работал Эбби Остин: тонкая прямая фигура, безукоризненно белая рубашка, узенький галстук-бабочка с горизонтальными полосками, изящные, ослепительно-чистые руки, узкое вытянутое лицо, аккуратно приглаженные, короткие светлые волосы.
– А,
Рафф подошел, поздоровался, кинул беглый взгляд на чертеж Эбби и оглянулся, не находя в себе решимости погрузиться в работу: ему хотелось как-нибудь сохранить то особенное настроение, в котором он начал этот день.
– Знаете что, – сказал он, – я никак не пойму, почему никто не возьмет темой дипломного проекта публичный дом? Дайте мне два цента, – он критически посмотрел на свою доску с небрежными эскизами будущего проекта, – всего два цента, и я сотру все это и начну сначала. Запроектирую хороший современный дом терпимости.
Все так и полегли от смеха. Рафф сам не выдержал и улыбнулся:
– Слава богу, вы хоть пробудились к жизни! – Он замолчал, с удовольствием обмозговывая свою неожиданную и не слишком разумную идею. – А почему все-таки никто не объявит общенационального конкурса на лучший проект публичного дома?
– Я готов лечь костьми за столь благородное дело, – сказал Бинк Нетлтон.
– Все равно первый приз достанется Фрэнку Ллойду Райту [4] , – заметил Нед Томсон.
4
Фрэнк Ллойд Райт (1869-1959) – крупный американский архитектор, основатель и глава Телизинского содружества архитекторов. Опубликовал ряд трудов по современной архитектуре. Строитель известного музея Гугенхейма в Нью-Йорке.
– Возможно, – согласился Рафф. – Вы только представьте себе описание на трех страницах в "Аркитекчерел форум": "Загородный бордель по проекту арх. Райта".
Раздался взрыв хохота, и Рафф заметил принужденную улыбку Эбби Остина, которому так хотелось быть заодно со всеми и доказать Раффу (а вместе с тем и самому себе), что он уже изгнал из себя бесов бостонского пуританизма.
– Ну-ка, Эбби, скажи, как бы ты решил такую увлекательную задачу? – не удержался Рафф.
Эбби чуть-чуть порозовел, потрогал кончиком пальца свой тонкий, с небольшой горбинкой нос и промямлил:
– Ну-у что ж... я с удовольствием попробовал бы, с удовольствием.
– Да, но как именно? – допытывался Рафф, с наслаждением смакуя невероятную картину: Эбби Остин перед лицом столь игривой проблемы. – Ты ведь поклонник Миса ван дер Роэ [5] , тебе подавай строгость стиля, и чистоту линий, и чтобы кругом было сплошное стекло! А как ты втиснешь все это в такой, с позволения сказать, проект?
5
Мис ван дер РОЭ Людвиг (1889-?) – немецкий архитектор, стоявший вместе с Вальтером Гропиусом во главе немецкой архитектурной школы "Баухауз" и эмигрировавший в США после фашистского переворота. Для стиля Миса ван дер РОЭ характерны здания строгой геометрической формы с большой поверхностью остекления и облицовкой из нержавеющей стали, алюминия и т. п.
Бинк Нетлтон и еще кое-кто из студентов подошли ближе. Остальные тоже бросили работу, и Рафф понял, что ему, по-видимому, удалось пробудить в них какой-то весенний задор или озорство – неважно, как это назвать.
– Ну что ж... я... – робко начал Эбби Остин, чувствуя себя весьма неуверенно под пристальными взглядами товарищей. Для бедняги Эбби все это было слишком уж нескромно. Рафф сжалился и пришел ему на помощь:
– Что-нибудь, вероятно, в таком вот роде... – Рафф схватил мел и подошел к длинной стене. – По заданию необходимо прежде всего предусмотреть главный зал, затем бар... – Он набрасывал мелом на стене план здания. – Ну и, конечно, десятка полтора комнат для девиц. При них ванные и уборные, потом кухни, апартаменты для мадам... – Рафф от души веселился: так приятно хоть ненадолго забыть о том, что хочется забыть, и отдаться своей нелепой выдумке. – Вот как это будет выглядеть в стиле а ля Эббот Остин Третий, то есть в духе Миса ван дер РОЭ или Филипа Джонсона [6] ... Все решается в прямых углах, крыша плоская, колонны стальные, ну а стены, конечно, стеклянные... – Рафф стремительно рисовал перспективный чертеж длинного низкого здания; фасадом для него служил огромный лист стекла, за которым были видны все детали конструкции и внутреннего устройства. Под оглушительный хохот зрителей он вывел красивым крупным шрифтом надпись:
6
Филип Джонсон (1906-?) – один из ведущих американских архитекторов ультрамодернистского направления.
ПРОЕКТ БОРДЕЛЯ
Дипломная работа Эббота Остина Третьего.
Эбби ничуть не обиделся. Он был доволен. Что же касается Раффа, то, вытащив Эбби из его раковины, он испытал истинное наслаждение.
– Ты еще будешь благодарить меня, Эбби, – уверял Рафф. – Когда-нибудь тебе обязательно подвернется клиент, который пустит на снос один из этих мавзолеев на Бикон-стрит и построит на его месте первоклассный дом терпимости.
– Это было бы здорово, просто здорово! – сказал Эбби с такой искренностью, как будто он и вправду мечтал о подобной перспективе.
– Эбби, ты прелесть! – воскликнул Рафф.
Кто-то, кажется Бинк Нетлтон, снова рассмеялся, но вдруг умолк. Рафф успел заметить, как Бинк повернулся к дверям и поспешно стер плотоядную улыбку со своей круглой физиономии. В комнате вдруг стало тихо.
Не оглядываясь, Рафф понял, что в гости к ним пожаловало само Изящество в лице долговязого Мэтью Пирса. Да, Пирс был тут как тут: синий костюм, жесткая рыжеватая шевелюра и щеточка усов. Почему у него такой грозный вид? Или это только кажется – такая уж у него репутация?
Пирс внимательно осмотрел комнату, как будто кого-то искал. Он уже собирался уйти, когда его синие, глубоко посаженные ледяные глаза уперлись в размашистый набросок мелом на боковой стене.
Отыскивая в кармане сигарету, Рафф услышал, как ерзает на своем табурете Эбби Остин. Бывали в жизни Раффа минуты, когда ему ужасно хотелось, чтобы его крупная фигура дала некоторую усадку и вписалась в более заурядные, более, так сказать, анонимные габариты.
– Мистер Пирс!.. – начал Рафф.
Тот, казалось, не слышал: он изучал чертеж на стене. Затем повернулся к Эбби и сурово уставился на него.
– Вы меня разочаровали, Остин, просто разочаровали. – Кивком головы он указал на чертеж. – Что за непростительное упущение! Вы забыли повесить над входом красный фонарь!
Секунда молчания, потом кто-то хихикнул, а затем раздался всеобщий – даже чересчур громкий – взрыв хохота. Рафф смеялся вместе со всеми, и тоже слишком громко, потрясенный открытием, что Пирс оказался в конце концов человеком.