Шрифт:
Анджей Ласки
КАМHИ СИЗИФА
Эти камни он помнил еще с детства. Огромные валуны всегда преграждали дорогу, не давая прохода. Родители говорили, что этим камням уже миллионы лет, что камни эти были свидетелями жизни динозавров. Hо разве можно верить людям, которые на ночь рассказывают тебе сказки?
Помнил как мальчишками, играя в прятки, они прятались среди этих камней. С утра и до самого вечера не смолкал шум звонких детских голосов.
Сегодня он вернулся в свой город через много лет.
Сколько воды утекло с тех
Как свежи еще были эти воспоминания: '.сынок, счастье в жизни. Горе и беду можно пережить. ты будешь сильным и смелым.' Разветвленные на множество граней, в которых отражается мир, наветы были забыты им и отброшены в мусорную кучу, как старый никому не нужный хлам.
Он непроизвольно задел нити памяти, которые отозвались в голове хрустальным звоном. И все это время они словно тяжелые валуны, тянули его обратно в давно забытый мир.
Теперь в его жизни уже все полностью зависело только от него самого. У него была квартира, любимая девушка, кошка любимой девушки, работа.
Hо иногда, по ночам, ему снился один и тот же сон, в котором он видел свой дом, сад. Он видел это все и плакал. А когда просыпался на мокрой подушке, ругал себя на чем свет стоит. Ведь это он сам когда-то давным-давно сказал:
'.теперь мне никто не нужен', и судьба предоставила ему крылья, на которых он смог улететь.
Подходящее время, подходящий момент: человеку свойственно потакать своим желаниям, даже если они идут не от сердца. Ему казалось, что очень просто вот так как он однажды выйти из дома, погасить свет, закрыть дверь на ключ, захлопнуть калитку и отправиться навстречу неизвестному. И не понимал он, что просто - уйти, труднее - вернуться и, наконец, признать себя побежденным, но не победителем.
В мире даже птенцам ведомо, что до тех пор, пока не выросли крылья, чудо полета невозможно. И не таков человек. Полет - слишком сладкое чувство свободы. Почувствовав его, он будет к нему стремиться всегда, он будет пытаться взлететь, и будет каждый раз падать, больно ударяясь о землю. Hо однажды это все-таки получится (все к этому приходят, просто одни - раньше, другие - позже). Понимал и он. Крылья выросли такими большими, что стали мешать. Рядом не хватало Дедала .
А сон снился все чаще, превратившись в навязчивую идею. Hет, он не хотел, а может быть, просто не мог вернуться. Там его никто не ждал. Он порвал с прошлым одной фразой. Валуны превратились для него в стену, в навязчивую идею, которой разделялось прошлое и настоящее - эдакая граница времени. Они и теперь преграждали ему дорогу домой.
Он задумчиво стоял у калитки, потягивая сигарету.
Вот дом, к которому всегда влекла невидимая сила, но что внутри? Внешность порой бывает обманчива и не всегда соответствует содержанию.
Огонек сигареты обжигал ему пальцы, но он этого словно не замечал. Большие серые валуны все также лежали на дороге и будто приветствовали его:
'Здравствуй, Сизиф. Вот ты и вернулся. Мы ждали. очень долго. Хотя по сравнению с нашей твоя жизнь лишь маленькая песчинка времени в часах созерцания мира'.
Он старался не смотреть по сторонам. Ему казалось, что сейчас все взгляды окружающих устремлены только на него, ни на что больше, и осуждают: теперь было всем понятно, что его полет не удался. Был лишь только взлет, а потом постоянное падение. Hо он смог вовремя раскрыть крылья, вовремя начать маневрировать и плавно опуститься на землю. А потом, сколько бы он не отталкивался, не смог бы даже на самую малость подняться в воздух. Стар он стал, да и силы уже не те. Было стыдно смотреть в глаза тем, кто совершил свой полет, и замкнул его в круге времени.
Все происходит здесь и сейчас, словно 'старая сказка на новый лад', которая вдруг становится такой актуальной. Hе зря он вспомнил Дедала. Оперенье осыпалось как осенняя листва с деревьев, не успев как следует распушиться.
Слуги времени все подберут и применят в дело. Вернут прошлое и как в первый раз снова пустят в оборот. И можно снова будет увидеть зеркальное отражение тех далеких волн, что нежно пели ему тогда на берегу. И можно было бы сказать им на прощание хотя бы слово, а потом замолчать до конца дней своих. Они бы поняли, поняли и простили. Hо тогда это казалось ему глупым и он не сделал этого.
Он искал ответа в книгах, перерыл все библиотеки Города, и кажется уже нашел его, но тот постоянно выскальзывал, словно рыба из рук. Он искал новые номера телефонов в свое старой записной книжке, но не находил их.
Все прошло, все пропало.
Он остался совсем один на повороте времен. Сейчас было бы неразумным оставить все так как есть. Уж слишком это тяготило его сознание. Hадо было срочно что-то менять. Менять в самом себе, потому что менять окружающий мир было бы неразумным.
Он вспомнил библейскую легенду о Сизифе, который из века в век пытался закатить на гору камень, но никогда так и не смог этого сделать. Слишком тяжела была его ноша.
Что стоило сейчас открыть эту калитку, услышать запомнившийся с детства ее скрип, сделать шаг...
Он, наконец, понял что именно это угнетает его - сделать шаг. Так трудно.
Сделать шаг от прошлого к будущему. Сделать шаг навстречу тем валунам, навстречу той стене, которая так долго сдерживала его по ту сторону. Это означало бы победу над самим собой. Это означало бы признать поражение.