Камни тоже плавают
Шрифт:
— Сергеич ты б на поворотах полегче, пристрелю ж ненароком? Ты точно стол не перепутал?
— Пусть пьет… всё равно теперь… Не простит Николай. Хх… — а Фридрихович-то похоронил себя. Отходную справляет. Надо трясти. Жесче.
— А ты, Данилыч, ручки от револьвера убери от греха, пуганый. Да на бутерброды налегай… Да ему вон дай. Кстати, хочешь историю расскажу?
— Чего?.. Ну, давай попробуй…
— Две мыши попали в банку с молоком. Одна подыгралась немного — «Ну всё, не выплыву» — и пошла ко дну. А вторая стала сучить лапками, масло сбила и вылезла… Ну ты, Дед, и сам всё знаешь, в общем.
— И?
— Так ты это… Сучи лапками. Пока лапки есть.
— Не понял. Мне сучить?! — о, взметнулся! Пробрало!
— Ну не сучи, дрыгай. — перехватывая руку с револьвером, продолжаю. — Я за вас машину делать буду?
— Сделаешь ее… — сдулся.
— Ну и что нам мешает? Деньги ж есть!
— А ты умеешь?
— Не могу. Пусть казнят… — это грустный ноющий Беккель.
— Сучи лапками! Что, три умных человека, да с деньгами, да не смогут получше каких-то там бельгийцев или французов телегу с моторчиком сделать?
— Телегу… за неделю только телегу… Ну рассказывай давай, что придумал.
— Ну а что тут думать? Наливай!.. Ищем двигатель, делаем корпус, привинчиваем колёса. Остальное нюансы.
Беккель долго-долго смотрел на меня, потом кивнул Деду, мол разливай.
— Давай о нюансах тогда.
— Пришел как-то Соловей Разбойник к Илье Муромцу и спрашивает, что такое «нюансы». Почесал Илюша затылок и говорит: «ложись!». Ну лег Разбойник на лавку, а Илья штаны спустил и голым задом ему на лицо уселся. Соловей дергается, а Муромец сидит, причиндалы чешет и глаголет: понимаешь, получиться, что и у тебя нос, пардон, в жопе и у меня нос в заднице… Но есть нюансы!
Посидели, подумали, дошло, грустно поржали, выпили. Беккель разлил. Потом философски заметил, что парадоксальная ситуация, он, потомственный дворянин в хрен знает каком поколении, пьёт с простолюдином, ещё и сам наливает. — Вот жеж жлоб благородный, я его нос из жопы достаю, а он еще его воротит. Добавляю:
— Соловушка, что такое «парадокс»? Уйди Илья, я с тобой после «нюансов» не разговариваю!
Посмеялись уже как нормальные. Выпили за парадоксы. Помолчали, подумали. Каждый о своём.
— Давай уж про твои нюансы, правда подумаем, а то телега получится — император не поймёт.
— Ну а что я-то? Я вам, что лошадь. Это у нее голова большая. Давайте вместе и думать. — какие хитрые, всё им готовенькое выложи. — какая машина нужна?
— Ну быстрая…
— И как мы ее быстрость обеспечим?
— Если б знать!
— А подумать? Почему тройка лошадей быстрее одной?
— Сил больше… Хочешь сказать, мотор нужен самый сильный?
— Не, Данилыч, заметь, это ты сказал! Значит, ты и ищешь самый сильный мотор. Еще нюансы?
Сидят, тупят, думают.
— Ну… скользить по дороге не должна?
— Сергеич, потяжелее не сделаешь, двигатель тогда силу потеряет… Машина легкой должна быть.
— Угу, а если колеса нормально обрезинить, да поширше сделать? Заодно и ехать мягче будет.
— Нормально? А эти тебе чем… А что так можно?
— …! Нельзя! Лучше думайте как сделать, чтоб на поворотах не «разувалась»… и как легкой делать будем?
— Дерево полегше возьмем? Бальса, говорят, вообще легкая. — Дед, видимо необучаем, — Правда её сейчас не найти…
Беккель, похоже, смысл понял. Напрягся, мышцами мозга шевелит. Что-то прикидывает. Наконец родил:
— А если оставить только каркас? Хотя не, дерево не выдержит…
— Ну тогда давайте из металла. Труб, например. Что еще у нас?
— Из труб? Каркас? Как Эйфелева башня в Париже?..
— Устойчивой должна быть?
— И что для этого нужно?
— Ну, это просто, поширше сделать, — Фридриховичу похоже понравился процесс нюансов, трет виски и, подумав, добавляет, — ну и пониже сделать… наверное… чтоб не переворачивалась…
К рассвету окончательно додавили коньяк и, как ни странно, протрезвели. Ну и обдумали почти все. Нужно завершать, глаза уже слипаются.
— Что можно резюмировать? Максимально легкий трубный кузов… Двигатель сзади, цепь туда же. На заднюю ось. Что еще?
— Колёса стальные. Рессорная или пружинная подвеска? Тормоза.
Сидим, чертим. Как я привык. Карандашом на ватмане. С размерами. Я в миллиметрах, Беккель в дюймах дописывает.
Рама, рычаги подвески, рейка с рулём, тормоза. Даже кресла, сдвигаемые под размер. Два. Всё красиво, только печально. Самого главного у нас нет. Ни двигателя, ни коробки.
Правда и с колёсами помучались. Думали-думали, ни расчетов, ничего. Я так не умею, но и как считать понятия не имею.
Делать нечего, решил «плясать» от обратного. Ткнул пальцем в радиус в 20 дюймов и шириной в 8. Большие, хоть ямы машина будет «глотать» получше.
Сначала хотел сам нарисовать Беккелю знакомую мне конструкцию, время сэкономить, но потом передумал. А оно мне надо, так выставляться? Отлягет и спросит: «почему такой умный, где видел?»… Снова устроил мозговой штурм. Додумались до катанного профиля диска. А вот от спиц отговорить уже не сумел. Инерция-с мышления!
Вырисовали мне знакомое колесо: камера с ниппелем, низкопрофильная покрышка и диск… на спицах.
Ну и предложил отправить запрос нашим спонсорам. Оказалось, мои буржуи еще и конченые патриоты, о Континенталь даже заикнуться не дали. Про вяканиие о Мишлене мне чуть морду лица не набили. Только наш петербургский, только Проводник!
Хватит, всё. Забил и пошел спать на диван в парадную. Домой идти лень уже.
К завтраку меня растолкал Дед, типа, что спишь? Труба зовет, вперед во славу царя и Отечества.