Канцлер Румянцев: Время и служение
Шрифт:
Трудно, но необходимо сказать потомкам правдивое слово о графе Румянцеве. Слово это не переменит хода истории. Произнести его, однако, необходимо! Кое-кто скажет: поздно во всем разбираться. Может быть, это и так. Но с тех пор военное противостояние государств не только не ослабевает, а, наоборот, становится явлением системного порядка. Если не искать ответов на эти вопросы, человечество будет и далее обреченно следовать в тупик.
Знание, как говорили древние, умножает грусть. Но, как ни грустна была бы правда, проступающая сквозь пелену времени, она нужна. Это часть, быть может, горького, но живительного опыта. Обращение к личностям, подобным Румянцеву, позволяет развенчать исторические мифы, вернуть людям чувство национального достоинства. Знание о подлинных устроителях российской государственности — фундаментальная нравственная основа для поколений. Гражданский, научный долг мыслящей части общества состоит в том, чтобы опровергнуть ложь, выявить истину в том, что искажалось или предавалось забвению. Служение Румянцева и немногих ему подобных принадлежит
Глава первая.
РУССКИЙ Д'АРТАНЬЯН
3(16) сентября 1721 года по пути в Выборг царь Петр получил известие, которое круто изменило его планы. В депеше, доставленной курьером из-за границы, российские уполномоченные Я.А. Брюс и А.И. Остерман докладывали о завершении переговоров, итогом которых стало подписание 30 августа (10 сентября) в городе Ништадте мирного договора. Оригинал документа был приложен к пакету. Сомнений не оставалось: в войне со Швецией, тянувшейся более двух десятилетий, поставлена точка. Более того, завершилась она «так хорошо, как лучше быть не возможно». Амбициозные цели, которые поставил перед собой еще совсем молодой российский самодержец, в осуществление которых мало кто верил, были достигнуты. Война эта, по словам Петра, стала «кровавой и весьма опасной школой». Однако жертвы, понесенные Россией, были, наконец, оправданны. Передача под юрисдикцию России приморских территорий и прилегающей к ним акватории Балтийского моря отныне открывала перед российским флотом возможность беспрепятственно прокладывать морские пути в Европу.
Утром следующего дня, стоя на палубе продвигавшейся по Неве бригантины, в перерывах в бесконечной череде пушечных залпов, Петр I извещал население о радостном событии. Весь сентябрь и далее в Петербурге праздновали, а с наступлением морозов и установлением санного пути торжества были перенесены в Москву. Там народное гулянье, вдохновляемое личным присутствием императора, продолжилось.
22 октября (3 ноября) в Троицком соборе после торжественного чтения текста договора и проповеди о деяниях и заслугах самодержца с речью выступил старейший из сенаторов канцлер Г.И. Головкин. Он объявил: приращение новых земель, а также полноправное вхождение России в сообщество морских держав служит убедительным основанием для объявления Российского государства империей, а самого царя — «Петром Великим, отцом Отечества и Императором Всероссийским».
Статус империи и провозглашение Петра I императором предопределяли новое качество, обретенное российской государственностью. Возвышался ее международный статус, по-иному открывались перспективы внутреннего развития.
Глубина преобразований, затеянных Петром, подходы к их осуществлению и поныне будоражат воображение. Петровская эпоха — предмет нескончаемых дискуссий, противоречивых исследований, книг, статей. Начало им было положено едва ли не при жизни самодержца. Были ли Петровские реформы закономерным для России продолжением исторического процесса или означали радикальный разрыв в его преемственности? Был ли Петр великим преобразователем или тираном? Эти разнополюсные взгляды известны давно, и по-прежнему им отводится одно из центральных мест в науке о Петре {1} .
До сих пор идет спор о том, что позволило осуществить задуманное Петром? Почему его планы не остались плодом политических фантазий? Могли он, обладая тираническими наклонностями и репрессивным аппаратом, на одном только страхе воздвигнуть могущественную империю?
Время Петра, как и любой переломный период, таит в себе немало непознанного, неразгаданного. То же самое можно сказать и о противоречивой, необыкновенной натуре Петра, феномене его уникальной личности. Не только это, но и многое другое объясняет причины, по которым теперь, по прошествии трех веков, в современной России, в Петербурге создается научное учреждение — Институт Петра Великого. Петр I и его ярчайшая эпоха — реформы, события, свершения — их значение для истории и современности будут изучаться на системной основе. Особое место в тематике института займут исследования исторической роли сподвижников, единомышленников Петра. Кто они, ближайшее окружение царя? Чем были движимы его соратники? Безвыходностью своего положения, страхом перед неограниченной царской властью? Стремлением выслужиться, пробиться к вершинам успеха и богатства? Верой в неизбежность и необходимость преодоления отсталости и застоя? Наконец, вдохновением, которым одержим был Петр, уверенностью в правильности сделанного им выбора?
К вопросу о сподвижниках и помощниках, призванных вершить государственные дела, неизбежно примыкает проблема приведения в действие механизма управления. Неограниченная власть, сосредоточенная в одном человеке, передаваемая по наследству, — процесс трудно познаваемый. Казалось бы, чего проще — «повелевай и властвуй», однако, как свидетельствует исторический опыт, в этом деле немало подводных камней и течений. Вполне объяснимы причины, по которым происхождение монархической власти издревле объяснялось с религиозно-мистической точки зрения, а ее роль и деяния предопределялись свыше, самим Богом. Всякое посягательство на власть монарха объявлялось наибольшим грехом.
Российский престол, воплощавший в себе высшую ступень государственной власти, — это понятие, также наполненное церковно-религиозным смыслом. Престол — это место селения самого Господа Вседержителя. В церковном обиходе Святой престол — главное место в христианском храме, где свершаются религиозные таинства, доступные только священнослужителям. По мнению правоведов прошлого, престол — это некая духовная твердь, на которой покоится власть, гарантирующая ее прочность и незыблемость. Применительно к светской власти эквивалента этому понятию не существовало. Другие составляющие: трон, двор, свита — носили вполне конкретный, но подчиненный характер. Гражданское значение понятия «престол» включало в себя незыблемую систему ценностей для сопричастных к монархической власти представителей высших родов и сословий. Им, наряду с монархом, принадлежали исторические права беречь и укреплять государство. Реальными выразителями этих прав в разных политических обстоятельствах выступали церковные иерархи и крупные государственные сановники. Высшая элита исходила из того, что российский престол — святое, веками хранимое не одним только Богом место, но его надлежало надежно защищать. Ее священным долгом было укреплять устои российской государственности. На деле всё выглядело прозаичнее, особенно когда возникала необходимость в смене монарха. В движение приходило всё, что так или иначе сопровождало прежнего правителя по жизни. В дело прежде всех включались влиятельные кланы, в чьих руках на самом деле держались нити управления. На поверку выяснялось, что власть монарха отнюдь не абсолютна, а сам он является заложником выходящей на поверхность борьбы. Обстановка складывалась особенно драматически при неопределенности прав на престолонаследие, а те или иные обстоятельства не позволяли передать власть прямому наследнику…
Противостояние именитых боярских семейств Милославских и Нарышкиных вылилось в кровопролитные столкновения, бунт, а затем и многочисленные казни. Юный царевич Петр Алексеевич оказался на волосок от смерти. Родовитые кланы, духовенство, потерявшее авторитет вмешательством в эту свару, не могли стать опорой Петру. Он не захотел и не стал черпать из этой консервативной агрессивной среды советников и помощников. Самодержец вынужден был заново создавать престол, возводить собственную духовную твердь из оказавшихся рядом зачастую малообразованных, безродных и обедневших, а также занесенных судьбой в Россию иностранцев. Историческая миссия Петра I удалась не только благодаря сочетанию качеств, присущих личности самодержца. Существенно было и то, что Петр умел находить способных для государственной деятельности людей. Прежде всего крепких духом одаренных юношей, способных на ходу решать задачи любой сложности. Внушал им чувство возвышенной гордости, привязанности к родной земле. Отныне для каждого в отдельности и всех вместе жизнь наполнялась особым смыслом — любовью к Отечеству. Ради его величия и с верой в будущее они служили беззаветно, самоотверженно, до самоотречения. Их повседневная жизнь не всегда отличалась безупречностью. Грубость, жестокость, свойственные некоторым их деяниям, во многом определялись не менее жесткими обстоятельствами, требованиями безусловного исполнения приказов. Верность слову, знамени, императору для них, гордых духом и востребованных временем, становилась высшей ценностью. Вырастало новое дворянство, наделяемое наградами, титулами, богатством. Его представители стали опорой престолу, обустроили двор, сформировали свиту. Нет причин умалчивать, что и в их среде проявлялись угодничество, интриги, карьеризм, лихоимство, произвол, почти всегда сопровождающие безраздельную личную власть. Однако эти многократно описанные явления — не цель нашего повествования…
Осуществление грандиозных проектов, таких как возведение новой столицы России, создание на Урале чугунолитейной промышленности, прокладка судоходного канала в обход Ладожского озера, наконец, череда рискованных военных предприятий, требующих боеспособных армии и флота, определяло ход мыслей и действия его помощников. Именно они претворяли петровские идеи, а после его кончины не позволили ревизовать наследие царя-реформатора. Как бы противоречиво, а порой сатирически ни отображалось окружение Петра в литературе, сколь бы своекорыстными ни пытались выставить старания некоторых из них, очевидным, хотя во многом непроясненным, остается факт, что соратники Петра составили опору правителям, пришедшим на смену первому российскому императору.
В этом ключ к пониманию многих свершений, составивших славу Петровской эпохе. Этому посвящены пушкинские строки в поэме «Полтава»:
И он промчался пред полками, Могущ и радостен, как бой. Он поле пожирал очами. За ним вослед неслись толпой Сии птенцы гнезда Петрова — В пременах жребия земного, В трудах державства и войны Его товарищи, сыны: И Шереметев благородный, И Брюс, и Боур, и Репнин, И, счастья баловень безродный, Полудержавный властелин.