Канцлер Румянцев: Время и служение
Шрифт:
Грандиозные празднования в Москве, устроенные императрицей в честь победы и заключения Кючук-Кайнарджийского мира, продолжались три дня с 10 (23) по 13 (26) июля 1774 года. Императрица хотела, чтобы фельдмаршал эффектно, в сопровождении почетного эскорта с ней во главе торжественно въехал в Москву. Румянцев посчитал это излишним, попросил отменить… Колокольный звон, благодарственные молебны сменялись военными парадами, гуляньями, праздничными иллюминациями, торжественными обедами, которые затягивались часами на чтение имен героев и перечисление их наград. Местом основных действий стал Кремль, его палаты, соборы, площади. По указу Екатерины II «виновнику сего» доставили следующие 12 наград:
«Наименование Задунайского — для прославления его опасного перехода через Дунай.
Грамоту — с прописанием побед его.
Фельдмаршальский жезл, украшенный алмазами, — за разумное полководство.
Шпагу, украшенную драгоценными камнями, — за храбрые предприятия.
Лавровый
Масленичную ветвь, осыпанную алмазами, как и венок, — за заключение мира.
Крест и звезду ордена Святого Андрея Первозванного, осыпанные бриллиантами, — в знак Монаршего благоволения.
Медаль с его изображением — в честь его и для поощрения примером его потомства.
Деревню в 5 тысяч душ в Белоруссии — для увеселения его.
100 тысяч рублей из кабинета — на построение дома.
Серебряный сервиз — для стола.
Картины — для убранства дома» {10} .
Екатерина II, считавшая себя продолжательницей дела Петра Великого, расценивала победу в последней войне как реванш, долгожданное возмездие османской Турции за унижение, понесенное Петром I при реке Прут в 1711 году. Конечный исход войны вольно или невольно воспроизвел ситуацию, в которой некогда оказалось русское войско. Политические итоги победы также выступали эквивалентом событиям 63-летней давности. По Кючук-Кайнарджийскому мирному договору земли и крепости в Крыму и на Кубани отторгались от Османской империи; татарское население выводилось из-под турецкой юрисдикции, «объявлялось вольным и ни от кого, кроме Бога, не зависимым». России предоставлялось право свободного торгового мореплавания в Черном и Мраморном морях. Портовые поселения Керчь и Ени-Кале уступались России, как и территория между Днепром и Бугом, Турция обязалась возместить военные издержки в размере 4,5 миллиона рублей.
Война стала школой для поколения полководцев, впоследствии пришедших на смену Румянцеву. В войсковых операциях принимали участие полковые командиры М.А. Милорадович, Н.В. Репнин, А.В. Суворов, М.И. Кутузов, М.Ф. Каменский и др. Апробированные Румянцевым стратегия и тактика составили основу полководческих успехов Суворова, многое из этого опыта извлек для себя Наполеон Бонапарт.
Румянцеву-полководцу современник посвятил такие слова: «Если и были в нем недостатки, неразлучные с человеческой природой, то его доблестные подвиги и отличные качества заставляют их забыть, а самые подвиги никогда не умрут в потомстве. Екатерина II украсила Эрмитаж мраморным его бюстом. Император Иосиф II всегда приказывал ставить лишний прибор для любезного своего фельдмаршала» {11} . Известно, с какими почестями принимал Румянцева в Берлине король Фридрих II. При вручении российскому полководцу ордена Черного орла он произнес: «Да будет герой этот, — здесь я невольным образом предаюсь восторгу, ощущаемому мною при виде великого Румянцева, — долгое еще время ангелом-хранителем России» {12} . В его честь прусский гарнизон в Потсдаме под предводительством самого короля представил показательные учения, реконструировав ход Кагульского сражения. Румянцев выполнял тогда почетное поручение императрицы — сопровождал наследника престола, великого князя Павла Петровича, в Берлин на церемонию его помолвки с принцессой Вюртембергской.
Назначив фельдмаршала Румянцева в делегацию великого князя Павла Петровича, Екатерина II совершила, как теперь принято говорить, системную ошибку. Предполагалось, что обласканный благодеяниями Румянцев остепенит, образумит наследника, сумеет погасить в нем непримиримое отношение к матери, позволившей расправиться с беззащитным отцом. Однако ее надежды не оправдались. Почести, оказываемые в Берлине фельдмаршалу, затмевали ореол величия императрицы. Между наследником и фельдмаршалом установились взаимопонимание и дружеская близость, последствия которой было трудно предугадать. Императрице пришлось разрабатывать иной план, который надежно обезопасил бы ее и ее личную власть.
Полководческие успехи, энергичная управленческая деятельность в Малороссии давали все больше поводов видеть в Румянцеве личность государственного уровня. Не угасала молва о его царском происхождении. Все это не могло не вызывать беспокойства в верхах. Присутствие прямого потомка Петра I было для Екатерины достаточно тревожным. Ей ничего не оставалось, как всеми средствами привлечь его на свою сторону. Однако, по мере того как Румянцев приобретал известность и авторитет, поводов длябеспокойства власти не убавлялось. На приволжских просторах появился самозванец, выдававший себя за Петра III. В России, истощенной войной, ослабленной пугачевским бунтом, Румянцеву с его невероятной популярностью, влиянием в армии не составляло труда проложить великому князю Павлу Петровичу дорогу к трону.
Длительная поездка по свадебным делам в Европу способствовала их сближению. Тесное многодневное общение фельдмаршала и цесаревича встревожило Петербург. Вновь высказывались сомнения в надежности Румянцева. Ему приписывалось разжигание в наследнике неуемных амбиций. Не переставая заигрывать с фельдмаршалом, Екатерина решила выдвинуть и поставить рядом с собой во главе войск личность, которая бы по своим
До той поры личная семейная жизнь, как и судьба сыновей, не очень занимала Петра Румянцева. Дети находились на попечении матери. Ее желание быть рядом с мужем, вызванные в связи с этим разъезды не очень способствовали образованию подростков. Их обучали на дому, часто с перерывами на переезды. Педагоги сменяли один другого. Тем не менее в московский период жизни Екатерине Михайловне удалось наладить начальное образование детей. Учили всему, но понемногу — языкам, истории, географии. Развивали способности к светским увлечениям — танцам, верховой езде, фехтованию. Выехав с детьми в 1765 году в Малороссию, к месту службы мужа, через два года она вынуждена была возвратиться в Москву. Семейную жизнь наладить не удалось. Исходя из возможностей, какие имелись в Москве и Петербурге, Екатерина Михайловна не видела иного пути, как продолжить их образование за границей. Средств на эти цели отец выделить не захотел. Он счел более целесообразным обратиться за поддержкой к императрице.
Это была пора, когда отношения Петра Румянцева и Екатерины II еще не были омрачены дворцовыми интригами и подозрениями. Императрица во всем шла ему навстречу. По его просьбе восемнадцатилетнему Николаю и шестнадцатилетнему Сергею Румянцевым были предоставлены места в свите императорского двора. Каждому присвоен придворный чин камер-юнкера. Фактически Николай и Сергей оказались в составе большого управленческого организма.
Об атмосфере и нравах, царивших при дворе Екатерины II, написано немало, при этом исключительное внимание уделено фаворитизму, альковным подробностям жизни императрицы. Все это было, но не являлось главным. К тому времени двор постепенно избавлялся от традиций допетровских времен. Полусемейный, полуклановый, сосредоточенный на удержании власти, с течением времени он превратился в институт управления, главную администрацию империи. Здесь принимались важнейшие решения. Отсюда шли распоряжения, касающиеся жизни огромного государства. Двор Екатерины стал сосредоточием интеллектуальной жизни. Общение императрицы с Вольтером, Дидро, другими европейскими мыслителями формировало духовную атмосферу. В столице подолгу пребывали иностранные философы, знаменитости. Их присутствие, так или иначе, воздействовало на образ жизни императорского окружения. Высший свет, желая быть в курсе интересов императрицы, вынужден был следовать ее примеру. Знание, образованность, просвещенность становились мерилом достоинств личности. Иностранцам поручалось образование юной поросли, представителей царской фамилии. По штату камер-юнкерских должностей (пятая ступень в Табели о рангах) было двенадцать. Как правило, они замещались отпрысками знаменитых фамилий. В их обязанности входило поочередно служить при канцелярии императрицы, докладывать о визитах, передавать распоряжения, доставлять корреспонденцию. В особых случаях полагалось участвовать в официальных и неофициальных событиях и церемониях. Постепенно у старших выстраивалось представление о том, кто и на что способен, какая будущность ожидает каждого из недорослей. Время на созревание, на вступление во взрослую жизнь было тогда коротким. Закат карьеры для чиновников и военных наступал к 40—45 годам.
Жизнь при дворе ежедневно экзаменовала именитых юнцов, сбивая с них беспечность, беззаботность, свойственную многим баловням судьбы. Одна из сложных, трудно преодолимых была проблема написания служебных документов. Умением «излагать бумаги» владели далеко не все. Способность грамотно и стройно создавать текст из того, что сбивчиво звучало в многоголосице заседаний, либо произнесено начальствующим лицом на ходу, ценилась особенно высоко [2] . Николай Румянцев и в этом обнаруживал неплохие задатки. Именно камер-юнкеры преимущественно составляли круг общения молодых членов царской семьи, в том числе и наследников престола. Возникали привязанности, взаимные симпатии и антипатии, многое из того, что впоследствии становилось залогом взрослых отношений. Эта среда выпестовала Ф.В. Ростопчина, Н.Б. Юсупова, С.Р. Воронцова, В.П. Кочубея, А.Б. Куракина и других будущих видных деятелей царствований Павла I и Александра I.
2
По этой причине чтение дошедших до нас документов порой вызывает трудности, недоумение. Витиеватость, странные обороты речи — свойства, какими страдает канцелярский язык XVIII—XIX веков.