Кандалы для лиходея
Шрифт:
– Скорее всего, разговор сей происходил в малой гостиной, – пояснил граф Виельгорский, поняв взгляд Сан Саныча. – С кухни вполне можно слышать, что творится в малой гостиной, тем более если разговор происходил на повышенных тонах. – Граф обернулся к Марфе: – Вы говорите, они ругались?
– Да, – коротко ответила Марфа.
– А о чем был разговор? – спросил Власовский.
– Я не знаю, – ответила Марфа.
– А слова? Какие они говорили друг другу слова? – снова задал вопрос обер-полицмейстер.
– Слова
– Кто больше кричал, Попов или Козицкий?
– Попов, – после недолгого раздумья ответила Марфа.
– Неужели вы совершенно ничего не разобрали из их разговора? – посмотрел на женщину немигающим взором обер-полицмейстер.
Марфа отрицательно качнула головой.
– И все же постарайтесь вспомнить хоть несколько слов, – продолжал настаивать Власовский.
– Я же воды попить зашла, а не подслушивать, – не очень уверенно сказала Марфа.
– Хорошо, – откинулся на спинку кресла обер-полицмейстер. – Тогда давайте вспоминать вместе, шаг за шагом… Итак, вы вошли на кухню. Никого не было. Из малой гостиной доносился разговор. Громкий разговор, даже ругань. Там происходила ссора, так?
– Так, – подтвердила Марфа.
– Стало быть, ссорились главноуправляющий Попов и ваш управляющий имением Козицкий. Третьего голоса слышно не было, – раздумчиво произнес обер-полицмейстер.
– Не было, – подтвердила Марфа.
– Так, понятно. Что вы делали дальше?
– Я прошла к бочке с водой. Она стояла рядом с ледником… – она замолчала, ожидая от обер-полицмейстера нового вопроса.
– Дальше? – поторопил Марфу Александр Александрович. Было важно, чтобы она безостановочно, шаг за шагом, секунда за секундой детально вспоминала, что она делала тогда на кухне. Когда так, последовательно и по порядку, вспоминаются события, память иногда выдает такое, чего никогда не вспомнишь, восстанавливая в голове события отрывочно или частично…
– Я нашла ковш и зачерпнула воды.
– Что в это время вы слышали?
– Я слышала, – Марфа напряглась, вспоминая события того дня. – А ведь верно!
– Что – верно? – быстро спросил Виельгорский. – Вы различили какие-то слова?
– Да, – кивнула ему Марфа.
– Какие слова? – быстро спросил Власовский.
– Одно слово, – ответила Марфа.
– Какое? – спросил Виктор Модестович.
– Вор, – ответила Марфа и посмотрела на графа. – Я отчетливо слышала слово «вор».
– Ну вот, а говорите, что не разобрали ни слова, – улыбнулся граф. – А потом и Виельгорский, и обер-полицмейстер Власовский почти одновременно задали один и тот же вопрос:
– А кто произнес это слово?
– Господин Попов, – ответила Марфа.
– Вы уверены? – посмотрел на женщину обер-полицмейстер.
– Да, – ответила Марфа.
Власовский
– Понятно теперь, почему Попов задержался в Павловском, – сказал печально Виктор Модестович. – Он нашел в финансовых документах подлог, решил объясниться с Козицким, а потом назвал его вором…
– А на следующий день пропал, – закончил за графа обер-полицмейстер. Затем Власовский снова посмотрел на Марфу: – Рассказывайте, что вы делали дальше?
– Я зачерпнула воды и стала пить, – Марфа снова окунулась в события, случившиеся шестого мая, словно они происходили только вчера. – Когда я почти допила воду…
Она замолчала и уставилась в пол.
– Вы снова что-то услышали? – правильно понял ее молчание граф Виельгорский.
– Да, – тихо ответила Марфа.
– Что вы услышали? – взволнованно спросил граф.
– Кажется, «вы ответите»…
– Кажется или точно? – спросил Власовский.
– Погодите… – Марфа нахмурилась и уставилась в пол… – А, вот… Попов очень громко сказал: «Вы ответите за это». А потом я допила воду и услышала крик. Потом еще один. И все стихло.
– Кричал Попов? – быстро спросил Александр Александрович.
– Я не знаю, – сказала Марфа. – Но голос был похож больше на его, господина Попова то есть, нежели на голос Козицкого.
– И что потом? – снова задал вопрос обер-полицмейстер.
– Все, – посмотрела на него Марфа, и в ее глазах уже не было испуга. – Я ушла обратно на огороды.
– А почему вы раньше об этом не рассказали? – не сразу спросил молодую женщину Власовский. – Туда же не столь давно приезжал с дознанием исправник Уфимцев со становым приставом.
– Я боялась, – просто сказала Марфа и посмотрела в пол. – Я и сейчас его боюсь.
– Кого?
– Господина Козицкого, – последовал прямой и ясный ответ.
– Он что, так страшен? – хмыкнув, поинтересовался Александр Александрович.
– Он злой, – ответила Марфа и подняла взор на обер-полицмейстера. – Еще он хитрый. Он все всегда помнит, даже если кто-то что-то про него не так сказал. Он терпеть не любит людей, я так мыслю…
– Это отчего же у вас такое мнение сложилось? – прервал ее Александр Александрович.
– Мнение? – Марфа задумалась.
– Ну да, мнение, – повторил свой вопрос Власовский. – Должны же быть какие-то причины, чтобы вы так думали о человеке?
– Ну, как он смотрит на людей, как с ними разговаривает, – неопределенно начала Марфа.
– А конкретные примеры? – спросил обер-полицмейстер. – Можете такие назвать?
– Н-нет, – снова неопределенно ответила Марфа и всем телом повернулась к полковнику Власовскому, которого уже перестала бояться: – Знаете, иногда и примеров никаких особых не надобно, чтобы определить, хороший человек или плохой.