Кандидат в чемпионы породы
Шрифт:
— Да, — сказал Роман Ефимович и погладил свою голую голову. — Я тоже когда-то играл вот так. И ему действительно будет тяжко.
— Вот что я сейчас сделаю, — отчеканивая каждое слово, сказал Карл Григорьевич. — Я вам сейчас скажу одну совсем неприятную вещь. Вы люди серьезные, и вам надо знать, насколько все на самом деле сложнее и безнадежней.
— Насколько? — строго спросила младшая Скородумова.
— Намного, — сказал Карл Григорьевич. — Этот ваш таксист Петя совсем молодой? Так? И вы все живете в этом районе недавно?.. Шестой год. А люди ездят на своих машинах не только как удобней ехать, но еще — как привычней. Вот я езжу уже двадцать лет.
— И на Ленинградский проспект, и на улицу Алабяна, и на Волоколамское шоссе, — назидательно прибавил Роман Ефимович.
— Ромка, ты всегда говоришь и пишешь лишние слова! — перебил его Карл Григорьевич. — Им уже хватает разочарований. Давайте, как говорит Олин папа, оставим хотя бы один-единственный шанс. Всего один. Остальные лопнули. И все же допустим, что владелец машины живет в районе Красноармейской и Часовой и машину можно найти. Но время, время! Сейчас пятнадцать минут восьмого. И даже если бы у нас была не одна, а три или четыре машины, мы все равно не смогли бы до ночи объездить и осмотреть весь этот район.
— А если завтра? — с надеждой спросил Митька. — У нас ведь есть еще целый завтрашний день.
— День есть. День есть у вас, — радостно сказал Карл Григорьевич. — Только завтра у вас не будет ни меня, ни моей машины. Потому что завтра в девять утра я сяду в поезд Москва — Берлин и вернусь уже через две недели. Слушайте! До сих пор это все делалось совсем не научно. А настоящая наука — мы с Романом Ефимовичем всегда об этом пишем в журнале — начинается с количественного подхода. С числа и меры. А для этого нам надо в ГАИ. Мы не будем просить, чтоб ГАИ стала искать собаку. Мы просто узнаем там для начала, каковы количественные исходные данные. Поняли? И тогда мы научным путем получим этот новый шанс — всем шансам шанс! Собирайтесь!
Карл Григорьевич встрепенулся и схватил собранные им с полу страницы. Он сложил их стопочкой и постучал ребром этой стопочки по столу, чтобы странички легли поровнее. Потом вскочил и положил эту стопочку перед Романом Ефимовичем.
— Ну, ирод! — сказал Карл Григорьевич свирепо. — Конец ты напишешь заново. Но если окажется, что ты меня не послушался, имей в виду, я больше тебе не редактор!
— Ладно, ладно, иди! — хмуро проворчал Роман Ефимович в ответ.
И после этого Карл Григорьевич с Романом Ефимовичем почему-то расцеловались, что было уже совсем неожиданно.
А проехать на Красноармейскую улицу, оказывается, можно не только по Чеховской, начинающейся у трамвайного круга. Карл Григорьевич свернул много раньше в переулок с очень красивым названием — Эльдорадовский, есть такой в нашем районе. И через три минуты белые «Жигули» последней модели резко остановились около отделения ГАИ.
Карл Григорьевич сказал, что пойдет в ГАИ один. Порылся в кармане замшевой куртки, висевшей в машине на крючке. Достал из него удостоверение сотрудника журнала и, прежде чем выйти из машины, с минуту пристально его рассматривал, словно бы видел в первый раз.
Воротился он минут через сорок, но очень мрачный. И, ничего не говоря, сразу круто развернулся и покатил
Первый вопрос он задал, когда уже выехали на Нижнюю Масловку. Он спросил:
— Где ваш дом?
А второй он задал, когда «Жигули» вкатились в наш двор. Он спросил:
— Бабушка дома?
— Может быть, дома, а может, у нас, — грустно ответила Ольга Скородумова.
— У вас, — хмуро ответил Данила, выглянув из приоткрытой дверцы. — В наших окнах света нет.
— А в тех, которые на улицу? — спросил Митька.
— Тоже нет, — ответил Данила. — Я посмотрел, когда подъезжали.
И Карл Григорьевич повернул к кооперативной башне.
Но, выйдя у подъезда из машины, ребята — все трое — как-то странно затоптались на месте, а потом Ольга сердито сказала:
— Даже идти не хочется. А вы не можете пойти к ним сами? Один? — И назвала этаж и квартиру.
Карл Григорьевич понимающе вздохнул и направился к лифту.
А вздохнул он потому, что ему предстояло пересказать двум уже огорченным людям еще более огорчительное сообщение о действительном положении дел, которые описал ему Федор Васильевич — довольно уже пожилой худенький капитан, дежуривший в отделе ГАИ.
Федор Васильевич был в добром расположении духа, поскольку никаких неприятных происшествий за субботний вечер, на который выпало его дежурство, в районе пока не произошло. И он стал еще радушнее, когда Карл Григорьевич показал ему удостоверение сотрудника журнала, потому что Федор Васильевич был и подписчиком, и читателем, и почитателем именно этого научно-популярного издания. Более того, он был тоже владелец собаки, и притом жесткошерстного фокстерьера, и потому легко представить себе, как он был возмущен похищением нашего кандидата в чемпионы и как сочувственно отнесся к опасениям о здоровье дедушки, перенесшего инфаркт, то есть о моем.
А потом Федор Васильевич взял аккуратный листочек бумаги, и красивой шариковой ручкой вывел на нем изящную единичку, и сказал, что машин с номерами серий «ММК» и «ММХ» всего-навсего двадцать тысяч, и все они — «Жигули». Оттого что теперь номера для «Жигулей» выдают сразу при продаже машин в фирменном центре тольяттинского завода, что на Варшавском шоссе, и получилось, что у «Жигулей» свои серии номеров.
И, поставив пониже единички двойку, а далее тройку и четверку, Федор Васильевич пояснил, что, поскольку «ММК» и «ММХ» — это серии из последних, то и машин последней марки среди них особенно много. И каждая десятая или восьмая окрашена в цвет «белая ночь». А значит, если посчитать наобум, в городе их семьсот или шестьсот, и в каждом районе их, в общем, немного.
Но, во-первых, картотека закрыта, а девушка, которая ею заведует, объявится лишь в понедельник, и поставленный срок — утро понедельника — уже несбыточен. Во-вторых, когда заведующая картотекой переберет около тысячи карточек, отыскивая адреса этих двадцати или тридцати «Жигулей», то машины, которую ищут, среди них может не оказаться, даже если она действительно пребывает где-то поблизости. Ведь ее хозяин мог совсем недавно переменить квартиру, и машина числится в каком-то из двадцати семи других районов. А может быть, что хозяин — не хозяин этой машины, а ездит на ней по доверенности, полученной им от тещи! И вообще похититель собаки может ехать сейчас беззаботно на своих «Жигулях» по шоссе в Симферополь или хотя бы в Калугу. И потому такой поиск — дело не для любителей, а для профессионалов. И, увы, для него нужно время, время и время. И надлежащие юридические основания.