Каникулы безобразия и другие невероятные истории
Шрифт:
– Не смей плакать, ты мужчина! – Рашид отпустил Сергея. – Ты понял, что не прав?
Сергей кивнул.
– Тогда пожмите руки!
Пых увидел, как Сергей взял ладонь Вадима и, подержав, отпустил.
– Извини! Я не знал, что это твой кот, думал, ничейный, – сказал Серёга. – Как зовут?
– Пых, – гордо ответил Вадик.
Пых продолжал дрожать, только уже не от страха. Маленькое сердечко бешено билось от счастья в такт мыслям: «Я его кот – его кот – его кот!»
Хорошо, когда счастье начинается и сразу же не заканчивается.
Вадик пронёс домой котёнка незаметно, мама не обратила внимания на оттопыривавшуюся рубашку. Пых сидел у друга за пазухой и почти не дышал. Вадим прошмыгнул к себе в комнату, сунул кота в корзинку, стоявшую под кроватью, и прошептал:
– Сиди тихо! Я принесу поесть.
Пых свернулся калачиком и стал ждать. Он уже начал дремать, когда возвратился Вадим, сунул руку в корзинку и под носик Пыху посыпались кусочки варёной колбасы.
– Мур! – Пых успел боднуть руку, прежде чем она исчезла, и принялся за еду. В этот раз он ел медленно, смакуя каждый кусочек, и чавкал от удовольствия.
В щели между краем корзинки и кроватью показалась голова Вадика:
– Пых, жуй потише!
Колбаса скоро закончилась, и на котёнка навалился сон. Он давно не спал так крепко и интересно. Ему снилось, что он большой, нет, даже гигантский кот. Ярко светит солнышко. Он выходит во двор. Все почтенно расступаются, а Герда, злющая овчарка из второго подъезда, приветливо виляет ему хвостом. Воробей сидит на берёзе и чирикает на всю округу:
– Чуд-деса! Всем-всем! Пых идёт! Ура!
Пых открыл глаза. Было темно. Очень хотелось писать. Он осторожно вылез из корзинки и прошёлся по комнате.
«Нет, тут негде».
Через приоткрытую дверь Пых выскользнул в коридор и принюхался. «Туда!»
Из коридора он попал в прихожую. Возле входной двери лежал коврик. От него пахло землёй и… Пых присел от удивления – чужим котом. Или даже – котами. Это было недопустимо. Здесь живёт Тот-кто-защитил-Пыха, и других котов тут быть не должно!
Он решительно присел на коврик и тщательно записал чужой запах. Проверив, что чужие следы исчезли, довольный Пых пошёл обратно.
В квартире было темно, но разве темнота – помеха для кота? Бесшумно ступая, он возвращался в своё убежище.
– Мама! Нет! А-а-а! – Вадим метался на кровати, переходя с крика на плач.
Пых стал в боевую стойку: выгнул спину, выпустил когти и прижал уши.
Кончик его носика мелко дрожал. Чужими не пахло, а опасность была! Шерсть на загривке Пыха поднялась. Он обошёл кровать, заглянул под стул и шкаф. Никого.
Вадик снова заплакал. Пых стал на задние лапы и попытался заглянуть на кровать, но, увы, дотянулся только до края матраца.
«Я – храбрый! Я – сильный!»
Он решительно оттолкнулся и запрыгнул на постель.
Вадим метался и вскрикивал во сне. Над его головой плавало густое чёрное облако.
Пых вспомнил, что, когда его братики и сестрички плакали, мама прижимала их к себе, и они успокаивались. «Надо обнять друга!» Он сделал шаг вперёд и тут же отпрыгнул.
Чёрное облако поплыло навстречу Пыху, вытягивая руки-щупальца.
– Уходи! Ш-ш-ш! – услышал он.
Голос не был похож на человеческий или кошачий, больше всего он напоминал шипение пара из дырявой трубы отопления в подвале.
Пых снова стал в боевую стойку:
– Ты кто?
– Я – Ночной Кош-ш-шмар! Я – страш-ш-шный! Кыш-ш-ш!
Может, в другой раз Пых и дал бы дёру, Кошмар и вправду был страшный. Но тут он вспомнил, как дрожал Вадик, когда Серёга и мальчишки на них напали. Дрожал, но Пыха не отдал. А кто такой Ночной Кошмар по сравнению с Серёгой?
Пых зашипел и боком пошёл в наступление.
Когти к бою!
Удар правой лапой!
Удар левой лапой!
Пых лупил Кошмар и оттеснял его к изголовью кровати. Чёрное облако шипело и пыталось обойти то слева, то справа, но Пых не отступал. С каждым его шагом, с каждым ударом Кошмар становился всё меньше и меньше.
Когда до подушки оставалось не больше двух кошачьих хвостиков, Кошмар прошипел:
– Я ещ-щ-щё вернусь-сь-сь! – и исчез.
Пых в изнеможении упал, прижался к Вадиму и, довольно муркнув, уснул.
Наглый солнечный луч пролез через щель в шторах и пощекотал Пыху нос.
– Пчи-фыр!
Вадик потянулся во сне. Пых замер. «Только б не разбудить». Так приятно лежать на мягкой кроватке, чувствуя рядом друга.
Скрипнула дверь.
– Иди, полюбуйся на них!
Пых слегка приоткрыл один глаз. В дверном проёме стояла женщина, скрестив руки на груди. Послышались шаги. За её спиной показался высокий мужчина:
– Ого! Мамуля, откуда он?
– Не знаю, папочка! Вчера Вадик пришёл со двора без кота.
– Понятно, ха! – усмехнулся папа. – Когда ты смотришь свой сериал, ничего не слышишь и не видишь!
Мама, не поворачиваясь, легонько двинула его локтем в живот.
– Что делать будем, глава семьи? Скажу сразу, я – против!
Пых догадался, что говорят о нём. Он замер, стараясь слиться с одеялом и стать невидимым.
Отец вздохнул:
– Я вообще-то собаку хотел! – он умолк, почёсывая щеку. – А знаешь, Вадик сегодня ночью почти не плакал, только разок.
Мама снова толкнула его локтем: