Каникулы оборотней

Белянин Андрей Олегович

Кот поднял на него полные упрека глаза:

– Я не знал, что теперь она ТУТ переодевается! Если надо, могу выйти. И вообще, пусть переселится, раз я тут лишний! – с трагическим пафосом выкрикнул он и дунул в дверь.

– Ты ошибаешься! Агент 013, я не то имел в виду-у! – крикнул ему вслед Алекс с болью в голосе, а я, сложив руки на груди, отвернулась.

– Пусть идет, хорек несчастный…

Как можно в моем присутствии говорить обо мне в третьем лице? Я старательно раздувала в себе обиду… Значит, мне теперь еще и в их комнату заходить нельзя, я же во всем и виновата?!

За обедом мы встретились. Алекс уговорил Профессора

не пересаживаться, хотя тот и рванулся, едва увидев меня. К этому времени меня уже захлестнула волна горького раскаяния, и я смотрела на бедного агента 013 глазами, полными слез. Я изо всех сил старалась, чтобы он увидел мои немые страдания. Откровенно всхлипывать гордость не позволяла, но кот и не думал поднимать горящего взора от тарелки с тушеной бараниной.

Он жадно поглощал мясо, нарочито громко урча от удовольствия. Я поняла, что взывать к его чувствам бесполезно. А когда принесли селедку, не входившую в привычное меню, он и к ней развернулся с той же космической скоростью, даже не поинтересовавшись, откуда взялась. А между прочим, это я купила полукопченую иваси, специально слетав с «переходником» в ближайший магазинчик на нашей улице. И попросила Безголового, работающего на кухне, подать ее коту с маринованным луком, зеленым горошком, нежными ломтиками картошки и приправленной сверху самой чуточкой оливкового масла. И не забыть черного хлеба и сливочного масла.

– Агент 013, подожди, я сама тебе намажу. Я же знаю, как именно ты любишь есть селедку. Ну-ка скажи: «А-а-а-м!» – нежно попросила я, просовывая в распахнутый от удивления ротик Мурзика маленький бутерброд. Кот покорно откусил и завороженно следил, как я аккуратно несу ему кусочек селедки, вовремя открывая рот ей навстречу. И так далее, каждый кусочек селедки он заедал хлебом с маслом, при этом не сводя с меня круглых зеленых глаз, в глубине которых затаилась боль. Но я знала, что это боль не от недавней обиды, а боль от неразделенной любви и невозможности быть вместе…

К сожалению, селедка скоро закончилась, так же как и терпение Алекса, который эту нашу идиллию вынужден был лицезреть, напрочь позабыв о своем обеде. Он встал, бросив смятую салфетку на стол.

– Как приятно на вас смотреть, просто бакланы в брачный период, те тоже друг друга рыбой кормят, – высказался он зло. – Может, вам все-таки стоит пожениться?

Командор резко повернулся и широким шагом направился к выходу. Увы, но в тот момент я не могла вскочить с места и броситься за ним. Мы снова встретились взглядами с котом. У него был виноватый вид, надо полагать, у меня тем более.

– Я все понимаю. Но не могу питать надежды. Прости меня, Алиночка! – с жаром воскликнул котик и, спрыгнув со стула, бегом бросился за другом.

Только потом я поняла, что под этими словами он подразумевал нечто конкретное.

Я кое-как допила компот и поплелась к ним в комнату. Который из них там окажется, с тем и буду говорить начистоту, просить прощения и клясться в вечной любви. Выбирать самой у меня больше нет сил. А если окажутся оба, упаду на колени, покаюсь и признаюсь, что ни без одного из них я прожить теперь не в состоянии.

Хотя что тут мучиться – пока мы в одной команде, я буду видеть их обоих возле себя каждый день. Вполне можем снять комнату на троих, так что даже если не захочу их видеть, все равно придется. А вот если наш тройственный союз по каким-то причинам распадется, тогда поздно будет хвататься

за голову.

Как же все легко разрешилось! Конечно, я понимаю, что все разрешилось для меня, но не для кота – он меня любил той же любовью, что и я Алекса, Алекс меня, а такая любовь не терпит соперников. Но у меня на душе все равно стало чуть легче. Так, я всё поняла. Теперь мне надо найти именно Алекса и попытаться как-то загладить свою вину, если она есть конечно. В чем я понемногу уже начинаю сомневаться…

Комната была открыта, но никого из ребят в ней не оказалось. Что ж, подожду немного и пойду к хоббитам, сегодня у одного моего друга день рождения, он меня настойчиво приглашал. Подарок я приготовила заранее – фирменные кроссовки сорок четвертого размера. Не удивляйтесь, размер лап у них – ого-го какой! Пусть к цивилизованной жизни привыкает, сколько можно босиком ходить, ведь от этого только простыни и полы в доме раз в десять быстрее пачкаются.

Прохаживаясь по комнате, я вдруг заметила высунувшийся из-под профессорской подушки уголок какой-то книжки. Без малейших угрызений совести я взяла ее в руки, но оказалось, что это ежедневник карманного формата в черном кожаном переплете. Я рассеянно открыла его посередине…

Как не упала сразу – не знаю… Ибо то, что я там прочла, помогло мне мгновенно разобраться в себе и понять, что в действительности к этому толстому хвостатому мерзавцу я ничего, кроме яростного гнева, не испытываю!

Каллиграфический, профессорский почерк замысловато вел дневниковые записи, где главная роль, вне сомнения, принадлежала мне:

«Я ласкал своим упругим хвостом, словно пером страуса, ее горячую, вздымающуюся грудь! Она нежно стонала, и звуки ее голоса заводили меня сильнее и сильнее… Я развернул ее на живот, пробегая шершавым языком вдоль поясницы и выше, Потом стал легонько покусывать ее шейку в так называемом „кошачьем месте“, она выгнулась и замурлыкала от истомы… „Да! Еще, еще! О мой сладкий Пушистик!“ – то и дело вскрикивала она, впиваясь ноготками в подушку. Я был просто зверь!»

Судорожно вцепившись в корешок, я нервно пролистала еще несколько страниц, то и дело натыкаясь на не менее хлесткие порнобредовые откровения.

– Где-е о-он?!! Где этот грязный хвостатый извращенец?!! Я убью-ю его-о!!! – дико взвыла я, пнув кровать Профессора так, что она перевернулась. Минут за десять, с ревом и проклятиями, я разгромила всю комнату! Проходивший мимо рогатый кентавр заглянул: не надо ли помочь? – и бежал, лишь встретившись со мной взглядом. В тот момент мне было катастрофически необходимо хоть кого-нибудь убить, чтобы не взорваться на месте… Я испустила леденящий душу вой друзей-ирокезов, отломала ножку от стула, рванула в коридор и… столкнулась в дверях с флегматичным Алексом, который как раз собирался войти.

– Где-е о-он?! – Я вцепилась в его рубашку и в припадке ярости трясла его, как грушу.

– Что случилось? – ровно поинтересовался командор, пронизывая меня ледяным взглядом Увидев в моих руках «Дневник кота», кое-как выкрутил его из моих судорожно сжатых пальцев. – Это же личный дневник агента 013, как ты посмела его даже открыть? Не ожидал, что ты способна и на такое! – Он загораживал двери, даже не думая освободить проход.

– Ах так?! Да вы еще просто не знаете, на что я способна! С дороги, дубина! Мне надо убить это гадкое животное! О, как я жалею, что не кастрировала его тогда, такой случай упустила!