Каникулы оборотней
Шрифт:
в) в полнолуние начнете испытывать некое томление, ломку, особенно в суставах, плюс непонятный зов в голове – все произойдет само собой и кончится тем, что вы побежите по лесу на четырех лапах, огорченно думая: «А что я здесь делаю?! И откуда на мне эта драная серая шуба?»
Разумеется, есть и другие способы превращения, но они не столь популярны среди вервольфов, как вышеперечисленные.
– Пора, пожелайте нам удачи! – на прощание обернулся командор, и трактирщик Жерар поднял озабоченное размышлениями лицо.
– Сумасшедший месье Жеркур все время бормотал себе под нос…
– И что он там бормотал? – устало поинтересовался Алекс, торопясь выйти на свежий воздух.
– Вот я и думаю, может, это что-то значит, хоть с сумасшедшего спрос небольшой.
– Вот заладил со своим сумасшедшим, – раздраженно пробормотала я, а кот тайком доедал забытое рагу, расплываясь прямо на глазах.
– Он был чем-то напуган, и тут я услышал, как он бормочет: «Костыль, костыль в лесу…» А потом вдруг сказал отчетливо так: «Я есть думать всегда, что это быть лишь детский кошмар, но значит, мою мутер убил вервольф!» И снова про лес и костыли… Я уж, грешным делом, подумал про Антуана, калеку нашего, но он ведь не был в Эльзасе. Разве что оборотней… двое?!
– Отец и сын Шастели! – в один голос воскликнули мы с Алексом, кот зажал пасть обеими лапками, едва не сорвав конспирацию.
Я от души расцеловала застывшего папашу Жерара, еще не до конца осознавшего, как он нам помог, и мы, не расплатившись, дернули на улицу. Конечно же речь могла идти только о Шастелях.
Оборотень один из них, не важно который. Они все трое крайне подозрительны, будем брать всю семью! Командор на бегу зарядил ружье серебряной пулей, видимо, он собирался штурмовать дом Шастелей в деревне (не путайте с домиком лесника Антуана на опушке!).
– Интересно, кто из них: отец и сын или оба сына? У нас получаются три композиции, – бегло рассуждала я.
Кот, проанализировав доводы «за» и «против», раскинул лапы, перегораживая нам путь:
– Ни в одной мы не можем быть до конца уверены! Все факты косвенные. Вы что, собираетесь ворваться к ним в дом и расстрелять?!
– Антуан виновен! Впервые увидев эти записи, я был уверен, что они документальные. Как только ему удалось заговорить нам зубы?! Роман в письмах, фантазии и вымысел, да еще эта озабоченная старуха… чтоб ее! – скрипнул зубами мой герой, перешагивая через напарника. – Я намерен предъявить счет!
Мы дружно ускорили шаг, шутки кончились, когда Алекс в таком состоянии, ему лучше не противоречить…
Со стороны жилище Шастелей излучало тихое умиротворение. Я выпросила себе командорский охотничий нож, тяжелый и длинный. Не спрашивайте зачем, сама боялась порезаться…
– Но главное – не вспугнуть их раньше времени, – вновь решил покомандовать Пушок.
Было решено попытаться зайти через заднюю дверь, но, видимо, нас заметили… Оконное стекло разлетелось в брызги, что-то большое и серое кубарем выкатилось наружу, прыгнуло через забор и скрылось в кустах! Алекс пальнул навскидку, но, видимо, не попал… За кустами было гумно, а дальше заросший сорняками большой огород. Невдалеке шумел лес, вот почему монстры-оборотни предпочитают жить в деревне.
– Это был Волк, коллеги! – осипшим от волнения
– Не упустите второго! – Командор ногой вышиб дверь, врываясь в дом. Кот, отчаянная голова, проскользнул у него между ног, первым бросаясь в бой. Я поспевала следом, пару раз чуть не ткнув кончиком ножа в спину своего же героя. Алексу пришлось развернуть меня и оставить сторожить дверь, почетно защищая тыл.
– Выходи и сдавайся! Тебе нет спасения, адово создание! – кричала я с места, показывая свою активность и пытаясь составлять фразы в соответствии с духом времени.
– Я не виновен! Это не я! Не я оборотень! – раздался пронзительный вопль из глубины дома – видно, кому-то уже приставили дуло к виску. Тогда какого лешего мне загорать на крыльце?
Я бросилась туда, где интереснее, – в разгромленном помещении мои агенты прижали к стенке Клода Шастеля, тихого, незаметного травника.
– Оборотень – это мой отец! Как же я мог донести на собственного родителя? – Парень действительно был очень напуган. Понимаю – не каждый раз против тебя выходит королевский егермейстер с боевым котом…
– Если хочешь спасти свою жизнь, можешь начать рассказывать, и не вра-а-ать!!! – грозно посоветовал агент 013, сжимая пушистые кулачки. Клод вылупился на кота, боясь шевельнуться. Мы были суровы и непреклонны, не веря больше никому… Пауза затянулась. Не отводя ружья, командор попробовал сменить тон:
– Он убежал в лес?
Клод Шастель попытался взять себя в руки, ему удалось не сразу, он кое-как владел языком, и тут его словно прорвало:
– Да, в лес! Он с первого взгляда почуял в вас опасность. Надо, говорит, сынок, временно схорониться. Но я…
– Но ты?
– Да, я! Мне давно надоела такая жизнь, поживите-ка вместе с оборотнем хотя бы недельку… никого терпения не хватит! Но все-таки он мой отец, наверно, поэтому я так долго с этим мирился. Если я расскажу вам все, меня не накажут за укрывательство вервольфа-убийцы, правда?! У меня не было выбора…
– Это зависит от твоих показаний.
– Конечно, конечно, я все понимаю. Сам только что собирался найти вас и сделать чистосердечные признания. Все из-за этого бедного парня, что сидит в нашем подвале. Отец притащил его сегодня утром и посадил на цепь, сказав, что это очень неудобный свидетель. Кажется, он из Эльзаса, сам постоянно об этом твердил, пока папаша не заткнул ему рот кляпом. Тогда я и решил: все, не могу, хватит…
– Он еще в подвале?
– Да, его легко освободить. А насчет папаши не волнуйтесь, вон его одежда в камине догорает! Я давно мечтал это сделать. Теперь он навсегда останется волком. Правда, волком-людоедом…
– Хороший подарочек для односельчан, – возмущенно сощурился Алекс.
Я бросилась к камину, но поздно, там догорали последние лоскутки.
– А что такое? В волчьем образе охотникам будет легче его взять. А то только и знал, что указывать да распоряжаться: «Клод, лоботряс, вытри кровь с пола, наточи ножи, и поживее, свари обед, закопай кости, подмети в доме!» Зато теперь здесь все мое, я здесь хозяин…