Каникулы под пулями
Шрифт:
Виктор прищурился, не понимая, к чему ведется этот разговор. — Ты имеешь ввиду Николая?
— И его тоже. Знаешь, ты очень похож на своего отца, вам ребятки, на роду было написано встретиться.
— Это еще почему?
— Как думаешь, зачем Николай влез в это дело, стал узнавать про убийство девочки?
— Потому, что стал свидетелем, и не смог молчать.
— Да нет. Не он был свидетелем, а твой отец. Это он не смог молчать, даже ради сохранения жизни твоей матери, а Коля просто был в курсе. Он забрал тебя после смерти родителей и начал собирать на меня компромат, имея на руках предсмертное признание твоего отца.
— Это ты подстроил аварию? —
— Не лично. Но их надо было заткнуть. А знаешь, что самое забавное в этой ситуации?
— Просвети меня.
— Ты не убьешь меня. А если попытаешься, я заберу ее с собой. Она слишком дорога тебе, так что сейчас я дам инструкции, а ты уйдешь и будешь беспрекословно им следовать.
В груди Виктора одновременно пылал пожар, нет, там извергался вулкан, и в то же время дул ледяной ветер. Как хотелось убить тварь, лишившую его родителей и человека, который заботился и обучал всему, что знал сам. Если в мире есть хоть капля справедливости, то Полковник должен умереть и не через много лет, а как можно скорее. Он заглянул в перепуганные глаза Саши, по ее щекам текли слезы, впитываясь в повязку, держащую кляп. В этих глазах, он увидел все горе мира, она тоже потеряла отца из-за него. Девушка не могла даже всхлипнуть, нож, приставленный к ее длинной шее, которую он так недавно покрывал поцелуями, уже надрезал тонкую кожу. Она была одета только в пляжный сарафан, больше похожий на ночную сорочку, и в его вырезе, терялась тонкая струйка красной крови, спускаясь по полуобнаженной груди. Голова была запрокинута под очень неудобным углом, этот кусок дерьма, намотал на руку ее прекрасные золотые волосы, используя их как рычаг. Ничего ужаснее в своей жизни он еще не видел. Сейчас на первый план вышла только одна потребность — защитить! Месть и связанное с ней чувство упоения, отошли на задний план, мужчина хотел безопасности для своей женщины, им двигал древний как мир инстинкт.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Как я понимаю, на данный момент я не могу убить ни ее, ни тебя. Так что эта замечательная игрушка останется в моих заботливых руках, по крайней мере до окончания нашей сделки.
От этих слов, грудь мужчины сковало льдом. Никакой мести, сейчас только Саша, но если ублюдок тронет ее хоть пальцем, Виктор с огромным удовольствием оторвет их все, по одному, а затем и руки с ногами в придачу.
— Ты не можешь ее ни убить, ни тронуть вообще, иначе сделка отменяется.
— О, не думаю, ты слишком хочешь вернуть ее, так что у меня есть универсальный козырь.
— В эту игру можно играть и вдвоем, — улыбка, сложившаяся на губах мужчины была настолько злой и страшной, что Саша вздрогнула. — Если с ее головы упадет, хоть один волос, — он пожал плечами, — какая-нибудь фотография может потеряться, или случайно оказаться в интернете.
— Ах, ты сукин сын! — Взревел Полковник, понимая, что теряет контроль над ситуацией.
— Я тебя предупредил, это наши игры, не надо втягивать в них девушку.
— Ну, для этого уже слишком поздно, но если ты хочешь получить ее обратно, просто передай мне папку, и все. Я теперь бизнесмен, и готов совершить выгодный обмен.
— Документы в Питере.
— Хорошо, тогда мы дружно вернемся домой, просто девушка полетит со мной, вместо тебя.
Виктору этот вариант категорически не нравился, но стрелять в Полковника он тоже не мог, слишком было темно в помещении, и слишком близко от мишени находилась голова девушки. Хотя, чем больше Полковник говорил, тем сильнее Ковалев хотелось спустить курок.
— Можно я спрошу?
— Тебе не ясны мои указания?
— Нет, здесь все предельно понятно. Но ты можешь объяснить, зачем зверски надругался над девочкой и убил ее?
— А я считал тебя умным мужчиной, — Полковник рассмеялся, — сам-то не догадываешься?
— Есть пара мыслей.
— Впечатли меня.
— Война. Ты на ней наживался, а отец девочки был готов пойти на мировую.
— Браво, в яблочко!
Пока еще нет, подумал Виктор, но все идет к этому.
— Я только не знал, что мой отец тоже был там.
— Твой отец был очень интересным человеком, — сказал Полковник со вздохом сожаления, — великим человеком, если бы не моральные принципы, так помешавшие ему жить долго и счастливо. Он был мозги и мускулы, сочетание настолько редкое, что считается мифом! Все это ты унаследовал от него, как и его недальновидность. Мы могли бы вершить судьбы мира, человек с твоими навыками очень ценное приобретение, а ты все спускаешь из-за бабы.
Полковник зло встряхнул Сашу за волосы, как бы показывая, что она не стоит таких стараний. Нож на сантиметр отошел от горла девушки, а голова похитителя полностью скрылась за ней. В тот же момент, из затемненного угла комнаты грянул выстрел. Именно этого движения ждал Миша. Полковник не знал, что сбоку от него уже занял позицию второй стрелок и закрывая линию огня для одного, он преподносит себя на блюдечке другому.
Словно по команде, заложница дернулась влево, уходя от ножа и падающего на пол тела. Отпрыгнуть она не смогла, из-за слишком туго связанных ног, но упав на мрамор, больно ударившись об него плечом и бедром, попыталась отползти в сторону. Ничего не видя, от слез стоящих в глазах, она извивалась на полу, отталкиваясь от любых предметов, как могла, стараясь найти безопасное место.
Виктор бросился к лежащему на полу мужчине, только для того, чтобы удостовериться в его смерти. В правом виске была маленькая, круглая дырочка, в отличие от левого, где не хватало чуть ли не половины черепа. Замечательно, с подобными травмами воскрешение ему не грозит.
Только после этого он двинулся к извивающейся девушке. Увидев рядом с собой чьи-то руки, она начала оползать и от них. Виктор нагнулся, стараясь осторожно развязать повязку на голове, но понял, что в узел попало большое количество волос. Подняв ее за плечи, и слегка встряхнув, он заговорил.
— Послушай меня, Саша, это я! Смотри мне в глаза, девочка, мне надо чтобы ты меня послушала, это ясно?
Нехотя, она кивнула, а расширенные от ужаса глаза, сфокусировались на лице мужчины.
— В узел попали волосы, я не смогу ее стянуть, и развязать боюсь тоже, так что просто срежу. Но мне нужно, чтобы ты не двигалась и даже не дышала, поняла?
Снова нервный кивок. Виктор достал нож, и подсунул его под повязку, от соприкосновения холодного лезвия с нежной кожей, у нее округлились глаза.
— Потерпи немного, почти все, — легким движением, стараясь не задеть щеку, он перерезал повязку. — Вот и все, — приговаривал мужчина, вынимая кляп из затекшего рта.
Нервно сглотнув слюну, Саша вытерла рот о плечо.