Каникулы Рейчел
Шрифт:
– Что случилось? – спросила я. Вообще-то я готова была плясать от радости.
Не одна я, значит, попалась на эту удочку.
– Много всего, – пробормотала она.
– У вас было или… так просто?
– Два раза, – сказала она. У нее был удрученный вид.
– Я не должна была. Просто удавиться хочется! Как я могла? И это после того, как он побил меня!
– Побил? – я ушам своим не верила.
– Да не ночью, дура! Тогда, в детстве, на карнавале.
Когда я уходила. Люк попросил у меня номер телефона. Я молча вырвала листок из блокнота, аккуратно
– Вот так, – ослепительно улыбнулась я. – Это избавит тебя от многих неприятностей.
Он все еще сидел в постели, облокотившись на спинку кровати. «Неплохой торс… для такого придурка», – мелькнуло у меня в голове.
Кажется, он был удивлен.
– Ну, пока, – я подарила ему еще одну ослепительную улыбку, развернулась на каблуках моих роскошных туфель и пошла к двери. Все. Это конец. Я чувствовала это всем телом, даже пятками.
– Подожди! – позвал он.
Ну что там еще? Должно быть, хочет поцеловать меня на прощанье. Зря. Ничего хорошего из этого не получится.
– Что? – мне едва удавалось скрыть свое нетерпение.
– Ты забыла серьги.
Мы с Бриджит поплелись домой, истерзанные и уставшие, в вечерних туалетах. Несмотря на восемь часов утра, уже было жарко и душно. Мы остановились в забегаловке у Бенни, где все всегда стоя пили кофе с рогаликами по дороге на работу, и тут же подверглись допросу с пристрастием.
– Ух ты, гляньте-ка, вы чем это, девчонки, всю ночь занимались, а? – спросил Бенни.
Он даже вышел из-за своей стойки, чтобы получше рассмотреть нас. Когда Бенни начинал жестикулировать и заговаривать с прохожими, полулицы собиралось поглазеть на этот спектакль.
– Вот я себя спрашиваю, – он гулко ударил себя в грудь, – что же это делается? – он театрально взмахнул руками, указывая на нас с Бриджит, на наши взлохмаченные головы и размазанный макияж. – И что ж мы видим? – для убедительности он указывает на свои глаза. – Черт знает что мы видим! – очередной взмах руками. – А я-то, дурак, думал: какие славные девчонки! – посетовал он.
– Возьми себя в руки. Бенни, – отрезала я. – Ничего ты такого не думал.
Какой бы там ни был прекрасный секс, больше с Люком я видеться не собиралась.
Я бы этого не пережила. Мы с Бриджит устроили разбор полетов. Нет, это не был упоительный обмен подробными воспоминаниями о сексуальных контактах, с диаграммами и чертежами, изображающими мужской пенис. Скорее, это напоминало оценку понесенного ущерба.
– Как ты думаешь, кто-нибудь видел, как он меня целовал? – спросила я Бриджит.
– Вас видела куча людей, – Бриджит удивилась моей наивности, – вот я, например.
– Да нет, – отмахнулась я. – Кто-нибудь… важный.
Люк позвонил мне. Разумеется, позвонил. Это те, чьих звонков я ждала, никогда мне не звонили. А он позвонил. Наверно, выудил смятый листок из мусорной корзины после моего ухода.
К телефону подошла Бриджит.
– А кто это говорит? – спросила она таким странным голосом, что я подняла глаза. Она уже
– Это тебя! – прошептала она каким-то придушенным голосом.
Потом Бриджит прикрыла ладонью трубку, состроила страдальческую рожу, вторую руку положила себе между ног и присела, как это делают мужчины, загоняя шар в ворота при игре в гольф.
– Да кто это? – спросила я, хотя уже догадалась.
– Люк! – крикнула она шепотом.
Мой взгляд заметался по комнате, ища, куда бы спрятаться.
– Скажи, что меня нет дома, – умоляюще прошептала я. – Скажи, что я уехала обратно в Дублин.
– Не могу! – прошептала она. – Я не выдержу и засмеюсь. Извини.
– Сучка! – прошипела я и взяла трубку. – Я тебе это припомню. Да? – сказала я.
– Рейчел, детка, – отозвался он.
Забавно, но голос у него оказался приятнее, чем я запомнила. Такой густой и с намеком на улыбку.
– Это Люк. Помнишь меня?
Меня пронзило это «Помнишь меня?». Сколько раз я говорила эти слова мужчинам, которые, и я это прекрасно знала, меня не помнили! А я все равно зачем-то им звонила.
– Я тебя помню. Люк, – ответила я.
От многих мужчин я даже такого ответа не дождалась.
– Ну и как ты там? – спросил он. – Как работалось в среду? Я весь день был в разобранном виде.
Я издала вежливый смешок и стала подумывать, не положить ли трубку, притворившись, что внезапно испортился телефон. Он между тем рассказал мне о том, как провел неделю, и, я уверена, полагал, что под вымученной вежливостью я с трудом скрываю свое нетерпение увидеться. Я отвечала тем же холодноватым, преувеличено вежливым голосом, каким со мной в таких случаях говорили те самые мужчины, которым я была неинтересна. Фразы типа «Правда?» и «Вот как!». Забавно было оказаться по другую сторону.
Наконец он перешел к делу. Он хотел бы снова увидеться со мной. Например, пригласить меня пообедать, если я не против. В течение всего разговора Бриджит стояла в нескольких шагах от меня и махала руками, как ветряная мельница. Услыхав последний вопрос Люка, она широко расставила ноги и закивала головой, как ненормальная. Когда я неуклюже попыталась отклонить предложение Люка, Бриджит принялась делать неприличные движения животом и высовывать язык. Я повернулась к ней спиной, но она меня не оставила в покое.
– Пожалуй, нет… Нет, не думаю… – мямлила я в трубку. – Понимаешь, мне… мне не нужен бой-френд.
Какая ложь! Просто мне не нужен был Люк в качестве бойфренда.
Бриджит уже стояла на коленях, закатив глаза к потолку и изобразив на лице: «Я сейчас кончу!» Это было бы достойное завершение ее клоунады. К счастью. Люк не стал предлагать мне поддерживать просто дружеские отношения. Молодые люди, которых я заносила в графу «ошибки», всегда это предлагали. Они притворялись, что не обижаются на мой отказ, и давали понять, что будут счастливы остаться просто друзьями. Я обычно чувствовала себя виноватой и соглашалась с ними встретиться. А дальше, совершенно пьяная, оказывалась с ними в постели.