Каникулы с семейкой Шторм
Шрифт:
Подняв голову, я встретилась с взволнованными глазами дракона, а следующая его фраза, просто выбила из моих легких воздух:
– Ты вспомнила кого-то из своих похитителей?
– Откуда ты знаешь?!
– воскликнула со злостью, а потом презрительно фыркнула и поняла.
– Джонни. И когда он вам рассказал?
Дракон слегка смутился и с неловкостью ответил:
– Когда
– Врешь!
– тут же зло воскликнула.
– Брат не стал бы вам просто так ничего рассказывать!
– Ты тогда тоже что-то вспомнила, - признался дракон.
– Даже если так, он все равно бы незнакомцам ничего бы не рассказал!
– стояла я на своем.
Моя проблема была не для общего доступа, так что посвящать в нее не пойми кого Джонни, точно, не стал бы.
Дракон вздохнул и с легким раздражением произнес:
– Твой брат просил тебе ничего не говорить, чтоб у тебя вновь не случился провал в памяти!
– Значит, я вспомнила что-то серьезное, но вот из-за чего?
– задумчиво пробормотала я под нос, а потом закрыла глаза, сосредоточилась и вызвала телепорт.
– Уходи, - махнула рукой на телепорт.
– Он выведет тебя в один хороший бордель. Найдешь Варша и скажешь, что от меня. Он мне одну услугу задолжал, так что денег с тебя не возьмут. Я заберу тебя завтра с утра.
– А...
– А с этим мы разберемся как-нибудь потом, - раздраженно отрезала.
– Ограничения во времени у нас нет.
Дракон хмуро смотрел мне прямо в глаза, и весь его вид кричал, что он хочет что-то сказать. Так и не набравшись смелости, он отвел взгляд, как-то грустно ухмыльнулся и вошел в телепорт.
Закрыв телепорт, я некоторое время стояла и задумчиво смотрела на светящиеся надписи, потом активировала другой телепорт и направилась к своему дяде дознавателю, рассказать о вспомнившихся глазах дроу.
***
Александр Шторм - глава отдела дознавателей Родгарна - в столице человеческого королевства Светлистар. Он же имперская лайка, цепной пес короля, клятая ищейка. Он же младший брат моего отца, а мне, разумеется, дядя, встретил меня с застывшим выражением лица словно скульптура, к которой обратился с просьбой показать выход из парка турист, которому солнышко напекло голову. Когда поздоровалась, уголки губ Саши слегка приподнялись, но я прекрасно знала, что для него подобное выражение сродни широкой улыбке, наполненной счастьем.
– Рад видеть тебя в добром здравии, Элла, - голос у моего родственника был властный и слегка хрипловат, но могу с уверенностью сказать, что это был самый красивый голос, который мне когда-то доводилось слышать.
...или дело все в том, что когда ты неделями лежишь на кровати, не в силах пошевелиться, моргнуть, зевнуть, почесать нос, а где-то сверху этот голос не просит, не умоляет, не выпрашивает как другие, а приказывает... приказывает жить.
И ты подчиняешься. И лишь за тем, чтоб вновь услышать этот голос...
Внешне Саша был типичным представителем семьи Шторм: рыжим, веснушчатым, зеленоглазым, невысоким, но жилистым. Но характером он настолько отличался от членов семьи Шторм, что если бы не его фамилия, то никто и не подумал, что этот мужчина имеет какие-либо отношение к этому роду.
Александр был сдержанный, даже скупой на эмоции, холодный, грубый и имел стальную защиту размером с милю... точнее, таким он был сейчас.
Отец рассказывал, что когда-то Саша был другим, таким же как все мы, и занимался он артефактами. Все дело в том, что дядя был третьим человеком-артефактом в моей семье. Остальные двое - это я и бабушка Изурия. В своих экспериментах дядя добился неимоверных успехов. Все пророчили ему блестящее будущее, и так было до того, пока он не влюбился. Эта девушка была тоже артефактор и у нее была мечта: построить школу для артефакторов в мире Арвет. Казалось бы, какая благородная и достойная уважения мечта, вот только ради ее осуществления она решила продать Сашу охотникам за нами. Дядю спасла случайность: в день запланированного похищения он был не один, а со своим другом-некромантом, который, можно сказать ласково, еще тот псих, ведь другие, точнее обычнее и спокойные, люди и нелюди с нами дела имеют крайне редко. Шестеро охотников, скорей всего, позже очень пожалели о том, что решили влезть в это дело (ели у зомби еще остались какие-то чувства), они же и рассказали, кто продал дядю и за какую баснословную цену.
Первое время Саша буйствовал и пил, потом впал в апатию и ушел на целых двадцать восемь лет, бродить по мирам. Спустя два года, как он вернулся, со мной произошел тот случай, и если бы не Саша, то меня бы уже не было. Он не только без промедлений поделился со мной своей кровью, хоть это для нас еще та болезненная и трудная процедура, но и вытащил меня, заставил жить.
Первое мое целостное воспоминание, а не просто череда каких-то быстро мелькающих картинок, было об осунувшемся лице с темными кругами под тусклыми зелеными газами.
Тогда я, пересилив в горле боль и сухость, еле слышно прошептала:
– Кто ты?
А лицо вдруг улыбнулся такой счастливой улыбкой, что сердце в груди защемило, и ответил:
– Саша.
Потом мне, конечно же, напомнили, что он мой дядя. Вот только я не вспомнила ни его, ни отца, ни мать, ни братьев и сестер, ни дедушек и бабушек, ни друзей и подруг.