Каникулы строгого режима
Шрифт:
– А где Хината?
– вдруг резко спросила директриса за дверью. Девушка шумно сглотнула, а Узумаки только ответил:
– Я сам, бля, без ансамбля! Да ладно, Цунаде-сама, не злитесь вы сразу так на меня! Хината там, с детьми, наверное, должна быть, потому что за детьми нужно присматривать, а я вот к вам чего пришёл…
И тут же едва ли только он тяжело вздохнул, то тут же принялся рассказывать о том, какой завтрак им подали сегодня. Кажется, директриса внимательно его слушала, раз молчала всё это время, но Наруто говорил, говорил без остановки, а Хината только сейчас поняла, как ей приятно слышать голос Узумаки даже тогда, когда он находится за дверью, и этот голос приглушённый. Почему-то у неё возникло необъяснимое желание ворваться в кабинет и крепко-крепко обнять Узумаки, да только она не решилась, поникнув головой и посмотрев в свои кеды. Нет, Узумаки точно её чем-то привлекает… да только чем? Вроде бы обычный парень, каких свет белый много видел, да только он другой, отличается от всех… вроде бы такой же шумный, как и все остальные, да только он действительно кричит либо по делу, либо говорит что-то дико смешное. Хината усмехнулась, чуть покраснев. Вчера он так мило спал с ней рядом в своей любимой пижаме лиса. И он так мило сопел во сне, так смешно изредка дёргал
– Что значит - «не устроил завтрак»?! – закричала директриса, кажется, вскочив из-за стола. Послышался грохот: либо она что-то швырнула в Наруто, либо это Узумаки сам упал. – Я предлагаю вашему рациону здоровую пищу, Узумаки, а не заварные супы всякие, от которых гастрит потом будет такой, что мама не горюй! А ну, пошёл отсюда, Узумаки, совсем уже распустился! Что-нибудь придумаю, но ты вообще страх потерял, я тебе скажу! Если ты сейчас отсюда не уберёшься, то я тебе все документы со стола знаешь, куда затолкаю?! А ну, пошёл!
Наруто, бедный, едва ли успел унести ноги от того буйства, которое накрыло директрису. Он быстро выбежал из кабинета, захлопнув за собой дверь, и тут же вдруг взял на руки Хинату, да ещё и так, что девушка ничего не успела сообразить и даже вырваться, хотя ей, впрочем, и не очень-то хотелось. И раз уж Узумаки рыцарь, то ей почему-то представлялось, что сейчас он спасает свою принцессу из высокой башни, где её охранял дракон, а теперь выносит её оттуда. Она только усмехнулась, что-то бормоча по поводу того, чтобы Наруто её отпустил, а он лишь быстро сбежал по лестнице, широко улыбнувшись девушке. И тут же он вылетел на улицу, даже не думая отпускать девушку. Хинату это смущало…
– Наруто… зачем ты это сделал? – спросила она, глядя на него. Он только пожал плечами:
– Мне просто хотелось тебя спасти, потому что директриса явно в ярости.
И он продолжал нести её на руках, чему-то улыбаясь и настолько мило краснея, что Хината не удержалась, потрепав его по светлым волосам. Когда они дошли до корпуса, то он только тогда её отпустил. И вокруг них тут же столпились дети, что-то крича по поводу того, что Наруто нёс на руках свою напарницу. Хината лишь краснела, глядя в его ярко-голубые глаза и прижимая к губам кулачки… и вдруг она сделала то, что так хотела сделать с самого начала, - внезапно подскочила к нему и крепко-крепко обняла за шею, уткнувшись носом в покатое плечо. Узумаки покраснел, но улыбнулся, тоже обняв девушку. Ребята из отряда только показали ему большой палец, широко улыбаясь, а некоторые отмахнулись, мол, как вы все, вожатые, уже надоели со своими нежностями в адрес друг друга.
– Хината… - начал Узумаки, посмотрев на девушку. Она лишь усмехнулась:
– Ты настоящий рыцарь, Наруто…
========== Глава 9 ==========
Вечером, уже после отбоя, Учиха с Сакурой вполне спокойно лежали на кровати девушки. При этом они практически не разговаривали, только изредка смотрели друг на друга, тяжело вздыхая и еле заметно улыбаясь. От такого Сакура краснела. Ещё бы, она тут с Учихой на кровати валяется, стыд-то какой! А позор, позор-то… хотя, впрочем, ей было всё равно. Было всё равно и на то, что скажет её тётушка после такого. Учиха внезапно поднялся на локте, посмотрев на девушку, а затем его рука пошла куда-то в район талии Сакуры. Девушка нахмурилась, посмотрев на него. Так, сейчас она ему устроит «Варфоломеевскую ночь», если он не будет вести себя нормально и лежать так, как лежит Сакура: тихо, мирно и спокойно. А он вдруг стал её щекотать. Да ещё и так, что девушка засмеялась практически на всю вожатскую, брыкаясь и пытаясь его отпихнуть, при этом прекрасно понимая, что если он не прекратит, то она сейчас спихнёт его с кровати к чёртовой матери, и пусть он спит на полу. Но мысленно она себе признавалась в том, что Учиха всё равно бы, так или иначе, спал с ней, ибо она его не пустила бы на пол. Так этот придурок ещё и уткнулся носом ей в шею, при этом осторожно подув прямо в чувствительное ухо, из-за чего Сакура засмеялась ещё больше, а по телу пошли мурашки… и не только мурашки. Почему-то вся правая часть тела странно онемела… девушка продолжала смеяться, обнимая его за шею, чувствуя, как его пальцы ещё постепенно задирают майку на ней почти что до груди, освобождая себе пространство.
– Перестань, мне же щекотно! – пожаловалась она, перехватив его за тонкое запястье, чтобы он, наконец, уже прекратил её щекотать. Он отстранился, снова оперевшись на локоть и устало выдохнув, глядя на девушку. Она по-прежнему посмеивалась – ощущение кончиков его холодных пальцев до сих пор осталось на нежной, бархатной коже плоского животика. Она вдруг стала рассматривать его широкую ладонь с внутренней стороны, так и держа руку за тонкое запястье. И кожа на внутренней стороне запястья была такой необычайно гладкой и нежной… и наверняка чувствительной, Сакура почему-то в этом не сомневалась… она повернула голову к нему, осторожно проведя кончиками пальцем прямо по внутренней стороне ладони, и ладонь Учихи внезапно дёрнулась. – Учиха, у тебя чувствительные пальцы?
– Есть немного, а что? – согласился он, усмехнувшись. И действительно, почему это она спросила? Учиха и сам не знал ответа на этот вопрос, а просто сейчас смотрел на неё. Она действительно очень красивая. Особенно сейчас, когда лежит рядом с ним, когда она не оскорбляет его, не думает вырываться, не думает оттолкнуть его от себя, когда она вот так рассматривает его ладонь, которая её почему-то заинтересовала, когда она чуть улыбается своими бледно-алыми губами…
– Ничего, - усмехнулась девушка, тут же поднеся его ладонь к губам. Осторожно поцеловала кончик указательного пальца, прикрыв длинные ресницы. Учиха усмехнулся – приятно… и ничего против этого он сделать не мог. А самое главное, что не мог сказать ей о том, чтобы она перестала, иначе Саске точно сорвётся. Но она только продолжала целовать его длинные пальцы. Осторожно, с нежностью, буквально еле-еле прикасаясь к чувствительной коже своими тёплыми губами, легко касаясь места между пальцами, при этом поглаживая кончиками своих тонких пальчиков внутреннюю сторону ладони и запястья. – Приятно?
Он улыбнулся. Ещё бы, пожалуй, Сакура и сама это знала, просто решила удостовериться. Он со всей своей нежностью и осторожностью, буквально собрав их в одну горсть и сжав вместе, провёл кончиком большого пальца по нижней губе девушки:
– Очень… знаешь, я очень хочу тебя поцеловать.
– Так целуй, глупый, - усмехнулась девушка, чуть покраснев. Он склонился к ней явно за тем, что он собирался сделать… и Сакура обняла его за шею, чувствуя, как тяжёлое сильное тело уже почти что нависло над ней. Очевидно, эта ночь сегодня не пройдёт просто так. Он поцеловал её в губы нежно, аккуратно, словно боясь, что спугнёт её. Либо боялся, что всё это сон и ему страшно проснуться. И как ему сказать о том, что всё это не сон? Никак… это можно лишь доказать – девушка крепче прижала его к себе, чувствуя горячей кожей плоского животика его прохладную кожу. Кажется, его руки поползли совсем не туда, куда надо… как раз в район маленькой аккуратной груди, при этом то чуть сжимая её кончиками пальцев, то сразу же отпуская. Наверное, он думал, что она сейчас прогонит его… но нет, Сакура об этом даже и не думала. Она по-прежнему целовала его в губы, покраснев так густо, как это возможно. От его кожи приятно пахло ментолом и мятой… это она поняла тогда, когда он отстранился от её губ, уткнувшись носом в шею. И её руки прямо сейчас готовы стащить с него футболку… так и произошло – она сняла футболку со стройного тела, отбрасывая её в сторону: больше она не нужна, во всяком случае, сейчас. И Учиха тоже не против – он задрал майку девушки гораздо выше, почти что оголяя небольшую грудь, соски которой уже напряглись от наступающего возбуждения. И Сакура попросту не могла ему противостоять… тонкие пальцы сами по себе зарылись в его угольно-чёрные волосы, ероша ещё больше. И от этих волос чем-то очень сладко пахло… руки Учихи пошли гораздо ниже – он уже ощупывал кончиками длинных пальцев линию её узкой талии, почти не задевая кожу. И это… чёрт возьми, это до того приятно, что Сакура закрыла глаза, отвернув от него голову. С бледно-алых губ сорвался чувственный стон… и этот чувственный стон говорил ему о том, чтобы он продолжал, чтобы он не останавливался.
– Сакура… - тихо проговорил он. Девушка повернула к нему голову, чуть приоткрыв уже потускневшие от возбуждения изумрудные глаза, еле заметно кивнув. – Ты точно этого хочешь?
И снова кивок. На этот раз он видел этот уверенный кивок головой… а потому снова склонился к ней. Покрыл лёгкими поцелуями изящную шею, чувствуя, как маленькие тёплые ладошки исследовали его широкую спину, еле ощутимо впиваясь в неё ноготками. Ему приятно… и он знал, что скоро эти ноготки будут царапать его спину от наслаждения, а сама их владелица будет изгибаться под ним от удовольствия подобно кошке. Все её ощущения разом обострились, едва ли он принялся целовать её плоский, конвульсивно содрогающийся от прикосновений животик. Она действительно чувствовала каждое его прикосновение, каждое касание кончиков длинных ресниц к чувствительной коже, каждый лёгкий поцелуй бледных красивых губ… он словно хотел исследовать каждый изгиб её тела. При этом горячий, чуть шершавый, влажный язык поднялся к аккуратной ямке пупка. И едва ли он зашёл внутрь, как девушка тут же изогнулась, сорвавшись на стон, как тут же она вцепилась руками в его угольно-чёрные волосы, притягивая к себе. Да, она хотела от него ещё одного поцелуя. Кажется, она будет хотеть после каждого его поцелуя ещё одного… ещё одного, лишь бы он не останавливался, лишь бы он не прерывался только на этом. И губы его… такие сладкие, такие чувственные, такие красивые, от них так приятно пахнет… они такие манящие. Дыхание постепенно стало хриплым, а её губы уже опухли от количества поцелуев, которые он подарил ей за это время. И он снова спустился вниз, к шее… осторожно захватить зубами, так же осторожно провести языком, а потом вдруг резко, неожиданно поставить ярко-красный засос, словно какое-то клеймо или метку. Сакура впервые за этот вечер возмущённо посмотрела на него, даже с какой-то ноткой укора, а он лишь улыбнулся. Нагло, издевательски, приподняв уголок бледных губ, при этом снова склоняясь к её шее. Чёртова насмешливая улыбка, как же она раздражала Сакуру… Учиха даже в этом просто неисправимый человек. «Интересно, он всем так улыбался до меня?» - пронеслось в голове у Сакуры. Не прошеная такая, ленивая мысль… и зачем только она об этом думала? Самое главное, что сейчас он будет с ней, что сейчас он будет её первым мужчиной, он, и больше никто другой… и как можно было привязаться к этому человеку только за одну неделю с лишним?
И что будет после того, как он уедет из лагеря?
Сакура не хотела про это думать. Не хотела думать про это именно сейчас, у них впереди ещё целых две недели до окончания смены. Улыбнувшись этой мысли, она стала гладить его мягкие волосы. Успокаивающе, с осторожностью, постепенно переходя к задней стороне шеи, погладив её кончиками пальцев… и такое невесомое прикосновение вызвало у него новую дозу возбуждения в организме, словно какая-то невидимая игла, которая в руках у Сакуры, вколола содержимое шприца прямо в организм, заставив это самое возбуждение разноситься по всему организму, наливаться в какой-то странный ком в низу живота, заставляя то, что там находится, приводиться в «рабочее состояние». И от глаз Сакуры ускользнуло то, что он уже спустился к её аккуратной груди, принявшись покрывать её поцелуями. Сначала нежно… а потом вдруг сменил эту самую нежность на страсть, осторожно обведя кончиком языка возбуждённый сосок и принявшись его посасывать. Она лишь запрокинула голову за спину, закрыв глаза. Приятно… приятно до безумия, до невозможности, приятно до того, что она обхватила его узкую талию своими стройными длинными ножками, чувствуя, что член под ширинкой его бриджей сильно напрягся, упираясь прямо в промежность девушки. Снова тихий стон с её бледно-алых губ… и он поймал этот стон, подняв голову и поцеловав девушку в такие манящие приоткрытые губы. На них блестела чужая слюна, и весь этот вид столь непорочной девчонки дико возбуждал… вторая доза возбуждения в его организме. На этот раз он словно «вколол» её себе сам из того же самого шприца, и Сакура здесь абсолютно ни при чём. Он прижал её к себе, боясь, что она расколется, еле ощутимо сжимая в своих объятьях, а девушка только стала целовать его шею лёгкими поцелуями, такими же невесомыми, как порхание крыльев бабочки у тлеющей свечки. Провела языком прямо по кадыку, затем опять увлекла его в поцелуй. И уже ощутила, как он принялся стягивать с неё шорты вместе с трусиками. Чёрт возьми… и веснушчатые щёки девушки налились ярким румянцем от происходящего. Стыд? Может быть… интересно, а он понимал её состояние? «Наверное, нет», - подумала про себя Сакура, вздохнув. Сейчас уже он снял с неё одежду. Да и с себя практически тоже… ей было сейчас страшно. Очень страшно. А что, если ей будет больно? Да и что потом скажет её мать? Что потом скажет Цунаде? Мать, может быть, и будет молчать, всё поймёт, а вот Цунаде молчать не будет. И это Сакуру действительно пугало гораздо больше всей происходящей ситуации.