Каникулы строгого режима
Шрифт:
– Тен-Тен…
И девушка действительно поцеловала его. Нежно, с осторожностью, аккуратно, словно боясь, что всё это сон, словно боясь, что сейчас всё то, что происходит между ними, вдруг резко испарится, прекратится и перестанет существовать вообще. А ей так приятно чувствовать его горячее стройное тело, так приятно чувствовать на себе его руки, так приятно, когда он целует её, так приятно чувствовать его запах… она упёрлась тёплыми ладонями в его грудь, при этом настолько сильно, что он упал на кровать спиной, а она нависла сверху, глядя прямо в его бледные глаза. Его дыхание участилось… он перехватил её за тонкие запястья и перевернул на спину. Теперь сверху он, а не она, и Тен-Тен этому улыбнулась. Её тонкие руки потянулись к его красивому лицу, и девушка убрала длинные волосы Хьюги за уши. Осторожно, будто боясь, что причинит ему боль. Нежно так, так что за ушами стало щекотно и приятно. Он усмехнулся, опустив длинные ресницы.
– Поцелуй меня… - тихо попросила она, всё так же улыбаясь и глядя на него. Он склонился к ней. Неужели за тем, чтобы действительно выполнить её просьбу? Да, так и есть – вначале легко коснулся её губ, а затем поцеловал.
– Тен-Тен… ты что, плачешь? – тихо спросил он, несколько удивлённо посмотрев на девушку. Да, ей будет немного больно, если он сделает то, чего так хочет, но этого не избежать. И это всего лишь какая-то минутная боль. Она сразу же пройдёт… но как ей сказать об этом? Как успокоить её? Её карие глаза заблестели от слёз, которые уже стекали из них. Девушка моргнула – слёзы потекли прямо вниз, к виску, теряясь где-то в каштановых волосах. Он прижал её к себе, пытаясь успокоить. Его руки осторожно стали гладить её спину, он чувствовал, как она судорожно сжала ткань его футболки на спине… и её пальцы вспотели от того, что она сейчас испытывала. Но что с ней происходит? Девушка снова тоненько всхлипнула, ещё крепче прижавшись к нему. Еле ощутимо укусила в плечо, стараясь сдержать рыдания, которые так и рвались наружу из больной, измученной души. Неджи от такого просто растерялся, прикрыв глаза, но всё же успокаивая её: - Эй, ну, ты чего? Тихо… всё хорошо… будет немного больно, но…
– Не будет, Неджи… я… - вновь судорожный всхлип. Кажется, она пыталась что-то сказать ему, но не могла. И тяжело ему признаваться в том, что она так хотела ему сказать. Интересно, а он ведь об этом даже и не подозревал? Тен-Тен снова всхлипнула, крепче прижимаясь к его горячему телу. Он всегда защитит, она была уверена, он всегда заступится… - Я уже с тринадцати лет не девственница…
Он удивлённо посмотрел на неё. Что? Как?.. как такая невинная девушка могла с тринадцати лет быть уже не девственницей? У Хьюги это не укладывалось в голове… он только приоткрыл губы, удивлённо посмотрел на неё, вытаращив глаза. Ей стыдно… ей действительно стыдно смотреть ему в глаза, а потому она только закрыла ладонями заплаканное лицо, всхлипывая. Хотелось её успокоить, но… но что он мог сделать? И почему она не могла сказать ему того, что так хотела? Он же видел, что она хотела высказаться… он видел, что из её груди буквально рвался крик. Но почему так сложно? Девушка кивнула, словно видя, что он неверующе смотрел на неё, ожидая ответа.
– Когда мне было тринадцать… - начала она, наконец, отведя ладони от лица и шумно сглотнув остатки слёз. – То… то меня изнасиловали два воспитанника… из детдома. Мне… мне было больно и неприятно.
Она расплакалась ещё больше. Неджи, тяжело вздохнув, склонился к ней, принимаясь целовать заплаканное, залитое слезами личико девушки. Плевать, плевать на это, абсолютно наплевать… наплевать на всё, главное, что теперь всё в прошлом, главное, что теперь он не причинит ей никакой боли. Наплевать на тех ублюдков, которые это сделали. И тут же Хьюгу взяла какая-то внутренняя необъяснимая ярость. Хотелось рвать и метать. Казалось, внутри просыпался какой-то демон, который хотел всем боли, который хотел отомстить за те страдания, что когда-то причиняли этой девушке. Он нахмурил тонкие брови, а девушка обняла его, стараясь успокоить. Она слышала, как он часто дышал ей в шею: неужели Неджи злился? И он буквально представлял себе картину, где тринадцатилетнюю девчонку с двумя пучками и ссадиной на щеке насилуют какие-то два взрослых парня… и тут же картина испарилась из мозга, едва ли он зажмурился и снова открыл глаза. Нужно успокоиться… и успокоить Тен-Тен.
– Тс-с… прошу, не плачь… - тихо произнёс он, взяв лицо девушки в ладони и принявшись её успокаивать. Она лишь коротко кивнула, а по щекам до сих пор покатились не прошеные слёзы. Он обнял её, принялся целовать каждую родную чёрточку на таком красивом личике, целовал в кончик покрасневшего носика, в закрытые глаза, готов буквально целовать каждую ресницу, коротко поцеловал в такие желанные припухшие губы… - Слышишь? Тихо… всё хорошо, Тен-Тен…
– Прости меня, Неджи… - так же тихо сказала она. И она держала его за тонкие запястья, словно тоже стараясь успокоить, лишь бы не видеть ярости в его глазах. Она действительно думала, что он злится на неё. Он лишь покачал головой:
– Тебе не нужно извиняться. Я не сделаю тебе больно, обещаю… ни в коем случае. Но если ты не захочешь, то я ничего не стану делать против твоей воли.
Он осторожно вытер слёзы с её щёк. Тен-Тен улыбнулась – она очень ценила то, что он говорил, но всё же… кто сказал, что она не хотела того, что Неджи хотел сделать с ней? Она готова отдаться ему прямо сейчас…
– Я хочу, чтобы ты это сделал… - шёпотом произнесла она, густо покраснев. Он улыбнулся. – Я хочу этого, прошу тебя…
Он не стал возражать – короткий кивок головой, и вот уже он снова стал целовать её губы. Осторожно, стараясь не спугнуть её, учитывая то, что она пережила в тринадцать лет. Он хотел показать ей всю свою нежность, на которую только мог быть способен. Он хотел показать ей грань удовольствия, а не боли. И он хотел показать ей то, что люди называют любовью… как бы глупо это не звучало. Он распустил её волосы, собранные в высокие пучки, и они оказались очень длинными и густыми… сразу же зарылся в них тонкими пальцами – приятное ощущение мягкости… Неджи снова поцеловал её, но на этот раз в шею, а девушка продолжала его обнимать, уже переходя кончиками пальцев к спине, к ровной линии позвоночника, к пояснице, задирая футболку и снимая её к чёртовой матери. Она гладила линию его узкой талии, поднималась вверх самыми подушечками пальцев к рёбрам, к плечам, к предплечьям, еле ощутимо сжимая их… Неджи задрал её футболку гораздо выше, чем до этого, вот уже обнажил небольшую грудь, огладив её кончиками пальцев, и стал целовать острые ключицы девушки. Она такая худенькая… он даже и не мог подумать о том, что она такая худая. Может быть, из-за того, что она жила в детдоме, может быть, по каким-то другим причинам. Его губы исследовали уже плоский животик девушки, сам он смотрел на резные кости её бёдер, затем поднялся выше. Казалось, что он готов целовать каждое рёбрышко девушки, скрытое за тонким слоем бледной кожи. И от его дыхания… стало щекотно, так что Тен-Тен как можно сильнее втянула в себя живот. Его руки гладили её бока, нежно, с осторожностью… И это тоже очень щекотно. Она выгнулась, запрокидывая голову на подушку и приоткрывая губы. С них скатился чувственный стон, она закусила тонкий палец, чтобы сдержать всё в себе. Но нет, он продолжал, он даже не думал останавливаться – целовал уже грудь девушки, затем снова спустился ниже. Провёл кончиком носа от места между аккуратных грудей до пупка, очертил его кончиком языка, оставляя влажные следы… и от его дыхания, частого и тяжёлого, кожа покрылась мурашками с головы до пят. Она согнула ноги в коленях, снова тихо постанывая:
– Ты… ты очень нежный… Неджи… ах…
– Это плохо?.. – хриплый голос… кажется, он и сам уже еле держался.
– Нет… это… мне так… никогда не было приятно… - честно и искренне проговорила девушка, закрыв глаза и отвернув голову в сторону. От её кожи сладко пахло персиками… и он готов был втягивать этот запах на всю силу своих лёгких. Он снова принялся покрывать поцелуями чувствительный живот девушки, поднимаясь выше. И вот, наконец, его взору открылась её грудь – склонился к ней, снова принялся водить кончиком носа по нежной бархатной коже. Её пальцы зарылись в его длинные волосы, перебирая их, иногда сильно сжимая, когда ей снова стало щекотно. Провёл кончиком языка, стащил с неё футболку, чтобы она не мешалась… и вот уже опять целовал ключицы, опять принялся целовать её в шею, опять поднялся к таким желанным, приоткрытым в наслаждении губам. Ногти Тен-Тен чертили что-то на его бледной коже спины… он и сам не понимал, что это, но это дико приятно. Наконец он уже и сам не мог сдерживаться – снял с неё короткие шорты, а затем принялся и за свою одежду. Она обняла его за шею, чувствуя, как горячее сильное тело снова легло на неё, как он уткнулся носом в её шею, тяжело дыша… она обвила стройными ногами его узкие бёдра, хрипло и часто дыша. Наконец лёгкий толчок внутрь, и вот он уже принялся осторожно входить в неё. С её губ сорвался чувственный стон. Ей вовсе не больно, когда нечто инородное раздвигало узкие стенки влагалища, нет, это, наоборот, приятно… и от плохих воспоминаний с тринадцати лет не осталось и никакого следа. Она вновь целовала его в губы, убрав его волосы от лица, откинув их за спину. Когда кончики этих волос спали на её кожу, то стало щекотно, а по телу пробежала новая порция мурашек, подобно табуну диких мустангов. Он вошёл до самого основания, принимаясь осторожно двигаться. И всё же он смотрел за тем, чтобы на её лице не было эмоции боли. Но нет, оно выражало только наслаждение и удовольствие, а её помутневшие карие глаза только любовь к нему и такую безграничную нежность, что он не выдержал и снова поцеловал её. Сначала в губы, затем в кончик носа, а потом уже и в щёку, спускаясь к чувствительному ушку и еле ощутимо прикусив мочку. Вожатскую наполнили громкие стоны удовольствия, как с её стороны, так и с его. И вот она уже откинулась на подушки, всё ещё обнимая его за шею, прижимая его к себе, чтобы контакт был более тесным. И она чувствовала, что он тоже скоро кончит – движения стали более резкими и более быстрыми, а сам он тяжело и хрипло дышал, зажмурившись. На красивом лице только безграничное удовольствие. И вот он вдруг лёг на её влажное тело, не удержавшись на руках, и тяжело дышал, стараясь восстановить дыхание. Внутри разлилось нечто горячее, а девушка лишь судорожно выдохнула, иногда срываясь на стоны. Чтобы его длинные волосы не мешались, она снова убрала их в сторону, принимаясь успокаивающе гладить его по голове. Определённо у неё что-то изменилось по отношению к этому человеку… его длинные пальцы осторожно стали гладить её тонкое запястье, наслаждаясь нежностью кожи, а потом он вдруг взял её руку и принялся целовать кончики пальцев. Ей приятно. Тен-Тен улыбнулась, густо покраснев.
– Неджи… - тихо начала она, но он не дал ей договорить, перебивая:
– Тен-Тен… я люблю тебя.
Что она могла сказать ему в ответ? Только улыбнуться и на выдохе произнести:
– И я тоже люблю тебя, Неджи…
Почему этот человек вызывал у неё к себе только одну сплошную любовь, симпатию и нежность? И почему только сейчас она призналась ему в своих чувствах? Может быть, потому что он не такой, как все остальные… может быть, потому что он никогда не причинит ей боли… и сейчас он уже засыпал, закрыв свои бледные глаза. Завтра будет новый день… и что она ему скажет? Наверное, то, что сильно любит его и никогда не захочет его отпускать от себя…
И кто мог знать, что у него к ней точно такие же чувства?..
========== Глава 14 ==========
Учиху с Сакурой утром разбудил Узумаки. При этом сам Наруто почему-то ворвался к ним в вожатскую с удочкой и с каким-то небольшим сундучком, в котором, видимо, были рыболовные снасти. Учиха поморщился, когда он резко и с грохотом поставил на дощатый пол вторые резиновые сапоги, хотя сам был одет в ту же обувь.
– Ну! – прокричал он. Учиха снова поморщился, а Сакура застонала. – Хорош уже спать! Я всех детей разбудил, Учиха, если ты не в курсе событий! Кстати… пошли на речку с детьми, я на рыбалку собрался, там, мужики деревенские сказали, рыба водится.