Каникулы в Бязино
Шрифт:
Раскатывая тесто на пирог, Маня судорожно раздумывала о том, чем бы таким связать Бурова и Танюху. Эти двое никак не хотели понять, что просто созданы друг для друга. Это старшая сестра поняла сразу, как только увидела этого оборотня. И искренне не понимала чего они так друг от друга бегают. С выяснением "любимого" женского типажа Олега Манюня была вынуждена признать провал. Никуда не денешься, придется искать другие пути. Да чего их собственно искать? Устроить им романтический вечер и все! Только вот где ж взять романтику в Бязине? Вечерняя прогулка за коровами? Или чтение поэмы в свинарнике? Можно, конечно, устроить игрища в лесу... Но Танюху там привлекало только кладбище, а как к этому относиться Олег
Бросив на столе готовый к выпечке пирог, Манюня отряхнула руки и отправилась искать долбанутого художника. Все-таки он появился здесь вовремя! Насколько она сориентировалась, он сам был личностью романтичной и мог войти в ее положение. И Маня прочно уверовала в необходимость Танюхиного портрета. А когда он ей надоест, то можно будет просто сменить подпись с Тани на Маню и полотно от этого только выиграет.
Художник долго не находился. В конце концов у народа, толкущегося возле алкашки, удалось выяснить, что его видели недалеко от леса. Только это был не художник, а скульптор, и в Бязино он приехал для того, чтобы выбить в граните трехсотлетнюю ель в натуральную величину. Мане скульптор был по фигу, ваять сестрам памятники она не собиралась и продолжала требовать от народа художника. Наконец Транзистору надоели ее приставания, и он заявил:
– - Слышь, Машка, хочешь, я к тебе моего внука пришлю? Он в прошлом году так забор комбината разукрасил, что все руководство любоваться пришло! Правда, рисует он только битыми яйцами. Так что с тебя материал, а Вовку я подгоню!
От подобной услуги пришлось отказаться. Но на всякий случай Манюня координаты профессионала запомнила. Кто знает что в жизни случится?
Но художника в обозримом пространстве так и не нашлось. В наличии остался только скульптор. Правда, тоже в красных шортах и тоже долбанутый. А какую романтику можно взять с камнетеса? Разве что заказать ему какой-нибудь памятник любви? На котором можно выбить физиономию Танюхи? Нет, та зараза не оценит такой подарок. Может, тогда ее бюст? Простенько и со вкусом! Точно, будет у Татьяны бюст! Со своим у нее явная напряженка, а тут будет на что посмотреть! Потом Маня вспомнила, что размеры и бюстов, и всего того, что находится ниже, у них абсолютно одинаковые и прекратила мысленно оценивать недостатки сестры. Скульптор, так скульптор!
Искомая личность нашлась на опушке леса. Недотепа в красных шортах ходил вокруг помятой жизнью ели и приценивался, как лучше сделать: хотя бы попытаться взять в руки долото и попробовать долбануть гранит, или просто-напросто закатать дерево в бетон и тем самым добиться необходимого эффекта. Решив, что бетон является оптимальным вариантом, "скульптор" поставил перед собой другую проблему: каким бы образом подогнать сюда технику, которая сможет облить ель раствором с верхушки до земли. Потом придется, правда, подождать, пока раствор застынет и только после этого рубить дерево и отправлять к Церетели похвастаться, но это уже будут мелочи.
– - Это вы скульптор?
– проорала Манюня, пробираясь к ели.
Мужчина вздрогнул и укоризненно посмотрел на девушку. Он явно был недоволен тем, что его отвлекли от важных размышлений. Но внешний вид Манюни его удовлетворил, и он удостоил ее ответом:
– - Да, это я. А вас я вижу Прозерпиной! Я вылеплю вас именно такой!
Кто такая Прозерпина Маня представляла себе весьма смутно, но скульптура ей была нужна.
– - Только бюст!
– грозно предупредила она.
– Такой, чтобы на кухне помещался и холодильник авторитета не лишал!
Скульптор задумался. С одной стороны давили на его творческое эго, пытались загнать талант в какие-то узкие рамки, а с другой, можно ведь и лишиться такой прелестной натурщицы! Мания величия немного поборолась с манией творчества и
– - Хорошо, - сдался талант, - пусть будет бюст. Но я вижу его вот так!
Скульптор взмахнул руками, словно пытаясь показать, как именно он видит бюст Прозерпины, сделал эффектный шаг назад и открыл рот. В следующую секунду над деревней разнесся истошный вопль. Ваятель подпрыгнул почти на метр и рванул в чащу, таща на ноге какой-то предмет и не переставая вопить. Манюня кинулась вслед за ним. Она так и не поняла его видения Прозерпины и тем более не обсудила условия контракта. Упускать мужика было никак нельзя, вдруг он сгинет так же, как и художник, и планы снова придется менять? Поэтому Манюня устремилась в чащу не менее резво, чем вопящий скульптор.
Из зарослей орешника выползла недовольная Анютка и помахала кулаком в сторону чащи. До Мани, как и до ее бюста, ей дела не было. А вот зараза в красных шортах сейчас улепетывала с капканом на ногах, единственным, который Анютке удалось раздобыть в их сарае. И медвежий капкан предназначался вовсе не пришибленному интеллигенту, а Наполеону, ловушки на которого средняя сестричка Бедная ставила с утра по всей деревне. И лишиться такого ценного инвентаря было не просто обидно, но еще и очень жалко. Надежды на то, что Маня его догонит и вернет имущество, Анютка не питала. Скорее старшенькая задолбит его своими нерушимыми принципами, чем вернет капкан домой. Может, самой двинуть за ними? Хотя нет, этот, в капкане, так чешет, что кенийские спринтеры от зависти пальмы грызут.
Расстроенная Анютка побрела в деревню, размышляя, где не наставила еще ловушек на крота и как бы их лучше сделать. А этому таланту лучше не попадаться ей на глаза. Как пить дать шибанет чем-нибудь!
Танюха сидела на раскидистой березе и в бинокль наблюдала за пасечником. Этот дед ей конкретно не нравился, слишком подозрительно он себя вел. То подходил к ульям и там копался, то отходил и возился в своем домике, а то и вообще начал обходить деревья и присматриваться к каждому. Это Танюхе особенно не понравилось и она поглубже спряталась в листву. И чего он ищет? Может, клад спрятан как раз на дереве? И он проверяет его сохранность? На всякий случай она попыталась обсмотреть каждое дерево, но мешала буйная листва. Пришлось снова переключиться на пасечника, тот как раз отошел на противоположный край поляны и принялся внимательно вглядываться в лесную чащу. "Сообщника ждет!" - мелькнуло в голове у Танюхи и ее слова тут же нашли подтверждение.
– - Выходи уж, горе луковое!
– крикнул пасечник.
– Опять всю ночь гулял?
Кусты зашевелились, и на поляну выпало нечто человекообразное, только сильно заросшее щетиной и с мутными красными глазками. Одежды, как показалось Танюхе, на нем не было. Тело существа покрывала негустая грязно - серая шерсть, которая не вязалась с еще более редкой шерстью на ногах, которая была черного цвета. Ко всему этому он, а девушка почему-то была уверена, что это мужик, был обут в ботинки: один коричневый, другой черный. В бинокль ей хорошо было видно, что шнурки были только на черном ботинке. К тому же он был жутко лохмат. Танюха напрягла память и вспомнила, что именно этого гамадрила они в первый раз увидели на сельской дороге в малиннике, и благодаря которому попали-таки в Бязино.
Гамадрил протянул руки к пасечнику и замычал.
– - Пить хочешь?
– участливо спросил дед и получил в ответ энергичный кивок головой.
"Надо же, по-человечески понимает!" - с восторгом подумала Татьяна, продолжая рассматривать существо.
– - Самогон пойдет?
– снова поинтересовался пасечник и вновь получил утвердительный ответ.
– Пойдем, нацежу уж стакан! Опять ежевикой закусывал?
– дед втянул носом воздух и поморщился.
Гамадрил замычал в ответ и замахал руками. Мол, что было, тем и питаюсь. Бязинцы, сволочи, ни одной приличной помойки не завели, все своим скармливают, о голодной дикой фауне не думают вообще!