Каникулы в Простофилино
Шрифт:
Ларионовой разрешили подежурить у постели. Около пяти утра Настя прошептала:
– Рита, я умру.
– Глупости! – откликнулась женщина, обрадовавшись, что девочка пришла в себя. – Тебе легче, скоро домой поедем.
– Я умру.
– Не пори чушь.
– Говорить тяжело…
– Вот и помолчи, – закивала Рита.
– Надо рассказать.
– Поправишься и поболтаем.
– Я умру!
– Нет, конечно, дети на тот свет не уходят.
– Не ври, – прошептала Настя. – Они
Рита встала со стула.
– Пойду за врачом.
– Сядь!
– Тебе пора укол делать, – с тревогой ответила Ларионова.
Настя неожиданно улыбнулась.
– Ты меня любишь?
– Как родную дочь, – призналась Рита. – В некоторой степени я и являюсь твоей матерью, ведь в свое время запретила Галке думать об аборте.
– Кабы я не родилась, то и не умирать бы мне сейчас… – тоскливо протянула Настя.
– Все, иду за врачом! – решительно встала Рита.
Настя попыталась сесть.
– Лежи, – испугалась Ларионова.
– Если выйдешь из палаты, – пригрозила Настя, – все капельницы выдерну!
Продавщица села на стул.
– Ой, горе мое, что еще придумала!
– Я умру. Только не спорь!
Рита пожала плечами.
– Может, сегодня, а вероятнее всего завтра, – монотонно говорила Настя. – Но в живых мне не остаться. Слушай внимательно, тебе придется довести до конца.
– Что?
– Мое дело! Как считаешь, по какой причине я работать пошла?
– Нам деньги нужны, – разумно ответила женщина.
Настя закашлялась.
– Ага, – сумела она наконец выдавить из себя. – Только в фирме мало платили, гроши совсем. Мне мать Кати Приведенцевой предлагала у них квартиру убирать, с собаками гулять да картошку чистить, заработок в три раза больше. И чего, думаешь, я не согласилась?
– Не знаю, – удивилась Рита. – Ты мне про предложение Приведенцевой не рассказывала.
– Верно, – кивнула Настя. – Мне хотелось за маму отомстить.
Рита заморгала.
– Убили ее, – пояснила Настя. – Ты послушай, я теперь почти все знаю…
Не прошло и месяца после Галиного устройства на хорошо оплачиваемую работу, как у Норкиной вдруг появились странные симптомы: начало скакать давление, потом по телу пошла сыпь, стало двоиться в глазах.
Галина стойко боролась с нездоровьем. Она не жаловалась никому, даже Рите, но Настя поняла, что маме плохо, и как-то раз сказала:
– Бросай работу.
– А жить на что? – прокашляла Галя.
– Найдешь другую службу.
– С таким окладом и чаевыми? Никогда.
– Не в деньгах счастье, – по-старушечьи откликнулась девочка.
– Мы только-только из нищеты выползать начали, пальто вот тебе купили… – не сдавалась Галя. – Просто в метро жарко, я куртку расстегиваю, а выйду наверх потная, ветерком охватит, и все!
Но Настя понимала – не в простуде дело. У мамы какие-то сложности с желудком – то понос, то рвота, ей необходимо пойти к врачу, к хорошему, платному, а не к районному терапевту, безумной тетке, которая всем в истории болезни пишет «ОРВИ». Как будто о существовании на свете других болезней врачиха и не предполагает.
В один из свободных дней Настя забежала в гости к Ренате Победоносцевой, своей однокласснице. Рената жила в роскошной четырехкомнатной квартире, в окружении игрушек, бытовой техники, ела самое вкусное и имела полный комплект родственников: маму, папу, дедушку и бабушку. Последнюю звали Олимпиада Николаевна. Она всегда с радостью встречала Настю и моментально начинала усиленно угощать девочку.
Тот памятный вечер сначала тек обычно. Дети попили чай, поиграли, потом Рената включила видик.
– Фильм жуткий, – весело пообещала она, – про то, как один дядечка травил своих жен и любовниц.
– Если не возражаете, тоже посмотрю, – подала с дивана голос Олимпиада Николаевна.
– А ты, бабуся, не испугаешься? – спросила Рената.
– В любой момент могу уйти, – улыбнулась старушка.
Кино и впрямь оказалось жутким. В особенности впечатляла главная героиня, умиравшая на протяжении двух часов.
– Ну и глупая женщина, – покачала головой Олимпиада, когда пошли титры. – Ей следовало немедленно идти к токсикологу. Сразу видно: муж травил жену!
– Бабусечка, – кинулась на защиту героини Рената, – как бы ей догадаться! Яд такой хитрый, убивал постепенно.
– Симптомы были налицо, – ответила Олимпиада, – сыпь на теле, температура, неполадки с кишечником, тошнота, понос. Картину, очевидно, консультировал хороший специалист. Но автору следовало более хитро закрутить сюжет, я моментом сообразила: ее травят.
– Булечка, – засмеялась Рената, – ты у нас не простой зритель.
– Верно, – кивнула Олимпиада. – Ладно, пойду-ка я вам оладушек напеку.
– А почему твоя бабушка не простой зритель? – тихо спросила Настя, глядя в спину старушке.
Рената удивилась.
– Я никогда тебе не рассказывала, кем бусечка работала?
– Нет.
– Она доктор наук, профессор, – стала перечислять регалии Олимпиады Николаевны Рената, – крупнейший токсиколог, специалист по ядам. Ею учебники написаны, книги всякие.
– Да ну? – изумилась Настя.
Рената встала и открыла шкаф.
– Вот, смотри, это все бусечкины работы.
– Ни фига себе! – восхитилась Настя. – Так что же она дома сидит, оладьи печет?