Каникулы в Простофилино

Донцова Дарья

Девушка принялась ловко орудовать спонжиком. Ее пальцы были противно-холодными и сильно пахли табаком, в конце концов я не выдержала и чихнула.

– Что-то не так? – равнодушно осведомилась гример.

– Все чудесно, – пытаясь не дышать, заверила ее я.

– Ну и шикарненько, – пропела девица.

– Валька! – заорали за спиной.

Я чуть не свалилась с кресла.

– Чё? – нахмурилась гримерша.

– За фигом ей морду мажешь? – зачастил тоненький паренек, выныривая к окну.

– Ирка приказала.

– А

шмотки?

– Во блин! Так она не в этом…

– Не!

– И где ты раньше был? Идиот!

– Сама такая! – не остался в долгу юноша. – Во, пусть натягивает!

Манера телелюдей общаться между собой, не замечая меня, перестала удивлять. В чужой монастырь нечего лезть со своим уставом, наверное, тут так принято.

– Переодевайтесь! Только осторожно, не измажьте гримом платье! – рявкнула гримерша.

Я трясущимися руками схватила скользкую шелковую тряпку.

– Еще туфельки вот… – заботливо заворковал паренек, сверкая серьгой в ухе. – Размерчик подходит?

– Да, да, – закивала я, – все отлично.

Гримерша внимательно посмотрела на меня, а юноша хихикнул.

– Прикольно!

– Вали на свое место, Витька, – нахмурилась девушка, – а то сейчас…

Конец фразы потонул в шуме – в комнатенку внеслась толпа народа и завертела меня в разные стороны. Люди автоматически выполняли работу. Один привесил сзади на пояс черную коробочку, просунул под платьем микрофончик на проводе, прикрепил его на воротнике и велел:

– Не трогай петлю.

– Да, да, – ответила я, не понимая, при чем тут веревка.

Белокурая девушка присобачила еще одну коробочку с проводочками, но на сей раз это был не микрофон, а белая пупочка, которую следовало всунуть в ухо. Параллельно с проводимыми манипуляциями гримерша осыпала меня пудрой.

– Воды не пей, – велела она, – морда заблестит.

– Да, да.

– Микрофон не задень, – напомнил парень.

– Да, да.

– Ухо не вырони, – напутствовала блондинка.

– Да, да, – ошалело твердила я. – Спасибо, супер, всем довольна! Жизнь прекрасна!

– Ирка злится, – проорали из коридора, – всех на … посылает. Где болталово?

– Уже ковыляет, – крикнул парень. – Ну, шагай!

– Спасибо, – на всякий случай сказала я и очутилась в коридоре возле незнакомого подростка в сильно мятой рубашке.

– По-моему, она дура, – донесся из гримерки чей-то голос.

– Долго ждать? – спросил мальчишка. – Одевалась, как на свадьбу. Пошкандыбали!

– Да, да, – бормотнула я и попыталась поспешить за разгневанным пареньком.

Каждый шаг давался с неимоверным трудом – туфли немилосердно жали. Увы, я не принадлежу к категории Золушек, ботиночки тридцать шестого размера мне малы совершенно. Узкое шелковое платье мешало сделать нормальный шаг, а еще я все время боялась уронить коробочки, сдвинуть микрофон и потерять

«ухо».

В конце концов мы очутились в темной комнате, по полу которой змеились толстые провода. Несколько мужчин в джинсах и мятых рубашках сновали между какими-то приборами.

– Здравствуйте, – сказала я.

Никакого ответа не последовало, я решила слегка прибавить громкости.

– Добрый день!

– Петька, наведи левый правый, – завизжало в ответ с потолка.

Я невольно задрала голову. Никого.

– Арина! – взорвалось у меня в голове. – Арина, слышишь?

Я чуть не упала от неожиданности и завертела головой. Где же орущая женщина? Вокруг лишь хмуронеприветливые мужики.

– Арина, ответь! – не умолкало в мозгу.

Мне стало плохо. Все, допрыгалась, Вилка, пошли уже глюки! Интересно, как скоро я начну считать себя царицей Савской или Нефертити? Может, пока не поздно, обратиться к психиатру?

– Арина, не стой дурой! Сейчас же отвечай!

– Здрассти, – пролепетала я и нервно оглянулась.

– Садись! – приказало невидимое существо. – Господи! Она ваще нормальная? Понимает по-русски? Садись, тебе говорят! Плюхайся живо, времени нет!

И как бы вы поступили на моем месте? Вспомнив суровые наставления Федора, я старательно заулыбалась и, сообщив неведомо кому:

– Да, да, все супер, – опустилась на пол.

Поверьте, простое действие оказалось сложновыполнимым. Платье не джинсы, с расставленными ногами не плюхнешься, а еще на мне коробочки и проводочки, их нельзя потревожить. Справившись с проблемой, я перевела дух. Кажется, удалось, правда, в процессе приседания потерялись туфли, но это к лучшему, несчастные ноги получили некоторую передышку.

– Ты че делаешь? – завизжало в голове. – Совсем офигела? Эй, Нюська, Нюська! Выгоню на …! Ты где?

Передо мной словно по мановению волшебной палочки возникла маленькая, худенькая девушка, естественно, в джинсах.

– Упала? – приветливо спросила она. – Осторожней, гляди под ноги.

Поскольку девочка была единственной, кто обратил на меня внимание, я рискнула вступить с ней в диалог:

– Не сочтите за сумасшедшую, но некий голос в голове велел немедленно сесть. Я выполнила приказание, а он обозлился и начал материться.

Нюся хихикнула.

– Это режиссер. Она тебя будет вести на съемке, ее надо слушаться.

– Да, да.

– И отвечать!

– Кому?

– Постановщику.

– Но я никого не вижу.

– И не надо! Говори, и все.

– Понятно.

– А сесть следовало в студии на кресло.

– Ой, простите.

– Ничего, еще не то случается, – философски ответила Нюся и помогла мне встать.

– Наконец-то! – гавкнуло в голове, когда Нюся устроила меня на очень неудобном предмете, помеси пуфика и табуретки. – Выпрямись.