Шрифт:
Глава 1
Двадцатое декабря, утро… Именно двадцатого все и началось. Мы с родителями завтракали, когда в столовую вошла Катарина, мамина помощница по хозяйству. Она торжественно вручила отцу конверт, на котором поблескивал золотом герб с короной. Я сразу успел его разглядеть. Отец заметно побледнел. Так и замер с конвертом в руке.
– Что же ты не открываешь? – спросила мама.
– Сейчас.
Он надорвал край конверта, и за столом нависло молчание, которое нарушила опять же мама.
– Стефан, что там?
– Сама прочитай. Можешь вслух, это Анселя тоже касается.
– Его-то с какой стати? – удивленно пробормотала она и взяла бумажный лист, почти полностью покрытый размашистыми
«Дорогой кузен. Ты, вероятно, удивишься, получив мое письмо. Однако я решил, что пора нам забыть былые обиды и восстановить родственные отношения. В самом деле, прошло уже много лет, мы давно взрослые люди, сколько можно жить прошлым? Я знаю, у тебя все обстоит благополучно, и очень рад этому. Моя жизнь течет почти без перемен, только вот дочь выросла. Ты ведь помнишь крошку Аделинду? Теперь ей уже пошел девятнадцатый год. Время летит… Не смею надеяться, что у тебя появится желание навестить родные края, хотя это был бы благородный шаг с твоей стороны. Если вдруг… мы все будем счастливы. А пока я бы хотел познакомиться с твоим сыном. Могу я пригласить его погостить в замке? Уверен, мальчику здесь понравится. Тем более, скоро начинаются каникулы, так что учебе поездка не повредит. Если ты позволишь, то советую ему сесть на поезд двадцать первого числа. Утром он прибудет на известную тебе станцию, а там его встретят, чтобы довезти до места. Надеюсь, ты дашь свое согласие.
Вся моя семья и прочие обитатели замка присоединяются к этой просьбе.
Искренний привет и наилучшие пожелания супруге.
Всегда твой
Лоренц»
Я слегка подзавис. Какой замок, какой кузен? Про родственников отца мне вообще ничего не было известно, будто их не существовало в природе. Когда-то давно я спросил у мамы, где мой второй дедушка, а она ответила, что тот давно умер. Больше подобных вопросов не всплывало. Вполне хватало ее братьев, сестер и их многочисленных отпрысков.
– Стефан, и что ты решил?
Отец пожал плечами.
– Сам не знаю… Все это, как снег на голову. Будто письмо с того света.
– Я бы не стала сразу отказывать, – осторожно сказала мама. – Он ведь все-таки первым проявил инициативу.
Отец молча теребил платиновую прядь. Нервничал, хотя явно старался этого не показывать. В его волнистых волосах чередовались темно-каштановые и седые пряди. Очень необычно это выглядело при молодом, без единой морщинки лице. Со стороны казалось, что такие волосы – работа навороченного стилиста, который нарочно продумывал, где какой оттенок подобрать поэффектней. На самом деле это был натуральный цвет, безо всякой примеси. Сколько я себя помнил, он не менялся. Отцу недавно исполнилось тридцать пять, а казался он еще моложе. Гораздо моложе. Мама была старше его на девять лет. Из-за этой ранней отцовской седины я еще во втором классе подрался со своим лучшим другом Мартином. Тот ни с того ни с сего заявил: мой отец красит волосы, чтобы стать похожим на какого-то актера (фамилию того актера уже и не вспомню). И вообще выглядит, как картинка из модного журнала. У самого-то Мартина папаша был лысоватым толстяком. Я тогда разбил Мартину губу. Он сразу разревелся. Пришлось давать ему мой носовой платок и вести к раковине. Пока мочили платок в холодной воде и старались остановить кровь, как-то незаметно помирились. Когда отец вечером заехал за мной в лицей, я по дороге рассказал о драке. А он только беззаботно рассмеялся.
– Что поделать, малыш. Я просто очень рано поседел. Надеюсь, ты не пойдешь в меня.
И взъерошил мне волосы на макушке.
Но это я отвлекся от действительно стоящих внимания событий. Мама продолжила:
– Мы уже давно никуда не выбирались. Анселю будет полезно сменить обстановку, увидеть что-то новое.
– Скорее, старое… Нет, запрещать я ему не буду. Лоренц тот еще подарок, но племяннику зла
– Мне кажется, он неспроста написал о своей дочери. Может, намеревается со временем исправить несправедливость…
Отец нахмурил брови.
– Что за чушь? Анселю всего шестнадцать, ему надо получить нормальное образование и…
– Ну, в обозримом будущем.
Они разговаривали так, словно кроме них никого в комнате не было. Не очень приятная манера. Я изо всех сил делал вид, что занят поеданием омлета, а прочее меня не интересует. В конце концов отец вспомнил о моем присутствии:
– Хочешь поехать на каникулы к дяде Лоренцу? Он живет в старинном замке посреди Снежного королевства. Ехать туда долго, около полутора суток. Сразу попадешь в Средневековье. Там нет ни телевизора, ни компьютера. Короче, сам решай.
– Пап, ты говоришь, дядя Лоренц живет в замке? А чем он занимается? Он реставратор, хранитель…
– Вообще-то он король, – усмехнулся отец, – И, пусть это звучит нелепо, правит подвластными ему землями. Хотя слишком громко сказано, королевство крошечное.
– Не такое уж и крошечное, – заметила мама.
– Все относительно. Кроме дяди в замке живут его жена и дочь. Есть и другие родственники. Не знаю уж, кто из них сейчас жив. Познакомишься с ними. Ну как, поедешь?
Отец пристально смотрел на меня. А мне казалось – он ждет от меня ответа «нет». Я чувствовал, что это будет правильно, но язык не поворачивался отказаться от поездки в самый настоящий королевский замок. И я отчетливо произнес:
– Поеду.
– Как хочешь. Если ехать, то завтра. Поезда в этом направлении ходят редко, раз в неделю. Придется поспешить. За сегодня вполне успеешь собраться.
Тут Катарина принесла блинчики с шоколадным кремом. Однако отец даже не прикоснулся к своей порции, хотя любил сладкое. Вскоре встал из-за стола.
– Пойду прилягу. Майра, позвони, пожалуйста, Шольцу. Скажи, что меня сегодня в офисе не будет.
– Тебе плохо? – встревоженно спросила мама. – Вызвать врача?
– Не надо, и так пройдет.
В столовой остались только мы с мамой. Она тоже поднялась с места, выдвинула верхний ящик буфета, достала оттуда фарфоровую банку с травяной заваркой. Потом вышла из комнаты, ходила туда-сюда. Пряно-горький запах лекарственных трав смешался с ароматом ванили и шоколада и помешал мне насладиться вкусным десертом. Вернее, мешало беспокойство за отца, которое оставалось со мной много лет. Однажды в детстве я расшалился при гостях, меня никак не могли угомонить. Сам не понимаю, что нашло. Тогда дед взял меня на руки и отнес в соседнюю комнату. Посадил в кресло и сказал, что отца нельзя волновать, иначе он может умереть от сердечного приступа. Мне шел шестой год, но я сразу воспринял эти слова всерьез и запомнил на всю жизнь. Дед всегда разговаривал со мной, как со взрослым, без сюсюканья и скидок на возраст. Да он и не умел по-другому. Высокий, сильный старик с резкими чертами лица и тяжелым подбородком… Если бы дед был мягким и терпимым, вряд ли сумел бы с нуля выстроить крупную фирму. Кроме моей матери у него было еще два сына и две дочери, они тоже занимались семейным предприятием. Всеми он жестко и властно управлял, включая зятьев, невесток и внуков. Только к моему отцу относился как к любимому младшему сыну, которого не грех баловать.
После того дня остались страх и ощущение близкой беды. Уже позже я заметил, что никто из нашего окружения не противоречил отцу, видимо, знали о его болезни. Хотя, может, и не все знали, внешне он выглядел вполне здоровым и спортивным. Возможно, не слишком близкие знакомые просто попадали под его обаяние. А я старался его не огорчать. Когда отцу нездоровилось, я чувствовал себя виноватым, даже если вел себя идеально. К счастью, в последнее время это происходило с ним все реже и реже.
Мама положила руку мне на плечо.