Каньон Холодных Сердец
Шрифт:
На этот раз я вернулся в свою келью. И нашел нож. Закончив писать и оставив письмо на столе, я пойду в поле и перережу себе вены на руках. Знаю, нам говорили, что самоубийство – большой грех и что Господь не хочет, чтобы мы причиняли себе вред. Но если Он и в самом деле не желает моей смерти – тогда почему нож оказался у меня под рукой. И почему мое сердце ныне преисполнено такого покоя и мира?»
Тело молодого монаха нашли примерно в ста ярдах от того места, где некогда был обнаружен окоченевший труп Сандру, последовавшая вскоре после смерти старого священника кончина Яна Валека нанесла решающий удар по братству. Из Бухареста вскоре прислали приказ о том, что орден святого Теодора расформирован, ибо, как отметил архиепископ, в крепости больше нечего охранять. Братия была в большей мере востребована в обычной церкви, чтобы помогать больным и умирающим и предлагать Божье утешение тем, кто в нем особенно нуждался. Не прошло и недели, как орден святого Теодора покинул крепость Гога.
У
К тому же наступившая вскоре зима выдалась на редкость суровой. И хотя в былые времена случалось, что снега выпадало еще больше, под его весом никогда не прогибались крыши домов. Бывало, дули и более сильные ветра, но окна при этом никогда не распахивались и не разбивались. И несмотря на то что во время наводнений первые этажи нередко затопляло, двери домов прежде никогда не срывались с ржавых петель.
Ко времени, когда весна вступила в свои права – в тот год это случилось в последних числах апреля, – крепость обрела совершенно необитаемый облик. Казалось, ее покинул некий дух, предоставив погоде довершить внешний распад, что, надо сказать, та делала совершенно простодушно. Летняя жара, в своей беспощадности не уступавшая лютой зиме, изничтожила тканые ценности здания, особенно пострадавшие от червей, мух и ос, которые там усердно прорывали ходы, откладывали яйца и сооружали гнезда. Если при постройке крепости деревянные балки с трудом могли втащить наверх десять дюжих мужиков, то теперь, высохнув и превратившись в пыльные, изъеденные насекомыми палки, эти элементы конструкции словно составляли хрупкий скелет громадной птицы. Не в силах выдержать давивший на них сверху груз, они обрушивались, увлекая за собой целые этажи.
К сентябрю крепость превратилась в груду развалин. Комната с кроватями, каковую братия некогда намеревалась превратить в больничную палату, теперь стояла под открытым небом. С первыми осенними дождями матрацы, на которых предполагалось разместить больных, покрылись грибком и плесенью, Словом то, что некогда было воистину крепостью, теперь стало зловонным кладбищем гниющих вещей.
И наконец, где-то в середине следующей зимы, когда морозец вполне устоялся, треснули и провалились перекрытия нижнего этажа крепости – того самого, куда отец Сандру некогда сопроводил Зеффера, чтобы показать ему изразцовую картину. Теперь комната, где она прежде находилась, была доступна всем ветрам и бурям. Окажись кто-нибудь в ней той зимой, он стал бы свидетелем удивительного зрелища: сквозь восемь куполов, которые потрескались, как яичная скорлупа, спиралевидными нитями струился снег. Комната была совершенно пуста. Прежде чем приступить к извлечению плиток, нанятым Зеффером рабочим пришлось освободить помещение от той мебели, что здесь складировали монахи. Кое-что украли, кое-что пошло на дрова, а прочее – примерно четверть от общего числа – осталось гнить в том месте, где было свалено. Падающий изящным серпантином снег покрывал пол комнаты островками снега, которые не только не таяли на протяжении четырех холодных месяцев, но с каждым новым снегопадом и бурей становились все выше и шире.
Накануне оттепели, наступившей в середине апреля, под грузом снега и льда сводчатый потолок окончательно проломился и рухнул вниз. Никто не видел и не слышал, как и когда это случилось. Комната, которая на протяжении нескольких веков хранила плиточный шедевр, была похоронена под грудой штукатурки, дерева и камня, заполнивших ее до половины. И в последующие годы никто из являвшихся сюда порой посетителей – каждое лето к крепости приезжали исследователи, которые подчас воображали себе, будто ступают на территорию некоего мрачного, но таинственного мира, очевидно принадлежавшего Владу Цепешу, чьи легендарные земли простирались в Трансильвании, расположенной всего в ста милях к западу, – никто особенно не стремился раскопать руины, равно как никто не задавался вопросом, какую роль исполняла на протяжении долгого времени погребенная под обломками комната. Но и прояви исследователи к ней искренний интерес, вряд ли даже самым умным из них удалось бы прийти к правильному заключению. Тайна разрушенной комнаты пребывала теперь на другом континенте и готовилась к тому, чтобы своим сомнительным содержанием усладить взор новой и притом весьма уязвимой аудитории. Эти мужчины и женщины, подобно изразцовому шедевру, совсем недавно покинули свою родину и в погоне за славой оставили домашний очаг и отвергли алтарь – единственные талисманы, способные защитить их от вероломства «Охоты».
ЧАСТЬ II
ВОЛНЕНИЕ СЕРДЦА
Глава 1
Этим вечером в лос-анджелесском театре «Громэнс Чайниз» была премьера. Китайцы устраивали подобное с 1927 года, но тогда толпы народа, конечно, собирались гораздо больше, чем сейчас, а Голливудский бульвар наводняли тысячи, если не сотни тысяч людей, жаждущих увидеть звезду современности. Тем не менее, событие, которому предстояло нынче состояться, снискало почти такую же популярность. Хотя кинорепортеры, муссируя состоявшуюся премьеру, заявляли в ближайших утренних выпусках «Верайети» и «Холливуд репортер», что толпа поклонников, поджидавших промозглым вечером появления кинозвезды, Тодда Пикетта, составляла четыре тысячи человек, на самом деле их число было меньше чем вдвое.
И тем не менее, треть бульвара была забаррикадирована и для придания событию большего драматизма уставлена несколькими полицейскими машинами.
Когда к красному ковру подъехали лимузины, дверцы в них открыли капельдинеры, облаченные в черные кожаные костюмы, в которых орудовали отрицательные персонажи демонстрируемого фильма. Одновременно в толпе принялись за работу несколько «крикунов», нанятых служащими рекламного отдела киностудии, чтобы слегка подзадорить публику. Кричали они до тех пор, пока из лимузина не показалось лицо первого пассажира. В сегодняшнем списке гостей значилось много известных имен, и появление каждой звезды сопровождалось неистовым визгом поклонников. Хотя Круза среди них не было, зато ожидались Николь Кидман и Шварценеггер, который сыграл в картине небольшую роль – скромного и застенчивого Гэллоуза, в которого мстительный брутальный герой Тодда Пикетта должен был в свое время воплотиться добровольно или, в случае отказа, под давлением призраков прежних инкарнаций. Сигурни Уивер исполнила роль женщины, которой однажды удалось разрушить проклятие Гэллоуза, и к которой должен был направиться герой Пикетта, спасаясь от преследования призраков. Фанаты встретили ее появление у входа театра громким ревом восхищения. Улыбнувшись и помахав им рукой, она позволила фотографам запечатлеть себя на пленку, но приближаться к толпе не стала. У нее уже был опыт общения с настырными поклонниками, поэтому она стремительно зашагала по красному ковру прочь от их пальцев.
– Мы любим тебя, Рипли! – кричали ей вслед, обращаясь к ней по имени героини, которым ее будут называть поклонники вплоть до последних дней жизни. Даже услышав имя Рипли, она продолжала махать рукой, но ни на ком не останавливала свой взор.
Из следующего лимузина вышла Сьюзи Хенстелл, новая яркая звезда на кинематографическом небосклоне, также снявшаяся в фильме «Виселица», которую журнал «Вэнити фэйр» причислил к первой десятке самых популярных имен Голливуда. Эта блондинка очень маленького роста (чего на экране не было видно) все время хихикала: в лимузине на пару со своим дружком она подзаправилась небольшой порцией марихуаны, что сказалось на ней не лучшим образом. Когда звезда ступила на красный ковер, ноги у нее слегка заплетались. Тем не менее, толпа поклонников ожидала ее появления с вожделением, что, несомненно, явилось результатом рекламной кампании, которую на протяжении нескольких месяцев проводила пресса, подкрепляя популярность актрисы публикациями ее проникновенных интервью и фотографий. Благодаря усилиям журналистов публика восприняла эту особу как вполне состоявшуюся звезду, несмотря на то, что судить о ее актерских дарованиях имела возможность лишь по нескольким кадрам рекламного ролика. Разве могла озаботить разгоряченную толпу такая мелочь, что актриса не вполне отвечала созданному ею образу? В отличие от миссис Уивер, которая вела себя весьма разумно и, позволив фотографам сделать несколько снимков, через минуту удалилась прочь, Сьюзи Хенстелл оказалась весьма падкой до лести и почитания. Она направилась прямиком к баррикадам, где несколько женщин размахивали сувенирными программами. Подписав некоторые из них, она одарила своего спутника, шестифутового секс-символа фирмы «Келвин Кляйн», глуповатым, разбухающим от гордыни взглядом. Тот в свою очередь устремил на нее томный, отсутствующий взор – единственный в его репертуаре. Подобным образом он смотрел на всех женщин везде и всегда, даже когда приходил в движение знак его мужского достоинства или вылезала из трусов голая задница. Если не считать этой особенности, то во всем прочем он являл собой образ сногсшибательного, можно сказать, рокового красавца.
Внезапно на Голливудском бульваре поднялся порывистый ветер, и служба безопасности слегка обеспокоилась. Дело в том, что кому-то из организаторов пришла в голову блестящая идея: в качестве рекламы построить ворота в форме двух виселиц, чтобы под ними проходили явившиеся на премьеру фильма зрители. Однако, как оказалось, это было не слишком разумным решением. Поскольку на следующий день виселицы предполагалось сломать, их изготовили из пенопласта и выкрасили «под дерево», а потому ветер мог легко их повалить, даже, более того, поднять в воздух и обрушить сверху на толпу. Несмотря на относительно небольшой вес этих конструкций, их падение могло обернуться для людей серьезными травмами.
Четверо билетеров, снятые со своих рабочих мест и поставленные поддерживать виселицы с обеих сторон, прилагали все усилия, чтобы удержать шаткие конструкции в вертикальном положении. Охранникам, обеспечивающим у входа в театр безопасность, доложили, что осталось продержаться всего пять минут. Как только Сьюзи Хенслетт удастся уговорить, чтобы она покинула своих почитателей и прошла в здание театра (надо сказать, что в данный момент подобного намерения у нее явно не наблюдалось), к красной дорожке можно будет подать лимузин режиссера, Роба Нидермана, вслед за которым подъедет последний, самый важный участник церемонии Тодд Пикетт.